"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35
Шрифт:
Новоиспеченный начальник полагал бы, что логичной точкой стало его повышение в чине. Хотя бы тайный советник, а?
Но мудрующий император вместо чина наградил его золотом сервизом на шесть человек. Пуда на три — четыре. Может и более.
— А то к тебе придешь и чаю испить не из чего, — упрекнул он князя на вопросительный взгляд пояснил, что Елену Федоровну он уже предупредил, та не против. И новый чин по службе тебе ни к чему, ибо главное тебе отличие — не чин и не должность, а матримониальное положение. Будучи мужем моей воспитанницы, ты будешь в сотне первых по должности в стране. Жалованье тебе мы повысили по должности, мундир подарили красивый. Можешь поблагодарить, —
«Поймать-то пособника грабителей не сложно, — думал Константин Николаевич, идя из кабинета во временную допросную, — у нас мощное государство, у них слабое ничто. А вот что с ней, голубушкой Анютой Ковалевой, делать дальше?»
Глава 9
Да, персона преступления уже практически известна — прелестная, но весьма нехорошая Анюта Ковалева. Два предыдущих допроса Спиридоновой Аглаи только показали почти на 100% — ОНА. Ибо по задаче стульев небезызвестного О. Бендера, с уменьшением количества преступных лиц число виновных в общем перечне не допрашиваемых лиц постоянно увеличивается.
Проще говоря, для него Анюта почти полностью виновна. Конечно, подгонять под оную концепцию следственные факты не стоит. Если появятся объективные доказательства, показывающие невиновность Ковалевой, он немедленно изменит и свою концепцию. Только вот это вряд ли. Слишком хорошо и четко выстроились факты, доказывающее вину служанки. Весь многолетний опыт следователя ему показывал — это Анюта.
А вот дальше остались моральные терзания самого князя. Ну додавит он ее на очередном допросе, потом арестует. А дальше что? Девчонка молодая, пользуется тем, что весьма смазливая и мужчины от нее тают. Думает она чем угодно, но только не головой. В тюрьме же она погибнет, или, что еще хуже, ее замучают. Изнасилуют, сексуально принудят, сделают проституткой, воровкой. Примеров масса даже в XXI веке с его просвещенным гуманизмом и человеколюбием. А уж в грубом XIX веке, скорее всего, даже до тюрьмы не довезут, испоганят.
Те же клятые жандармы, до клубнички довольно-таки охочие. М-да-а! Вот ведь. И все он виноват, следователь его императорского величества. Хотелось головой постучать об стенку, пожаловаться затхлой атмосфере XIX века.
Выход в этом, казалось бы, безвыходном положении нашелся легко и в этом же дворцом коридоре. Назывался он великой княгиней Марией Николаевной, которая являлась одновременно дочерью императора России Николая I и любовницей, нет, просто хорошей знакомой ведущего это дело светлейшего князя Долгорукого.
Ведь в советское время (ХХ век) было такой юридический казус — братьна поруки преступников с небольшой виной. И ведь ничего, работало. Только без хрущевских перегибов, конечно. На поруки брали мелких хулиганов и воришек, не рецидивистов. Защищали от тлетворного влияния злостных уголовников.
Хотя случай с Ковалевой был, пожалуй, из другой оперы. В XXI веке он бы даже пытаться не стал. А в XIX жалко стало!
— Вот ваше императорское высочество Мария Николаевна, тут такое дело, — ответил он на ее вопрос глазами, — я бы сказал так — виновность Анюты доказана примерно девять долей из десяти. Конечно, она пытается обмануть, лжет напропалую, пытается использовать всякие женские штучки, — Константин Николаевич едва было не сказал о своей старости, но вовремя остановился, понимая, что старость в его двадцать примерно пять дет даже с учетом той эпохи прозвучит диковато.
Вместо этого, пользуясь безлюдностью коридора, он прямо здесь ее поцеловал. Крепко, в засос. И она, вопреки обычаю, не стала попрекать,
дескать, коридор не место для поцелуев, ведь она великая княгиня, а не девка из простонародья. Не засмущалась в столь откровенных признаках плотской любви.Наоборот, сама прижалась к нему, положив руки на плечи. Спросила смущенно:
— Я сегодня вела в столовой слишком нагло, да? Ты ведь на меня не обижаешься?
А-а, вот, наконец, сказалось воспитание XIX века, когда барышни и молодые женщин должны быть жеманны и смущены, пассивно во всем ожидая инициатив мужчины.
В столовой Мария, «избалованная» ролью старшего ребенка императора, который, хочешь — не хочешь, а приходилось активничать без оглядки на пол, выступала, скорее, как эмансипированная женщина XXI века.
В коридоре ее отпустило, она стала робка, сконфужена, поглядывала виновато на умного мужчину. Князь ее не винил и не собирался сердиться. Он еще раз с удовольствием расцеловал в ее алые ланиты, отодвинул, чтобы полюбоваться и, наконец, сказал:
— Милая, я совсем не злюсь на тебя. И вот моя в том порука: я хочу с тобой посоветоваться на счет Анюты Ковалевой и жду твоей активной деятельности в ее судьбе.
Мария удивленно посмотрела на него своими чудесными глазами, немного подумала, спросила:
— А она точно виновата?
Константин Николаевич в ответ лишь хохотнул, показывая всю наивность своей девушки, пояснил:
— Будучи не официально, я скажу так — виновность Ковалевой уже даже доказывать не надо, опытному следователю она видна сразу.
— Да? — удивилась Мария, — так скажи, я же не опытный следователь! Мне совершенно непонятно, но интересно!
— Хорошо, скажу, — согласился князь, — только пройдем куда-нибудь, а то здесь уже много людей.
В коридоре действительно уже то и дело проходили слуги со своими хозяйственными заботами. Они откровенно поглядывали на эту молодую парочку, выяснявшие свои отношения на виду у всех. Даже Мария Николаевна поеживалась от их жгучих взглядов, не говоря уже о Константине Николаевиче.
— Пойдем ко мне? — предложила она. И там, в небольшом женском будуаре, который он редко посещала со времен сладкого знакомства, они и обсудили детали. И вот опять и даже венчание и наличие жены не останавливает.
Заговорили. Великая княгиня поначалу относилась к своей служанке настороженно. Мало ли что Костя сказал, что она виновна. Исправит, как любая женщина перед мужчиной. Судя по тому, как она в него стреляла глазками, Анюта и не против.
От таких мыслей она снова краснела, но не столько от стыда, сколько от гнева. Как она смеет! Как он смеет!
Но по мере слов князя, она уже понимала, что об их любовной интрижке речь, вообще-то, не идет. Конечно, эта потаску… эта незамужняя девица все одно бросится на чью-нибудь мужскую шею. Не княжескую, так другую. Ну и пусть, великая княгиня, что здесь во дворце должна сторожить всех мужчин?
А уж когда любимый, но очень умный Константин Николаевич разъяснил, что Анюта Ковалева предстает для них уже в качестве уже подследственной и от нее просят лишь помочь подобрать наказание, Мария удивилась и задумалась.
Обычно после судебного процесса и обвинительного акта подследственные, в зависимости от вины, отправляются на тяжелую каторгу или не в менее трудную ссылку. Есть даже специальные женские каторги. Там легче, хотя наказание есть наказание.
Великая княгиня, поняв, что она ей не соперница, стала к Анюте куда милосердие и только содрогнулась, представив, что эта девушка, милое и домашнее, в общем-то, существо, окажется среди грабительниц и женщин легкого поведения. Ужас! Она бы лучше повесилась, чем так жить.