"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Александр даже подумал, что когда-нибудь посетит гостеприимное семейство, но это – так, дело отдаленного будущего. А пока… Пока он обратился к ним совсем по другому поводу. И, как оказалось, был прав – если у человека что-то не удалось, то зло пошутить над окружающими он точно не откажется. Особенно если это женщина!
Ввести в дворянское общество кого-то, не имеющего к этому сословию ровно никакого отношения – это нечто! Разумеется, бывало, и не раз, но… Крепостной крестьянин, в армии выслуживший офицерский чин и благодаря этому получивший дворянство, личное или потомственное – это одно. Тот же Гребешков уже на прошлом приеме воспринимался свысока, но притом с пониманием. Четырнадцатый класс в Табели
То же самое бывало, когда дворянин женился на девице подлого сословия. Но, опять же, в этом случае он вводил ее в свой круг. Это воспринималось обществом как мезальянс, но все же дело житейское. Смотрели на это по-разному, чаще отрицательно. Даже Шереметеву в свое время такое с рук не сошло, и многие от него отвернулись. Но все же и прямым оскорблением появление такой женщины на приеме, среди благородной публики, не выглядело – формальные приличия соблюдены. Однако, когда делающий блестящую, не снившуюся здесь никому, карьеру офицер приходит на прием со спутницей-крестьянкой… Не женой даже, а просто поварихой с корабля! Для высшего общества это было самой натуральной пощечиной.
Хотя, конечно, Алена выглядела замечательно! Зря Бойль говорил, что она простовата. На самом деле, грамотно наложенный макияж любую дурнушку превращает в королеву бала. Доказано французами – женщины у них так себе (бывал Александр в том Париже, и на женщин тамошних посмотрел – ничего особенного), но в пудре с помадой толк понимают. Русские же женщины красивы от природы. Если же к их внешности грамотно приложить руку, да нарядить их в хорошие платья, они любых импортных красоток от зависти позеленеть заставят. Если б еще держалась посвободней… Обычно девушка бойкая и за словом в карман не лезущая (а также вполне способная приложить кого-нибудь, кулачки у нее были маленькие, но тяжелые), она держалась, как стеклянная. Смешно – под обстрелом не боялась, а здесь…
И ведь, главное, скольких усилий Александру стоило просто довести ее сюда! Вначале – уговорить. Но тут ему на помощь пришел Матвеев, который с высоты своего жизненного опыта умел разговаривать с женщинами лучше молодого офицера. О чем уж он вел беседу наедине с Аленой, Верховцеву оставалось только догадываться, но, хотя девушка и выглядела озабоченной, согласие она все же дала.
Потом, когда платье готовили – отдельная история. Любезная Софья Карловна пожертвовала одно из платьев своей дочери, благо той оно все равно не подошло. Сшили когда-то на вырост, но дочка расти отказалась, а ушивать все эти подолы с оборками… Да проще новое пошить, тем более чета не бедствовала. Глава семейства коммерции был не чужд, а потому, кроме обычных чиновничьих доходов в лице жалованья и взяток, имел хорошую прибыль от своих негоций по торговле пушниной. Так что – не жалко. И висело платье года два, пока такая вот оказия не подвернулась.
К слову, на высокой, фигуристой поморке то платье сидело как влитое. Даже подгонять почти не потребовалось. Серьги и недорогое, но приличное колье – это Александр купил без проблем, благо денег хватало. А вот обучить Алену хотя бы основам этикета, чтоб не выглядела совсем уж позорно – на это Софья Карловна убила практически всю неделю. На взгляд Александра, результат того стоил.
Хотя, стоит признать, опасения девушки не были лишены оснований. Хотя бы потому, что ее появление вогнало всех собравшихся в ступор. Александр подозревал, что где-нибудь в более крупном городе отношение могло бы оказаться проще, но в провинции боязнь местного дворянства уронить свое достоинство доходила до смешного и уверенно перерастала в снобизм.
