"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

С другой стороны сидела Маша — между мной и Алексом. Задний диван мерседеса, хотя и просторный, для четверых был всё-таки тесноват.

Они планировали это с самого начала, — догадался я. — Когда погиб Великий Князь, старый ящер прибыл в Петербург именно за этим — чтобы договориться с Алексом. Не знаю, почему он не пришел прямо к нам — вероятно, были свои причины. Хотя бы то, что у Шамана в заложниках оказались его близкие.

Они договорились действовать сообща.

Созвать вече. Создать новый Совет.

И на этот раз не доверять судьбу сообщества шестерым «избранным».

Всё верно, мон шер ами, — я вскинул взгляд на Алекса, тот примиряюще улыбнулся.

— Ни для кого не секрет, что старый Совет был не самым совершенным органом управления, — добавил он вслух. — Князь делал, что мог, но сама система, за триста лет управления, слишком устарела.

— Разумеется, такой вопрос нельзя было решить в кулуарах. Власть…

— Власть чаще переходит из рук в руки, чем из головы в голову, — как бы себе под нос пробормотал Алекс, но Гоплит всё равно кивнул.

— Мы решили, что в голосовании должно принять участие как можно больше существ — независимо от того, кем они являются, — сказал он.

Я кивнул. Это я могу понять. В Москве, например, власть захватили вервольфы. Их не в чем винить: жесткий контроль территории у волков в крови. Но другим существам под управлением хищников живётся несладко.

— Вы хотите убить двух зайцев, — сказал я. — Провести референдум, а заодно приманить Шамана. Вы…

— Дядя Саша, — громко позвала Маша. — Вы не должны убивать Лойзу.

— Кого? — спросили мы трое, почти хором.

Мириам участия в беседе не принимала. Отвернувшись от нас, она безучастно смотрела в окно — сквозь её кудри я видел край розового, просвечивающего уха.

— Шамана зовут Лойза Харусек, — тихо сказала Маша. — Он вырос в Праге, его родителей загрызли вервольфы.

И вдруг я почувствовал напряженный, почти осязаемый взгляд. Валид в зеркало заднего вида внимательно изучал лицо Маши…

— Звезда моя, кто тебе всё это рассказал? — спросил Алекс тоном человека, не верящего ни единому детскому слову.

Он слишком давно был ребёнком, — подумал я. — Шеф просто не помнит, как это больно: когда тебе не верят, просто потому что ты маленький.

— Мне рассказала тётя Аня! — ожесточённо заявила девочка. — Да-да-да, она мне всё рассказала про Лойзичека, и как он рос в счастливой семье, и как его родителей УБИЛИ, когда ему было всего три года, и как он оказался на улице, и как его нашел там Аарон Вассертрум…

— АРОН ВАССЕРТРУМ? — все вздрогнули.

Кричал Гоплит. Обычно уравновешенный, спокойный, как сытый крокодил, сейчас он вышел из себя. Лицо ящера покрылось коричневыми пятнами, руки дрожали, на горле билась нервная жилка.

Молча Валид подрулил к обочине, открыл дверь и вышел. Роясь на ходу в кармане, пересёк тротуар и остановился у передвижного фургончика с прохладительным. Вернувшись через минуту, сел за руль и передал Гоплиту литровую бутылку воды.

Тот долго пил.

Мы смотрели на ящера молча, словно процесс поглощения им влаги был чем-то сакральным.

Напившись, Гоплит уставился на Машу и переспросил:

— Арон Вассертрум?

— Мы жили с ним в одном доме, — неожиданно сказала Мириам. Она повернулась к нам, убрала волосы за уши и продолжила, глядя прямо перед собой: — Во время войны, в Праге были устроены гетто. Мы с отцом жили в одном из них, на Петушьей улице. Внизу, в подвале, была лавка старьёвщика. Её хозяином являлся Аарон Вассертрум…

Она говорила тихо, отстранённо, глаза смотрели в никуда — словно взгляд блуждал по страницам невидимой книги.

— У Аарона Вассертрума была своя армия. Армия нищих, и среди них было много детей. Он подбирал их на улицах гетто — тогда многие дети оставались сиротами; и делал из них попрошаек. Его дети могли проникнуть куда угодно. В богатый особняк, на какой-нибудь продуктовый склад, в приёмную доктора или юриста… Главной добычей детей Вассертрума была информация. Договора, расписки, вексели… Маленькие и большие тайны, которые люди хотели скрыть. Арон Вассертрум их шантажировал. Все в Праге боялись старьёвщика с Петушьей улицы, — добавила Мириам после небольшой паузы. — Боялись, и ненавидели.

— Так вот что он затеял, — мерседес давно отъехал от тротуара, старый ящер пришел в себя и теперь задумчиво кивал, в такт словам Мириам. — Армия детей… А мы-то с вами гадали: почему дети? Почему именно они?.. — обращался он к Алексу, в то время, как на лице шефа блуждала невесёлая улыбка.

— С помощью бедного Лойзы Аарон Вассертрум хотел завоевать мир, — сказала Маша. — Лойзичек должен был внушать детям, что нужно вызнать или украсть, а Аарон Вассертрум приходил бы потом к их родителям.

— Шантаж, — кивнул Гоплит. — Любимое оружие серых кардиналов. Европа давно уже принадлежит Аарону Вассертруму. И теперь он нацелился на… — он кивнул за окно.

— Но Лойза его обманул! — торжествующе заявила Маша. — Тётя Аня сказала, что её папа поговорил с Лойзичеком, и тот решил больше не работать на Аарона Вассертрума.

Я усмехнулся.

Этого следовало ожидать. Наверняка Шаман согласился переметнуться к лорду Бэкону: власть над миром — слишком соблазнительное предложение для сироты из трущоб.

— Маша, — осторожно позвал я. — Ты как-то говорила, что Шаман… Что Лойза не был сиротой. Ты говорила, что вы, сироты, всегда можете сказать…

Я запнулся. Наверное, неправильно было напоминать Маше о её положении.

— В семье не обязательно родиться, Сашхен. Смекаешь? Армия нищих была приёмной семьёй Лойзы, — я кивнул. — А ещё он ненавидит оборотней — потому что те убили его родителей, его настоящую семью.

Вот и мотив для желания уничтожить всех сверхсуществ на планете, поручик.

Но как?.. Даже если он уничтожит… Даже если он попытается уничтожить всех, кто собрался в Сочи… Это ещё не весь мир.

Сие мне неизвестно, мон шер ами. Пока. Скажу, как только поговорю с Шаманом лично.

А вы не боитесь… Не боитесь, что он и вас… Превратит в зомби? Как Котова?..

Боюсь. Но что это за жизнь, когда ничего не надо бояться? К тому же, я надеюсь, вы с Машей мне поможете — как мы уже знаем, именно вы можете ему сопротивляться.

— Приехали, — сказал Валид.