"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Сумимасэн, таному ё! Остановись!
— Нет.
Я взял щетку и вернулся к расчесыванию. Железная щетина мягко ходила по телу, будто губка, оставляя на коже глубокие борозды.
— Ты бил её ногами, — повторял я, усердно натирая его спину, — хлестал её плетью, как собаку…
— Пошел ты! Синдзимаэ! — выл от боли якудза.
— Смотрел, пока жирный извращенец раздевает её…
— Дзаккэнаё!!!!!!
— Ждал, пока он её изнасилует, пытался ему помочь…
— Тикусё, тикусё, тикусё…. Хватит, я больше не могу, хватит!!!
Спина стала ярко-красной,
Татуировки больше не было видно. Кровь стекала алыми водопадами по широкой спине, образовывая потеки на его брюках, сбегала по ножкам стула на пол, обращаясь в лужицы.
Я остановился, вытирая испарину со лба. Эзуро плакал, повесив голову. И откуда у него силы на слезы?!
Щетка полетела в угол, я устало расстегнул пуговицы и снял рубашку, чтобы не мешалась. Она была покрыта грязью и кровавыми разводами, лишь я избавился от одежды, сразу стало легче. Воспользовавшись паузой, я осмотрел порез на боку, про который успел забыть. К черту, потом займусь, времени на самолечение нет.
— Готов продолжать? — спросил я, занимая свое место, напротив пленника. — Больше не будешь юлить?
— Я расскажу, все расскажу, только остановись… — гундосил он, глядя на меня красными от боли глазами.
— Статуэтка, — бесстрастно произнес я.
— Да… Это я. Это была моя идея.
— Какая идея…
— Свин не мог ей всунуть. Все ерзал и психовал. А статуэтка попалась мне на глаза. Гладкая, деревянная. Я взял её и протянул ему.
— Что ты сказал? Слово в слово.
— Я… Я сказал… Всунь этой шлюхе эту штуку… Всунь ей по самый корень, чтобы из горла вылезло…
— Он и всунул.
— Да. Он ей там все порвал. До дна достал.
— До дна, говоришь…
Мир рвался на лоскуты, как спина Эцуро. Мимо прошла Муза, она держалась за голову, будто была ранена. На секунду остановилась и посмотрела на меня с жалостью и осуждением. Ты переходишь черту, — говорили её глаза. Пытая его, ты пытаешь и себя тоже.
— Она кричала. Очень сильно кричала, громко так… протяжно, — говорил якудза. — Рычала словно зверь.
— Дальше, — тряхнул я головой.
— Свин возбудился. Достал из неё статуэтку, хотел всунуть. Но она каким-то чудом вырвалась, поползла по ковру, оставляя след из крови. Он смеялся.
— А ты?
— Я бил её.
— Плетью?
— Да.
— Куда?
— …
— Куда, ублюдок?
— По заднице. По бедрам, пояснице, спине… Мы увлеклись, а она воспользовалась моментом. Дотянулась до ножа. Свин навалился на неё, прижал к полу, но она воткнула танто ему в живот. Он свалился с неё, но смеяться не перестал. Тогда я пнул её под ребра, а потом наступил на руку, чтобы бросила нож… Я схватил её… Потащил к кровати.
— О чем ты думал в тот момент? — спросил Аоки моим голосом.
— Я не знаю… Я не определился… Ни о чем!
— Хватит, ты опять врешь, полагая, что это спасет тебя от боли, — произнес Ичибан. — Продолжим.
— Нет, нет, нет, нет, нет, нет!!! Подожди, я не вру, я рассказываю
все как есть, всевсевсевсе….Я вскочил со стула, завис над инструментами, тяжело дыша. Кривые ножницы по металлу. Сойдет.
Острые лезвия сомкнулись на фаланге его мизинца, прижали кожу, заставляя палец немного опухнуть.
— Ты хоть представляешь, какого это, всю жизнь быть одному? — спросил я, и не дожидаясь ответа, нажал на ручки.
Ножи с хрустом сомкнулись, отделяя изуродованный палец от кисти. С мерзким звуком он шлепнулся на пол, под аккомпанемент криков Эзуро.
— И когда мне начало нравится чье-то присутствие…
Обрубок безымянного последовал за своим собратом.
— Ты решил растоптать это…
Теперь средний. Чистый срез не получился, он повис на перебитом суставе. Пришлось резать повторно. Эцуро вновь заплакал, как чертова девочка.
— Смешать с дерьмом… Втоптать в грязь… Обесчестить… Забрать это у меня!!!
Он выл и выл, не успевая реагировать на сигналы мозга. Я остервенело резал пальцы не останавливаясь.
Печатать он точно не сможет.
Когда закончил, у Эзуро не было пальцев. Вообще. Ни на руках, ни на ногах. На хрен они ему нужны, он все равно нежилец.
Он был в предобморочном состоянии, психологически сломлен, шокирован, опустошен. Но ещё жив.
И мне нужно было, чтобы так и оставалось. Он терял кровь, много. Весь ей был залит. Поэтому я разжег горелку.
— Что… что ты делаешь? — заскулил он.
— Вот, зажми это…
Я сунул ему в рот деревянную рукоятку от молотка в челюсть, заставил прикусить оставшимися зубами.
— Это чтобы ты язык себе не откусил, — объяснил я. — Он нам ещё пригодится.
Я начал со спины. Прошелся пламенем по свежим ранам, несильно, только чтобы немного подкоптить, до корочки. Вонь стояла нестерпимая, но я жарил Эцуро, как цыпленка на гриле. Огонь обнимал свежие раны, ласкал их и заставлял пузыриться, а кровь запекалась на глазах.
После обработал тем же способом обрубки на руках и ногах. Каким-то чудом якудза не отрубился, я не знаю. Видимо, работали таблетки. Ему же хуже.
— Теперь ты не сдохнешь быстро, — удовлетворенно осмотрел я результаты работы. — С порезами нужно осторожнее, да?
Я вытащил у него изо рта рукоятку, насадил на неё железный боёк и показал молоток ему.
— Так что… обойдемся без острых предметов.
С размаху я врезал по колену, ломая чашечку. Потом по кисти, отбивая как котлету. И второе колено, куда же без него. Молоток взлетал и опускался, словно противовес нефтяной скважины…
Перестарался немного. Эзуро вновь покинул чат.
Я влил ему в рот воды, чтобы привести в сознание, но он очень долго не желал просыпаться. Возвращение давалось ему все сложнее. Он все глубже проваливался под невидимый лед, оставался на той стороне границы.
Ничего, осталось недолго.
— Хватит притворяться, урод, — прошептал я ему. — Я готов слушать следующую порцию колыбельной.
— Не могу….
— Не можешь? Хочешь, чтобы я тебе язык отрезал? Давай, иди сюда…