"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
До горла Белого моря «Миранда» шла под парами. Александр, пользуясь случаем, давал возможность новым механикам попрактиковаться с машиной в условиях реального похода. А куда деваться? Британского специалиста с ними больше не было, и рассчитывать теперь приходилось исключительно на собственные силы. Верховцев и сам почти все время провел в машинном отделении. Во-первых, присматривая, чтобы его люди ничего не натворили, а во-вторых, и сам пытаясь закрепить в памяти нюансы обращения с машиной. В прошлых походах он по мере сил учился этому, но большую часть времени приходилось быть наверху, на мостике. Сейчас было пока спокойно, и, памятуя о том, что повторенье – мать учения, он по мере сил нагонял упущенное.
Надо сказать, освоились балтийцы очень быстро. Все же опыт работ с паровыми машинами, пусть и на отечественных кораблях, у них был немалый. Зато на уголь ворчали так, словно это был любимый престарелый дядюшка, никак не собирающийся умирать и оставлять им наследство. Мол, был бы английский, малозольный… А так – работать тяжело, и топки постоянно
Впрочем, работа для них продолжалась недолго – аккурат до Сосновца, где была проведена догрузка углем из остатков английского склада. После этого шлюпу предстояло, как и остальным кораблям эскадры, идти под парусами, сберегая топливо. Нагрузка на механиков сразу падала, хотя очистку и профилактику узлов машины производить требовалось. Учитывая габариты оборудования, работа тоже немалая.
77
Для тех, кто не в курсе. Лучший уголь для пароходов – кардиф, сорт каменного угля, добываемого в Англии. Отличается высокой теплотой сгорания, лёгкой горючестью, даёт мало дыма. К концу XIX века паровые машины проектировали именно под него, и другие сорта угля могли использовать с большими ограничениями. В описываемый период паровые машины были намного примитивнее и «переваривали» что угодно. Но использование топлива низкого качества эффективность давало меньшую, а усилий требовало больших.
Правда, очень скоро выяснилось, что механики – они такие механики! И, опять же, стало ясно, почему именно их предпочли выпихнуть с Балтики. Под шумок, несмотря на постоянный вроде бы контроль, они ухитрились собрать в машинном отделении самогонный аппарат. К чести своей, присосались к нему они только после того, как началось путешествие под парусами, однако же перспектива оказаться в решающий момент с недееспособными механиками выглядела так себе. А учитывая широту русской души, которая обязательно приведет к тому, что они поделятся продукцией с палубными матросами…
В общем, Александр выдал такие слова и сочетания, что присутствующие восхищенно открыли рты, а наиболее молодые и неопытные даже слегка покраснели. А потом капитан долго размышлял над тем, что делать дальше – то ли похвалить за находчивость и мастерство, то ли применить опыт железнодорожников [78] . В итоге механики отделались двенадцатичасовым стоянием на палубе в полной выкладке, чтоб мозги проветрились, и это было еще мягким наказанием. Аппарат же аккуратно демонтировали и перенесли в корабельный лазарет, дабы, случись нужда, можно было бы произвести спирт для медицинских нужд. Учитывая, что новый корабельный врач был убежденным трезвенником, можно было надеяться, что злоупотреблять доверием сам и снабжать пойлом матросов он без крайней нужды точно не будет.
78
С 1851 года на Николаевской железной дороге пассажирам было запрещено пьянствовать. Пьяных имели право высаживать на промежуточных станциях и пороть в подвалах.
К слову, доктор оказался неплохим специалистом в своем деле. Средних лет, невысокий и полноватый, он обладал, кажется, бесконечной энергией. По кораблю мотался со скоростью невероятной, перед отходом заставил отдраить корабль до последней доски, а лазарет содержал в идеальном порядке. Сразу же вытребовал с Верховцева обещание при первой возможности раздобыть свежих лимонов, как лучшее средство от цинги. А пока с лимонами не определились, ограничился доступными средствами – сосновой и еловой хвоей, луком, ягодами и заодно уж хотел загрузить пару бочек рыбы печорского посола [79] . К счастью, Александр успел это заметить и запретить поднимать на борт столь дурно пахнущий груз. В конце концов, надолго уходить от берегов они не планировали, так что найти, чем восполнить запас свежих продуктов, могли достаточно оперативно.
79
Рыба при таком посоле подвергается квашению (ферментации), что делает ее ценным источником витаминов. Но при этом воняет, да и для печени создает повышенную нагрузку.
К своим помощникам, и к монаху, и к Алене, доктор относился на удивление терпимо. Обычно эта братия конкурентов не любит, но, очевидно, доктор понимал: случись бой, ранения – и три пары рук лучше одной. К тому же рук умелых – опыта в работе с ранеными у помощников было едва ли не больше, чем у него самого. Опять же, предубеждения перед народными средствами, в отличие от многих коллег, доктор не имел. Желание же самих помощников учиться всячески поощрял. Про Алену и вовсе моментально сказал, что у девушки легкая рука… В общем, тот, кто прислал его сюда, хорошо понимал, кого выбрал. И неудивительно, что в экипаж доктор вписался с легкостью невероятной.
С остальными новичками притереться тоже удалось без особых проблем. Штурман, еще достаточно молодой, двадцати восьми лет от роду, человек, как оказалось, родом был с Архангельска. Ушел в море юнгой, причем на английском корабле. Был матросом, ходил в Америку и Китай. В море
и на штурмана выучился, приглянулся чем-то смекалистый русский парнишка капитану. Так и ходил несколько лет на разных кораблях, пока перед самой войной не занесла его судьба обратно в Россию.Последний рейс был на чайном клипере. Об этих рейсах Александру слышать доводилось, и он даже, было дело, восхищался мастерством ходивших на них моряков. А из рассказов штурмана он теперь с удивлением узнал, что в Китае эти корабли называли «опиумными», потому как занимались они завозом в Китай именно наркотиков [80] . В общем, интересная у человека была жизнь. Моряк достаточно опытный, штурман… ну, так себе, но вдвоем справятся. Именно так подумал Верховцев и на том успокоился. Тем более что как раз здешние воды штурман знал едва не с малолетства.
80
Именно так. Британцы торговать наркотиками не гнушались. Есть информация, что и сейчас имеют к этому отношение. И капитал королевской семьи заработан в том числе на торговле смертью.
Да и новый командир абордажной партии на поверку оказался вполне нормальным человеком. На борт прибыл трезвым и в походе не пил. Вообще не пил. Как чуть позже он признался, вино ему особого удовольствия не доставляет, а потому, когда есть, чем заняться, к бутылке и не тянет. Занятий же ему хватало – матросов во владении оружием он тренировал ежедневно и со всем рвением, что радовало в том числе и Верховцева. Просто потому уже, что, когда матросы постоянно заняты, в их головах дурных мыслей не возникает, да и время летит куда быстрее. Плюс шансы выжить в бою неуклонно повышаются, так что капитан и сам принимал участие в тренировках, когда на это было время, которого, увы, вечно не хватало – обязанности командира занимали его неотрывно, хотя… Конечно, с накоплением опыта служба постепенно становилась легче.
К Верховцеву новый офицер относился вначале с определенной настороженностью, однако, убедившись, что тот не держит зла за проигранную дуэль, понемногу освоился. Тем более что Александр в той ситуации и впрямь был неправ и признавал это. Словом, постепенно общение вошло в спокойное русло, да и Верховцев понял, что с Куропаткиным ему повезло. Или, скорее уж, Бойль хорошо разбирался в людях и понимал, что нужно молодому офицеру в этом походе. Во-первых, штабс-капитан действительно оказался специалистом в своем деле. Отменно владея любым оружием, он умел, а главное, любил обучать военному делу других. А во-вторых, он был совершенно нечванлив. Как он потом, уже поняв, что на корабле никто не станет насмехаться или еще каким-то образом пытаться его унизить, рассказал, и на Алену-то он рыкнул не из-за ее происхождения. Не положено женщинам лезть в мужские дела – вот и осадил, а что громко получилось – так хмель гулял в голове. А так он даже на простых матросов лишний раз не рычал, и объяснение тому нашлось простое.
Как выяснилось достаточно быстро, род Куропаткиных был из молодых. Его основатель, дед нынешнего дуэлянта, был из суворовских солдат. Лучший полководец России был человеком странным, где-то хам, где-то самодур, но солдат своих ценил и за реальные заслуги продвигал. Так что офицеров, выходцев из солдатской среды, при нем хватало [81] .
К слову, отсюда же шло и военное мастерство. Дед щедро поделился с внуком своим богатым опытом, не ограничивающимся офицерской шпагой. Все же ружье со штыком, которое, собственно, и вывело его в офицеры, было ему даже привычнее. И вот сейчас его непутевый внук уже сам передавал накопленный поколениями опыт другим. Одуревший в Архангельске от безделья и скуки офицер почувствовал себя востребованным и нужным, и с головой окунулся в родную стихию.
81
Суворов и вправду мало внимания уделял происхождению, больше интересуясь достоинствами своих подчиненных. И выслуживших офицерские чины солдат при нем хватало. История про эполет генерала Массена считается хрестоматийной, но она далеко не единична. Но, стоит признать, в тот период храбрость и ум давали возможность подняться по социальной лестнице не только у него. Военная служба оставалась в непрерывно сражающейся Российской империи наиболее действенным социальным лифтом, позволяющим выходцу из низов, вчерашнему крепостному, выслужить дворянство. Правда, шансов погибнуть было куда больше.
Увы, командирам «Эвридики» и «Архангельска» повезло в этом плане заметно меньше. Там командирами абордажных партий стали унтер-офицеры из гарнизона. Бойль подобрал лучших, но все равно и опыт, и мастерство у них оказались не столь богатые. Да и, чего уж там, служебного рвения тоже, по сравнению с Куропаткиным, не хватало. А потому и прогресс выглядел не столь заметно.
Хотя, как ни странно, и своя специфика появилась – на «Архангельске», где и командир, и часть матросов были испанцами, русские моряки на диво быстро обучились искусству ножевого боя. Уж в чем, в чем, а в этом испанцы всегда были мастерами. Те, кто служил под командованием Матвеева, по подготовке несколько отставали, но интенсивность занятий там тоже была серьезная, а потому можно было надеяться, что у противника, когда придет время боя, солдаты будут подготовлены хуже. Словом, эскадра готовилась к действиям в пиратском стиле со всей серьезностью.