"Фантастика 2025-87". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Другой пират Роджерса уже обегал Моргана, вцепившегося в свою жертву, и несся ко мне с занесенной саблей. Я видел его боковым зрением, но не мог оторваться от Роджерса — тот был слишком опасен. И тут что-то тяжелое — глиняный кувшин или ночной горшок — со звоном врезалось пирату в голову. Он взвыл, пошатнулся, схватился за ушибленное место. Я мельком увидел Изабеллу — бледную, с широко раскрытыми от ужаса, но и от какой-то новой решимости глазами. Она швырнула первое, что попалось под руку. Это дало мне секунду.
Именно в эту секунду я увидел как рука Роджерса, освободившаяся на мгновение,
Всё. Времени на раздумья, на воспоминания о том, как этот самый человек вытащил меня, полумертвого, из Карибского моря, не осталось. Та благодарность была давно оплачена его предательством на Монито. Сейчас передо мной был не спаситель, а смертельный враг, который тянулся за ножом, чтобы вспороть мне живот. Жалость? Сантименты? Все это испарилось, сгорело без следа перед ледяным дыханием смерти.
Моя правая рука молниеносно рванулась к поясу. Пальцы сомкнулись на привычной, холодной стали крюка. Резкое движение — и он в моей руке. Роджерс как раз изловчился, перекатился на бок, пытаясь сесть и одновременно выдернуть нож. Мы оказались лицом к лицу, почти касаясь лбами. В его глазах, налитых кровью, я увидел не только кипящую ненависть, но и короткий, запоздалый проблеск животного ужаса и удивления, когда он увидел крюк. Наверное, до последнего не верил. Считал его просто частью маскарада, бутафорией Доктора Крюка. Дурак.
— Нет! — выдохнул он, или это был просто хрип.
Резкий, выверенный годами хирургической практики, знающий анатомию удар снизу вверх. В него была вложена вся ярость загнанного зверя, борющегося за жизнь. Острое, заточенное до бритвенной остроты стальное острие крюка вошло точно под его челюсть, с хрустом разрывая кожу, мышцы, уходя глубоко в мягкие ткани горла, стремясь к основанию черепа. Я почувствовал глухой, тошнотворный хряск позвонка или хряща и почти сразу — мощный, горячий толчок крови, хлынувшей мне на руку, на грудь, заливая лицо.
Глаза Роджерса расширились до невозможных пределов. В них больше не было ненависти, только немое, ледяное удивление перед лицом неотвратимого. Он захрипел, пытаясь что-то сказать, но изо рта вырвался лишь кровавый пузырь. Тело его обмякло в моих руках, руки безвольно упали, нож выскользнул из ослабевших пальцев. Он завалился на бок, голова неестественно дернулась. Последний судорожный вздох — и он уже смотрит на меня пустыми, быстро стекленеющими глазами. В них отражался тусклый свет свечи.
Я с усилием выдернул крюк. Раздался отвратительный чавкающий звук. Тяжело дыша, я поднялся на ноги, отшатнувшись от тела. Кровь Роджерса густо капала с моего лица и крюка. Я посмотрел на свои руки, на грудь — все было в его крови. Густой, темной, липкой.
В комнате на несколько секунд повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием Моргана, который наконец оторвался от своей жертвы, и тихим, прерывистым плачем Изабеллы в углу. Оставшиеся пираты Роджерса замерли. Их взгляды были прикованы к мертвому капитану, потом переметнулись на меня — стоящего над ним, с окровавленным крюком, тяжело дышащего, но живого. На их лицах читались замешательство, страх, неуверенность. Вожак стаи был мертв. Стая осиротела.
Этим воспользовался
Морган. Он выпрямился, шатаясь, лицо его было залито кровью.— Чего встали, собаки?! — прорычал он, указывая на остолбеневших пиратов. — Ваш капитан подох! Теперь ваша очередь!
Он бросился на них.
Пираты Роджерса дрогнули. Без капитана они не видели смысла в бое. Двое или трое попытались отбиваться, но были быстро сбиты с ног и обезоружены Мной и Морганом. Остальные, бросив оружие, подняли руки или попытались выскочить за дверь, но путь им преградили мои люди, которых уже освободили дамы.
Бой закончился так же быстро, как и начался после падения Роджерса. Комната представляла собой жуткое зрелище: перевернутая мебель, лужи крови на полу, тела — мертвое тело Роджерса и двое его пиратов, остальные сидели на полу под прицелом, мрачно глядя в пол. Мои потери тоже были — раненый Морган, оглушенные охранники, которых сейчас приводили в чувство, но, к счастью, никто не погиб.
Я опустил крюк. Адреналин медленно отступал, оставляя после себя тошнотворную усталость и горечь. Я посмотрел на тело Роджерса. Глупая, бессмысленная смерть из-за гордыни, жадности и неумения прощать. Впрочем, на Карибах большинство смертей были именно такими.
— Связать этих, — приказал я, кивнув на пленных. — И обыскать. Морган, как ты?
Генри вытер кровь с лица рукавом.
— Жить буду, Крюк, — ухмыльнулся он, хотя и скривился от боли, когда дотронулся до раны на голове. — Хорошо ты его… крюком. Эффектно.
Марго подошла ко мне. Она молча взяла чистую тряпку, валявшуюся на полу, и протянула мне, чтобы вытереть кровь. Изабелла перестала плакать и с ужасом смотрела то на меня, то на тело Роджерса.
Нужно было убираться отсюда как можно быстрее.
Комната медленно приходила в подобие порядка, если так можно назвать уборку после смертельной схватки. Пленных пиратов Роджерса крепко связали их же собственными кушаками и ремнями, предварительно тщательно обыскав. Ничего ценного, кроме пары монет и дешевых ножей, у них не нашлось — обычная портовая голытьба, пошедшая за Роджерсом скорее из отчаяния, чем из верности. Их сгрудили в углу под присмотром одного из моих матросов. Моргану я кое-как промыл рану на голове ромом — лучшее дезинфицирующее средство из доступных — и наложил тугую повязку из оторванной от чьей-то рубахи полосы ткани. Он морщился, но держался молодцом, уже раздавая указания по сбору оружия и приведению в чувство наших оглушенных парней.
Сэм отделался синяками и шишкой на затылке. Он мрачно осматривал помещение, проверяя окна и двери. Остальные тоже были целы, лишь немного помяты. Марго, на удивление быстро оправившись от шока, молча помогала мне с перевязкой Моргана. Изабелла принесла кувшин с водой и обтирала лица нашим пострадавшим. Война, даже такая короткая и грязная, быстро меняет людей, особенно женщин.
Тело Роджерса и его убитых пиратов вытащили во двор и прикрыли какой-то рогожей. Не время для похорон и сантиментов. Главное сейчас — понять, насколько сильно мы нашумели. Выстрел, крики, грохот борьбы — все это не могло остаться незамеченным в тишине ночи, даже на окраине Бриджтауна. Наверняка кто-то слышал. Вопрос — кто именно и какие выводы сделал.