"Фантастика 2025-87". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Д-да!
— А после этого, когда я допишу письмо Экзарху, ты возьмешь его, спрячешь за пазухой, у самого сердца, и поскачешь в Аскерон, имея двух лошадей — одну под тобой, вторую — заводную. И расскажешь там, в монастыре святого Завиши Чарного, все, что видел здесь, и передашь Его Высокопреосвященству низкий поклон от Тиберия Аркана Буревестника, герцога Аскеронского.
— Ваше высочество! — вскочил Вермаллен.
— Мое высочество, — усмехнулся Рем. И, глянув на Габи, продолжил: — И ее высочетсво… Оба наших высочества и его милость легендарный вождь свободного клана Свекеров — все мы очень сильно расстроимся, если ты сейчас не сделаешь то, что тебе говорят. А ну, ешь быстрей!
И сунул в руку популяру
Уже потом, спустя пару часов, когда Вермаллен ускакал на Север, в сторону Аскерона, Буревестник позволил себе на секунду опереться лбом о плечо жены и проговорить:
— Очень, очень страшная химера. Мне удалось лишь позорно сбежать и увести с собой одного популяра, Габи. Это все, на что я оказался способен! Надеюсь, Разор прибудет сюда с флотом как можно скорее, и расстреляет Ковчег из аркбаллист с далекого расстояния и зальёт весь залив Устриц ворванью, и сожжёт всё дотла. И, я надеюсь, что Экзарх согласиться сопровождать эскадру Ордена, потому что мне страшно представить себе кого угодно другого, кто попытается противостоять этому кошмару… Знаешь, Габи, что было самое страшное?
— Что? — Зайчишка чувствовала, как физически плохо мужу, она обняла его и принялась гладить по волосам.
— Это и вправду было частью мира прежних, понимаешь? Все, что я там видел! Предки рыцарей Запада так и жили… Для них это было нормальным! Какой народ вырастет из такого корня? Габи, я бы хотел увидеть каждый из ковчегов, чтобы понять — что мы за люди, понимаешь?
— Но ведь все это было ужасненько давно, и…
— … и все ковчеги проржавели и сгнили за полторы тысячи лет, — мрачно кивнул Аркан, а потом распрямился, прижал к себе жену и сказал: — Будем собираться в дорогу!
Участок пути от залива Устриц до границы владений голубоглазых и черноволосых орра — местности под названием Соляные Столбы — считался самым опасным. Здесь бродили шайки изгоев и бандитов, водились хищные горные звери. Говаривали, что и фоморы появлялись здесь, и нападали на одиноких путников.
— Смотри, какая цаца! — Ёррин Сверкер повертел в руках блестящую шипованную подкову. — Пока вы там с демонами прошлого хороводы водили, я вона — подковки сладил! Ща-а-ас наших кастратиков подкую, как им сразу сподручно станет по здешней паршивой местности бегать и лбы всяким тварям разбивать, а?
На его лице сияла яркая улыбка, почти такая же яркая, как восходящее солнце. Гном, похоже, был счастлив в полной мере. А как же? В Турнепсе он сумел добыть походную наковаленку и кое-какой инструмент, а при помощи алхимических составов Габриель, небольших кожаных мехов и силы рук сумел добиться нужной температуры в сложенном из камней и промазанном глиной эрзац-горне. И поработать как следует! Конечно, Сверкеры — забойные мастера и шахтеры, а не кузнецы, но настоящему кхазаду всегда приятно поковыряться с металлом, почувствовать жар горящх углей, подержать в руках какую-нибудь твердую и блестящую штуковину, которую сделал сам!
— Они не кастратики, — Аркан закончил грузить пожитки в фургон. — Кастратики — это мерины. А это — мулы. Они гибриды лошади и осла, и бездетны от рождения, им ничего удалять не надо для этого. А вот тебе, Ёррин Сверкер, похоже, удалили часть мозга, если ты стучал молотом здесь, в трех верстах от Святой Отмели!
— Я тихонько, монсеньерище! — отклинкулся Ёррин, но было видно, что ему стало неловко. — Ну, подковать-то я этих… Гибридов… Все равно должен, а? А еще — попоны надеть и шоры с налобниками. Потому как всякое может быть!
