"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Еще больше его поразило то, что они не стали ночевать на борту его флагмана, чтобы рано утром приняться за работу, а сразу отправились осматривать трофейные корабли. Аргументировали они это просто: что ночью, что днем в трюмах без фонарей не обойтись. Так что – какая разница? Ну, что же, хотят люди поработать – кто он такой, чтобы мешать их порыву? Именно так сказал Александр и дал отмашку сопровождать гостей. Сам же в это время переговорил с Матвеевым, который и рассказал ему подноготную ситуации.
Откровенно говоря, отправляясь в город, их главный специалист по финансам изначально не волновался за исход миссии. Даже если не удастся встретиться с представителями фирм, которые сотрудничали с русскими в Атлантике, здесь у него имелись знакомства. Американцы же не те люди, которые упустят хотя бы пару центов прибыли, а потому варианты найдутся. Однако все получилось даже проще, чем он ожидал. Фокус в том, что русских здесь
Американцы и впрямь не любили терять прибыль. А потому те, кто уже имел дело с Верховцевым, логично рассудили: человек он ушлый, эскадра у него сильная… Перехватить его в море сложно, на берегу – страшно, а значит, от неприятностей он уйдет. А вот от побережья Америки – далеко не факт. Кто знает, где он появится? Передать своим людям инструкции – расходы, прямо скажем, ничтожные, особенно для крупных торговых домов, имеющих представительства во всех портовых городах.
Ну а когда русские появились, вопросы и вовсе остались исключительно организационные, причем уже не раз отработанные по другую сторону континента. Не такая большая здесь страна, чтобы информация не дошла до заинтересованных ушей. Тем более что правительство Соединенных Штатов неофициально, однако вполне уверенно симпатизировало России [139] .
Дальше все было просто. «Эвридика» вошла в порт, где Матвеев даже не успел сойти на берег, как был встречен очень вежливыми и хорошо одетыми людьми, поинтересовавшимися, не является ли он представителем «адмирала Верховцева». Услышав такое, Александр не смог удержаться от смеха. И лишь потом сообразил, что никто из его людей, слышавших разговор, даже и не думал веселиться. С их точки зрения, такое обращение было вполне заслуженным. Как-никак, стоит во главе сильной эскадры, которую сам же и создал, наводит ужас на все здешние воды… Помнится, в былые времена авантюристы с меньшими достижениями (и куда худшими мозгами) объявляли себя не то что адмиралами – императорами – и это воспринималось окружающими как должное.
139
Как ни странно, так и было. Не зря же во время Гражданской войны 1861–1865 годов русская эскадра отправилась в Соединенные Штаты. Как для моральной поддержки, так и для того, чтобы создать напряженность на британских коммуникациях, предостерегая их от открытого вмешательства. Ну и для того, чтобы иметь возможность нанести по этим коммуникациям удар в случае большой войны.
Так вот, встретили, очень быстро собрали людей, прибыли на борт и отплыли к эскадре. Всю ночь работали, а утром состоялся деловой разговор. Очень деловой, поскольку говорили много, на повышенных тонах, но исключительно по теме финансов. Ибо американцы весьма хотели взять трофеи за бесценок, ну а русские были вполне не против всех их далеко послать. В конце концов, корабли можно отогнать и в Россию, в тот же Петропавловск. Там будут рады любым грузам. Конечно, призовые деньги получат не сразу и небольшие, ибо казна Российской империи знаменита неторопливостью и необязательностью. Зато совесть чиста, а это тоже немаловажно. И такой вариант не устраивал уже покупателей, которые успели нацелиться на товар и даже мысленно найти, кому его перепродать. Причем выгоду, судя по всему, рассчитывали иметь куда больше трехсот процентов прибыли [140] .
140
Фразу «Нет такого преступления, на которое капитал не пойдёт ради 300 процентов прибыли» часто приписывают Карлу Марксу, но на самом деле ее сказал известный публицист T. Дж. Даннинг. Опубликовано это было в 1860 году, но изначально сказать он ее мог и раньше.
Словом, торговались долго и азартно. В какой-то момент Александр обнаружил, что он не участвует в разговоре. Только глубокомысленно и со значением хмыкает, наблюдая за процессом со стороны. Остальные капитаны ведут себя точно так же. А ведет переговоры один Матвеев. Причем если американцы торгуются умело, но немного механически, по работе, то русскому купцу процесс опустошения карманов оппонентов, похоже, доставлял истинное удовольствие.
О, как он в этот момент преобразился! Точнее, он преображался постоянно, весь поход. И дело не только в одежде – то, что Матвеев таскал ныне, близко не напоминало русскую купеческую моду. Бороду, которую он, как и положено староверу и потомственному купцу, холил и лелеял, Матвеев весь поход менял, укорачивал… А сейчас начал бриться наголо, оставив только щегольские усы. Это сбросило его облику лет десять и добавило успеха у прекрасного пола во всех портах. Которым он, к слову, пользовался напропалую.
Купец стал пиратским капитаном… Образ мышления изменился, облик – следом за ним. В общем, как говорят философы, бытие определяется сознанием [141] .141
Нам известна другая форма – «бытие определяет сознание». Но изначально звучало «бытие определяется сознанием», и сказал это Гегель. Новая версия принадлежит Марксу, и прозвучала она чуть позже описываемых событий.
Но все эти изменения происходили медленно, в течение недель и месяцев, а потому не бросались в глаза. Теперь же Матвеев словно рывком вернулся в не такое уж и далекое, но кажущееся прочно забытым прошлое. Пират исчез, а его место занял купец, одновременно с честными глазами и хитроватым прищуром. Тот, чьи предки поколениями торговали в разных концах света, не гнушаясь порой и взяться за топор, и провернуть аферу, но притом всегда держа слово. И американцы, вроде бы тоже не дураки, опытные и грамотные, двое так даже и с заметными признаками еврейской крови, явно проигрывали ему в словесном поединке.
Под конец они уже не торговались даже, а так, вяло отбивались. И результат получился вполне закономерный. Нет, без выгоды – и хорошей выгоды – американцы, конечно, не остались, но и русские карманы пополнились весьма заметно. Теперь и корабли есть, на что ремонтировать, и побуйствовать морякам в порту можно, и еще много на что останется. Ну а потом, когда они уже закончили расчеты и договорились о месте передачи кораблей (все как всегда, укромная бухта на небольшом удалении от порта), к Верховцеву подошел один из американцев и спросил его, возможно ли двум джентльменам побеседовать об одном весьма деликатном вопросе.
Да-да, именно так он и выразился. Построение фраз, конечно, стилистически не совсем правильное, однако же сам факт того, что американец умеет говорить по-русски, сразу расположил к нему Александра. И, хотя на джентльмена из них двоих походил немного разве что сам Верховцев [142] , ничего против разговора он не имел. Тем более что любопытство было одним из тех качеств, которые хоть и считаются несколько сомнительными для человека благородного происхождения, но все же дают иной раз хороший результат.
142
Понятие «джентльмен» имеет давнюю историю, меняясь со временем. Даже в рассматриваемую викторианскую эпоху оно успело неоднократно измениться в деталях трактовки. Тем не менее общий смысл «мужчина благородного происхождения», несколько позже – образованный и воспитанный мужчина, почтенный и уравновешенный. Позже так стали называть человека, живущего на доход от своей собственности или наследства, и, будучи обеспеченным, не имевшего необходимости в заработке. Такое обращение часто было в обиходе у тех, кто не мог претендовать на благородное происхождение.
– Господин адмирал… – начал американец, когда они отошли от все еще обсуждающих детали коммерсантов и, тут же замолчав, выжидательно посмотрел на Верховцева. Так, на всякий случай, а вдруг обидится. Убедившись, что какая-либо реакция на такое обращение у молодого офицера отсутствует, он приободрился и заговорил вновь, на сей раз куда свободнее: – Мне поручили обсудить с вами некоторую деликатную тему.
– Я весь внимание, – усмехнулся Александр.
Американец пару секунд хлопал глазами, видимо, оборот был ему незнаком, но сориентировался быстро.
– Видите ли, я представляю интересы страховых фирм.
Он вновь сделал паузу, явно ожидая, что собеседник выразит интерес, либо хотя бы понимание. Александр не отреагировал совершенно. Что такое страховые фирмы, он знал, чем занимаются – имел представление, но о нюансах их деятельности представления не имел. Военный моряк и страховая контора – две вещи не то чтоб не совместимые, а пребывающие в параллельных плоскостях. И тогда, вздохнув (очевидно, из-за необходимости объяснять элементарные вещи моряку из столь нецивилизованной страны), американец пояснил свою идею.
Как оказалось, война, пусть и на краю света, для страховщиков – время своеобразное. С одной стороны, если застрахованный у них корабль перехватит чей-то рейдер, придется раскошелиться на возмещение ущерба. С другой – можно поднять страховые ставки так, что это отобьет любой ущерб. Но, опять же, стоит учесть, что в логике, как в монете, есть и третья сторона. И если перестараться, то серебряный доллар встанет на ребро, сиречь у слишком жадных страховщиков попросту исчезнет клиентура. Бывали прецеденты. А это – убыток. И возникал очень даже интернациональный вопрос: как бы и рыбку съесть, и… гм… с ветки не свалиться.