Даже Бойль приоткрыл от изумления рот. Выглядело это настолько по-простонародному, что Александр с трудом удержался от смеха.
Но адмирал справился с собой так быстро, что никто, кроме самого Верховцева, этого не заметил. Вот что значит опыт во власти да столичная закалка! Остальные же на то, чтобы справиться с шоком, затратили куда больше времени. Исключение – та самая дворянская чета, которая помогла Александру в его розыгрыше, но они-то как раз на первый план не лезли, наслаждаясь зрелищем.Оркестр еще не начинал играть, а потому тишина в зале повисла такая, что, кажется, даже писк случайного комара звенел громче иного колокола. А потом как-то резко и практически одновременно все пришли в себя, и события понеслись вскачь. Да так, что не предполагали ни Матвеев, довольно поверхностно разбиравшийся во взаимоотношениях дворян, ни Гребешков, которого поставили перед фактом в последний момент, ни сам Верховцев. Молодость и недостаток опыта сыграли с ним недобрую шутку.
Опуская подробности, на дуэль его вызвали спустя примерно минуту. Какой-то молодой дворянчик, потомственный чиновник. Выдал сочный набор оскорблений, что по отношению к офицеру далеко не самое умное поведение, получил небрежный, со столичным шиком (спасибо дяде-гвардейцу, научил) отлуп, после чего дуэль стала выглядеть неизбежной. Причем симпатии общества были явно на его стороне.
Бойль попытался спасти ситуацию, но самую малость опоздал. Когда он добрался до места действия, там уже были определены секунданты. В этом качестве для Александра выступил Гребешков, ибо никто из местных не пожелал – одни, их было подавляющее большинство, от возмущения его поведением, а другие просто не рискнули идти против общества. Ну а свежеиспеченному прапорщику – как раз. В общем, классическое «хлеба и зрелищ» собравшиеся получили незамедлительно, прямо во дворе.
– Ты – идиот! – Гребешков был разъярен настолько, что ругался, несмотря на чины.
– Я знаю, Иваныч, – Александр и в самом деле чувствовал себя дураком. Его выходка грозила обернуться реальными проблемами. Если он победит, то общество заткнется. Волками смотреть, конечно, будут, но есть шанс, что история развития не получит. Однако если при этом Верховцев прострелит своему визави тупую голову, то врагов у него в Архангельске будет куча. Здесь все связаны если не дружбой, то долгим знакомством, а часто и родством. Учитывая, что конкретно этот экземпляр провинциального дворянства уроженец Архангельска далеко не в первом поколении, здесь он свой. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
К слову, шанс проиграть тоже имелся. Если человек не офицер, это не значит, что он плохой стрелок или фехтовальщик. Конечно, у профессионала шансов больше. Хрестоматийный Пушкин считался отменным стрелком, но, когда нарвался на офицера, намеренного действовать жестко, тот его спокойно пристрелил. Тем не менее и самому пострадать шансов было предостаточно. Уходить же в море с ранением – далеко не лучший выбор. Это если не погибнуть вообще, о чем лучше вообще не думать. Чтоб, значит, руки не тряслись.
Бойль, надо отдать ему должное, честно пытался всех помирить. Или вообще запретить дуэль по случаю военного времени. Первое не получилось, а второе… Если совсем кратко, бунта адмиралу хотелось еще меньше. А он вполне мог случиться, ибо высшее общество славного города Архангельска чувствовало себя оскорбленным.
Алена что-то пыталась сказать. Даже громко – видать, от испуга голос прорезался. Ее заткнули, удивительно грубо, и Александр тут же сам вызвал того, кто первым открыл рот. Вызвал безо всякого раздумья, и только потом задумался, зачем ему это надо. Выходило – незачем. Тем не менее ни раскаяния, ни желания сдать назад он не испытывал ни малейшего. Так что вторая дуэль тоже была на подходе. При условии, что он переживет и сможет стоять на ногах после первой.