С этим сложно было не согласиться — подготовить животных к тяжелому пути следовало, так как остаться с полутонной золота посреди диких скал Прибрежного хребта без всякого гужевого транспорта — такого и врагу не пожелаешь!
Так что выезд задержался еще на час
или около того, но зато мулы теперь напоминали настоящих боевых скакунов — экипированных, сытых и ретивых.— Я дала им по столовой ложке териака, — пояснила Габриель. — Кажется, ушастикам понравилось!
Рем только головой покачал, и полез на козлы. Гном устроился внутри фургона — спать, чтобы перехватить управление через несколько часов, Габи с арбалетом в руках выглядывала из-за плотного полога с тыла.
— Пшли, — сказал Аркан и щелкнул поводьями.
Дорога в целом выдалась спокойной. Узкая тропа расширилась до стандартных размеров имперского тракта, подъемы и спуски стали более пологими, повороты — менее крутыми. Мулы неутомимо цокали новенькими подковами по камням, по небу пробегали пушистые, похожие на барашков облачка, время от времени заслоняя палящее летнее солнце и давая возможность отдохнуть от жары — и тягловым животным, и пассажирам фургона.
Виды здесь представали глазам путников в целом однообразные: заброшенные людьми горные долины, со скудной растительностью и виднеющимися там и сям развалинами каменных крестьянских домишек и разрушенных неприятелями и временем рыцарских замков… А ещё — горные гряды с заснеженными пиками и темными перевалами, синеющее на западе Последнее море и клубящиеся над ним иссиня-серые дождевые облака — картина живописная, но навевающая мысли о конечности человеческой жизни и бренности бытия в целом: ранее бывший колыбелью одного из очагов человечества край нынче пребывал в запустении.
Дважды за день путники натыкались на трупы людей и животных, а в какой-то момент на вершине пологого холма увидели прибитого гвоздями к дереву фомора с распоротым брюхом. Чудовище, как и все твари бездны, обладал мощным, но ассиметричным телом — с маленькой головой и крупной клешней вместо правой руки.
— Разгарнак, — пробормотал в бороду Ёррин, который спрыгнул с фургона и осматривал темную тварь. — Готов покляться, эти гвозди были изготовлены…
— О, Творец Всемогущий, гноме, у тебя с вечера в голове вместо мозга иль-де-ружский плавленый сыр! — не выдержал Буревестник. — А ну, полезай обратно в фургон, легендарный вождь, иначе я отправлю тебя пешком в Аскерон! Гвозди! Подумать только! Кто о чем, а гном — о гвоздях и подковах! Двигаемся, двигаемся, друг мой Сверкер, если хотим живыми добраться до Соляных Столбов — мы должны пошевеливаться! У меня нехорошее предчувствие!
— Так и у меня тоже! — возмутился кхазад, который в это время кузнечными клещами ухватил за шляпку гвоздь, торчащий из клешни фомора, напрягся, потянул и — извлек кусок металла на свет Божий. Клешня при этом безвольно ляпнулась на землю. — Я же и говорю, что готов поклясться, что эти гвозди…
— Лезь на козлы, Ёррин Сверкер, или видит Бог, я слезу сам и надеру твою коренастую задницу! — рявкнул Аркан.
— Надиралка не выросла! А ну иди сюда, морда герцогская, ща-а-ас я тебя буду уму-разуму учить! — гном тут же принял бойцовскую стойку и стал демонстративно двигать кулаками в воздухе, как бы нанося удары невидимому противнику. — Давно тебе по жопе не давали, мамин сын! Ишь, жени-и-и-лся, важным почувствовал себя, такой солидный, тошный!
— Я тошный? — Рем спрыгнул с козел и нарочито вальяжной походкой двинулся в сторону друга, разминая руки и явно намереваясь легендарно отлупить легендарного вождя.
— Тошный, тошный! — покивал гном, приплясывая на своих коротких крепких ногах вокруг приближающегося боевого товарища и сеньора. — Иди сюда, иди, давно пора размять тебе потроха кулаками!
— Мальчики! — возмутилась Габи, высовывая свое хорошенькое личико из-за полога фургона. — Ну что за глупости?
Мальчики только отмахнулись, и уже примерялись, как бы так половчее наподдать друг другу и не получить в ответ, но голос герцогини Аскеронской стал тверже стали: