"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35

На каждой из них изображался один и тот же человек — последний герцог Занзара. Его пронзительный взгляд, гордый профиль и величественная осанка словно следили за гостями, напоминая о былой славе и незавидной судьбе правителя.

Осматривая комнату, я даже не сразу заметил в углу у камина блондинку с косой ниже пояса, застывшую у мольберта, перед тем как сделать очередной мазок кистью.

Она обернулась на скрип отворяющейся двери, и я смог разглядеть её лицо. Действительно, донна Белла, одна из жён последнего герцога, показанная мне палаццо дель те, не постарела ни на день за последние четыре сотни лет. И если в случае с Вулкановой это было объяснимо, то в случае с герцогиней было чем-то из ряда вон выходящим. Я не чувствовал в ней силы, позволившей бы сохранять молодость так долго. Зато безумный блеск её глаз подсказал, обладателем чего стала донна Белла.

— Джорджио! — воскликнула она, стоило её взгляду наткнуться на меня. — Мой милый Джорджио! Я не хотела! Прости меня! Я умоляю! Прости меня и отпусти! У меня нет сил жить без тебя! Я не могу терпеть это!

Что подразумевалось под этим, я не понял, зато немало удивился проворности донны Беллы. Та, словно кошка, прыгнула мне под ноги и принялась тереться о мои колени.

Ошарашен такой реакцией был не только я, но и Висконти.

— Донна Белла, это не Джорджио! Это…

— Я знаю кто это! — зашипела та не хуже разъярённой кошки на главу рода. — Он такой же, как и я! Он сможет мне помочь в отличие от вас! Вон отсюда, Висконти! Иначе я за себя не ручаюсь!

Глава рода Борромео в растерянности переводил взгляд с валяющейся на полу донны на меня и обратно, не решаясь принять какое-либо решение.

— Идите, дон Висконти, нам есть что обсудить с донной Беллой.

Тот в нерешительности топтался на месте.

— Обещаю, что не причиню вреда вашей родственнице, — вспомнил я предупреждение Ольги.

Граф Борромео тяжело вздохнул и сообщил:

— Жду вас внизу.

Стоило двери за ним закрыться, как я поставил вокруг нас с герцогиней радужный щит. Вот уж универсальная вещица, защищала не только от атак, но и от прослушки.

Донна Белла тут же преобразилась. Встав на ноги с моей помощью, она смахнула пыль с пышных юбок и с достоинством кивнула мне головой, указывая на пару кресел у затопленного камина.

Сумасшедшую она уж никак не напоминала.

— Простите мне сей маленький спектакль, дон Занзара, но иначе мой праправнук не оставил бы нас наедине.

— Вам не за что извиняться, донна, — склонил я голову в уважительном поклоне. — Не знаю, кем я прихожусь вам по степени родства, но меня есть к вам вопросы по поводу войны на уничтожение Занзара.

Мы уселись в кресла, и герцогиня начала свой рассказ, всё больше напоминающий исповедь.

— Я ждала вас долго, юный герцог. Ждала тогда, когда сменялись главы родов Борромео и дель Ува, когда зарастал кустами и деревьями парк палаццо дель Те, когда земли и мануфактуры рода растащили по чужим рукам. Ждала, ведь знала, что рано или поздно род воспрянет. Так бывало не единожды. Мой любимый Джорджио обожал рассказывать историю своей линии крови. А я любила слушать эти величественные легенды предательств и мести, даже не догадываясь, что однажды сама стану причиной очередного упадка рода Занзара.

Я вопросительно вскинул бровь, не решаясь перебивать герцогиню. Мои комарихи безостановочно носили капли крови донны Беллы, дабы я смог сверять её слова с действительностью.

— Да-да! Не удивляйтесь! Именно я и стала причиной смерти моего дорого Джорджио и всего рода. Но не стоит забегать вперёд, иначе вы ничего не поймёте. Я была юна, прелестна и по уши влюблена в герцога Занзара, когда он просил моей руки. Джорджо был мечтой всех девиц Пьемонта от тринадцати и старше. Богат, хорош собой, обходителен, прекрасный любовник, — заметив мой взгляд, она усмехнулась, — не стоит удивляться. Он кровью поклялся взять меня в жёны, прежде чем прикоснулся ко мне. Могла ли я устоять после такой клятвы?

— Хороший ход, — не смог не согласиться я. — Но если так поступать с каждой девушкой, то можно заполучить гарем.

— А что вас удивляет? Многие знатные девицы знали, на что шли. В наших реалиях Занзара был далеко не худшим вариантом. Каждой из жён он дарил особняки, давал более чем щедрое содержание и даже не заставлял плодить детей, как свиноматка.

— А как же наследники? Сильная кровь… И тому подобное…

— О, это интересный вопрос, — грустно улыбнулась донна Белла. — Джорджио был проклят и не мог иметь детей.

Вот так сюрприз… А откуда тогда взялись Комарины?

— Не удивляйтесь, — правильно истолковала моё удивление герцогиня. — Он не любил распространяться об этом. Но это было чём-то вроде родового клейма, я не знаю, как объяснить. Тот, кто занимался исследованиями и исповедовал миссию семьи, становился тупиковой ветвью.

— Но почему тогда он стал герцогом? — этого я не мог понять.

— Он был сильнейшим в роду магом крови. Этого ли недостаточно? — пожала она плечами. — Предполагаю, что вы — потомок его младшего брата Николаса. Тот, правда, сгорел в пожаре вместе со всей семьёй незадолго до войны, но видимо, это была лишь уловка, чтобы обезопасить их. Как вас зовут?

— Микаэль.

— А вашего деда как звали?

— Так же.

— И что, совсем не было Николасов в роду? — пришёл черёд удивляться герцогине.

— Младшие братья отца и деда имели такое имя, — вспомнил я про Николя Бенуа и одного из собственных дядей.

— Тогда традиция сохранилась, как вижу, — улыбнулась донна Белла. — Но вернёмся к нашему прошлому. Герцог был столь убедителен в своих проявлениях чувств, что смог убедить меня пройти через ещё один обряд. Он говорил, что с момента проведения обряда мы станем одним целым, будем иметь одну душу на двоих, называл это состояние высшим единением.

Герцогиня умолкла, любуясь языками пламени в камине. Взгляд её сделался мечтательным и восторженным, будто она вновь перенеслась в собственную молодость.

— Обманул? — позволил я себе ремарку.

— В том-то и дело, что нет, — тяжело вздохнула женщина и перевела взгляд на меня. Взгляд очень знакомый, с затаённой болью и чувством вины. — Вначале так и было. Это были непередаваемые эмоции. Занятия любовью превратились в некое таинство. Всё ощущалось резче, ярче, мы тонули в удовольствии. Я чувствовала себя избранной. Счастье распирало меня до такой степени, что я готова была пойти ради Джорджио в огонь и в воду. А затем однажды ночью я ощутила отголоски всех этих эмоций, но уже с другой женщиной.

— Мне казалось, что понятие супружеской верности в реалиях этого мира стало несколько размытым, чтобы столь остро реагировать.

— Вам не показалось, — грустно улыбнулась донна Белла. — Я ведь тоже сперва не придала этому значения. Мужчина имел право на свои мелкие шалости. Но затем я почувствовала отголоски чувств другой женщины. А со временем ещё одной. Представьте, каково это ощущать все оттенки любви и страсти на себе, но знать, что любимый сейчас с другой?

— Я бы не хотел ощутить ничего подобного, — честно признался я.