"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

Алекс шатался. Он раз за разом обрушивал Диббука в грязь, но тот восставал, как аэромэн, беспорядочно размахивая конечностями-палками.

В какой-то миг Арлекин, собрав силы, бросился на Алекса, опутал его руками-ногами и ухнул вместе в какой-то склеп… Я считал. Одна секунда… Две секунды… Три…

— Я должен ему помочь, — сорвавшись с места, я чуть не врезался носом в черенок лопаты. Буква «Йуд» загородила всё зрительное пространство — Гиллель незаметно оказался у меня на пути. — Я должен.

— Тогда ты станешь следующим Диббуком, и Голему придётся тебя убить, — спокойно сказал сторож и отступил с моей дороги. — Выбирай сам.

Я опустился на светлые, чуть сырые доски, обнял ноги и положил голову на руки. Пятки жгло — сознание того, что я здесь, в безопасности, пока он там борется за свою жизнь…

— А вы почему не идёте помочь? — наконец спросил я. — Вас-то Диббук не возьмёт, я прав?

— Это его выбор, — пожал плечами Гиллель. — А я — всего лишь сторож, который должен дождаться свою дочь из города.

— Вы — эгоист, — обвинил я.

— Всякий, у кого есть дитя — эгоист. Иначе род человеческий давно иссяк бы.

— Неправда! Алекс сражается не потому, что у него есть дети.

— Ты уверен?

Я поднялся на ноги и оглядел погост. Кладбище было пусто. Ни Арлекина, ни Алекса.

— Я должен ему помочь, — сказал я, набычившись, глядя исподлобья на Гиллеля. — Это мой выбор.

Слова пришли сами. А может, я вспомнил, что говорили в подобных случаях Алекс и майор Котов…

— Тогда ступай, — Гиллель отошел от лестницы, которая вела вниз.

Внизу было сыро и на удивление тепло — как в предбаннике.

Руководствуясь картинкой, оставшейся в памяти, я побежал по узкой тропке меж гранитных чёрных надгробий. Дальше, в глубине парка, они сменились на изваяния, затем — на почерневшие склепы. Мне нужен был с скульптурой крылатого ангела — именно в яму под ним Арлекин утянул шефа.

Не тот… Не тот… Ангелов с крыльями оказалось на удивление много. Некоторые горько плакали, сидя на надгробных плитах, другие, молитвенно сложив руки, возводили очи к глухим небесам. Мне нужен был тот, что походил одновременно на ангела, и на козла…

Запыхавшись, бежал по тропинкам, и казалось, что бегу я по замкнутому кругу: одни и те же склепы, одни и те же имена… Эсфирь Наумовна Блюм — тысяча восемьсот двадцатый год; Эммануил Германович Канторович — тысяча восемьсот пятьдесят первый…

Александр Федорович Стрельников.

Надпись бросилась в глаза, мелькнула. И — пропала. На бегу я поразился непохожести её на другие, а в следующий миг — удивительной знакомости. Де-жа-вю. Ненавижу этот неуклюжий эвфемизм, но другого определения сходу подобрать не могу…

Я. Это моя могила, — вспрыгнуло в голову, завертелось огненным колесом. Я остановился, как вкопанный. Поворотился назад. Шагнул к могиле…

Алексей Теодорович Стрельцов. Вот что было написано на камне. Я просто ошибся. Неправильно прочёл на бегу.

На верхушке покатого камня, придавившего могилу, восседал ангел, похожий на козла. В основании камня чернела дыра.

Всё ещё переживая свой промах, на негнущихся ногах я подошел к дыре, опустился на колени, прямо в сырую палую листву, и заглянул внутрь.

Из дыры тянуло могильным холодом и тленом.

И вдруг, прямо мне в лицо, оглушительно чихнули. От неожиданности я подскочил и больно ударился макушкой о каменный выступ. Оказалось, это кончик ангельского крыла… Потирая голову, я вновь заглянул в дыру — светя новоприобретенным айфоновым фонариком — и разглядел два опалесцирующих, как у кота, глаза.

— Будешь меня слепить, или всё ж таки подашь руку?

Лицо Алекса было покрыто грязью — светились одни белки и зубы. Волосы, в обычное время аккуратно зачёсанные назад, растрепались и обняли голову кудрявым ореолом. К пальцам, уцепившимся за моё запястье, прилипли комочки глины, истлевшие до прозрачности листья и мелкие соломинки. Рука, до самого локтя, была обвита цепочкой — я узнал ту, на которой болтался кулон, Магендовид.

— Где Диббук — спросил я, хромая рядом с шефом к подножию колокольни.

— Спит, — Алекс махнул обмотанной цепочкой рукой. На ладони краснел свежий ожог в форме шестиконечной звезды… — До следующего раза.

Мы остановились. Солнце неожиданно выглянуло из прорехи в тучах, и миллионы бликов отразились от стеклянной поверхности, суперсовременного здания на той стороне реки, прямо за кладбищем.

— Вон откуда манил свои жертвы Диббук, — кивнул на здание подошедший сторож. — В прошлом году построили. Заселили…

— А вы куда смотрели? — спросил Алекс. Но так, без обвинения. Для порядка.

— За рекой мои полномочия кончаются, — сказал Гиллель. Там хоронили лютеран, магометан и католиков. Нет на них моей власти… А вот и Мириам!

Сначала я увидел луч света, перемещавшийся по тропинке. И только потом понял, что луч этот — девушка.

Волосы у неё были, как бледное золото, кожа — розовый прозрачный фарфор, платье… А вот платье — самое обычное. Тёплая шерсть современного фасона в обтяжку, по фигуре. Высокие, до колен, сапоги и большая коричневая сумка.

Но больше всего мне понравились её губы — большие, пухлые, улыбчивые…

— Здравствуйте, Алекс! — сказала Мириам. — Давно вас не было видно.

Я посмотрел на шефа. Тот стоял вытянувшись в струнку, полубоком. Одна рука свободно опущена вдоль тела, другая заложена за спину… Потом я понял, что он прятал руку с ожогом, обмотанную цепью, но в тот момент показалось другое: будь в руке Алекса револьвер, он бы поднял его, и выстрелил девушке в грудь.

Глава 10

— Мириам, — будто опомнившись, Алекс встал прямо, и стукнув каблуками, поклонился.

Девушка рассмеялась — будто горсть хрустальных слёзок рассыпали по стеклу.

Красота её была такой особенной, что сразу её не замечаешь. Но разглядев, уловив тонкость черт — немеешь. Испытываешь робость, как перед старинной византийской фреской.

Это лицо принадлежит совсем другому времени, — понял я. — Не нашему суетному веку… Древности. Тогда пропорции были совсем иными. Более точными. Совершенными.