"Фантастика 2025-97". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
На Рейвенкло в этом году никто не уходит после пятого курса. Все мои однокурсники собирались продолжить учебу, что, в общем-то, нехарактерно для нашего Дома. Вороны часто идут к мастерам в личное обучение. Также школу покидают бедные чистокровные и полукровки, у которых банально нет денег, потому что оставшиеся два года стоят дороже. За простецовых детей платит Министерство. Попытки снизить ценз и вытуривать магглорожденных после пяти лет предпринимаются регулярно и всегда оканчиваются ничем – придется пересматривать слишком много соглашений, разрывать старые клятвы, проводить сложные ритуалы… Сумма, уходящая ежегодно из бюджета, невелика. Проще плюнуть и оставить всё, как есть.
Противоположная ситуация у другой категории,
В эту же группу входят наследники бизнесов. Нормальная ситуация для Хаффлпаффа – после пятого курса продолжить учебу у мастера-отца или другого близкого родственника, делающего упор на особенности семейного дела. На определенном этапе и программы расходятся, иногда в чём-то начиная друг другу противоречить, и информации становится слишком много. В качестве примера приведу Уэйна Хопкинса. Их клан выращивает древесину, высоко ценимую артефакторами, причем зачастую под заказ. Там много тонкостей и мелочей, требуются узкоспециализированные знания, передаваемые от отца к сыну, поэтому учить преемников начинают с самого раннего детства. То есть деньги на учебу в Хогвартсе есть, мотивации нет.
Наш стол пополнился семью учениками, тремя девочками и четырьмя мальчишками. Мальчиков, как я узнал позднее, поселили вместе. Что бы там про нас ни говорили, одиночных спален у нас нет – рейвенкловцы сами по себе несколько социопатичны и усиливать эту нашу черту администрация не намерена. Флитвик мог бы расселить новичков парами, но, по-видимому, не захотел распечатывать лишнюю комнату, или ещё какими соображениями руководствовался.
Распределение закончилось, когда последняя ученица направилась к столу Хаффлпаффа, и Макгонагалл удалилась вместе с табуретом и Шляпой. Из своего кресла с широченной улыбкой на лице поднялся Дамблдор.
— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!
Столы мгновенно покрылись блюдами с едой, народ с радостным гомоном немедленно принялся накладывать себе пищу на тарелки. Я поухаживал за Полумной, для чего пришлось оторвать её от новой игрушки, себе взял побольше мяса и всего понемногу. Возможность разнообразно поесть у нас выпадет не скоро. В обычные, не праздничные дни, на столах стоит пара супов, тарелки с двумя-тремя видами мяса, причем обязательно присутствуют сосиски и котлеты, три вида гарниров и столько же салатов. Иными словами, разнообразие есть, но не слишком большое, потому что блюда регулярно повторяются. Рыба готовится редко, морепродукты видел всего один раз в прошлом году. Часто появляется курица, причем по внешнему виду она ничем не отличается от той, что продают в мире простецов. Похоже, Хогвартс не брезгует закупаться у магглов продовольствием.
Спину обдало холодком. Повернувшись, я заметил растворяющуюся в воздухе Серую Даму.
— Странно. С чего бы она здесь показалась?
— Кто ж её знает? – философски пожал плечами Артур. – Даже думать не хочу, чем она руководствуется. Лучше положу себе вон тот большой бифштекс.
На его тарелке возвышалась настоящая гора из еды.
— Не лопнешь?
— Последний раз я нормально ел на Ламмас, — пожаловался друг. – Если мне сегодня
суждено обожраться, то так тому и быть.Я сочувствующе похлопал его по руке. Тяжела жизнь ритуалистов – то нельзя, это нельзя, несоблюдение запретов выливается в череду неприятностей.
— Напоминаю – теперь ты не дома. И по выходным мы можем посещать Хогсмид со всеми его кафешками.
— Ты не представляешь, насколько меня это радует!
Меня, если честно, не особо. Хогсмид мне придется посещать еженедельно в обязательном порядке, встречаться там с родственниками и давать отчет по результатам общения с картинами в галерее. Получать новые задания, чтобы на буднях снова убеждать портреты поделиться нужной информацией.
Сидящие напротив девочки тихонько шушукались между собой, многообещающе поглядывая на меня. Похоже, сценку со «взяткой» они не забыли и полны решимости выяснить, чем же Лавгуд меня шантажировала. Не сейчас, потом. От их внимания хотелось спрятаться в спальне, поэтому я с некоторым облегчением встретил окончание приветственного пира. Слово снова взял Дамблдор. Дежурно напомнив ученикам, что им стоит вести себя прилично и не баловаться с заклинаниями, директор перешел к важным вещам. Сообщил об изменениях в составе преподавателей, указав на уже знакомую большинству Граббли-Дерг и мало кому известную Амбридж. И вот, только собравшись поговорить на важнейшую в школе тему – квиддич, он оказался прерван вежливым покашливанием. Амбридж встала с места.
Для справки: никто и никогда прежде не прерывал Дамблдора в Хогвартсе. Никто.
Не скажу, что подобное нарушение субординации понравилось ученикам. Со стороны выглядело так, будто какая-то тетка взяла и влезла в речь уважаемого, несмотря ни на что, директора. Чужачка. Как бы кто к Дамблдору не относился, он был своим, со всеми его закидонами и странностями.
Заминка была недолгой, директор уселся и уставился на Амбридж с гипертрофированным вниманием. Выглядело это немного по-детски, но, учитывая аудиторию… Чиновницу подобным пронять было сложно.
— Благодарю вас, директор, за добрые слова приветствия, — прощебетала она.
Вероятно, голосок она специально тренировала, чтобы он звучал миленько, по-девичьи.
— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! Увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц!
«Доложу». За всё время учебы я слышал это слово считанное количество раз и всегда его употребляли в негативном контексте. Фактически, в глазах школьников «доложу» и «настучу» являлись синонимами. Кроме того, основная и наиболее влиятельная часть сидевших за столом уже не могла и не хотела считать себя детьми, это подростки в пубертатном периоде. Обращаясь к нам, как к малышам несмышленым, Амбридж мгновенно настроила аудиторию против себя.
Женщина, должно быть, уловила изменившееся настроение толпы, потому что перешла на официально-чиновничий язык. Не самое лучшее решение, но, похоже, другого она не нашла. Просто не знала. Амбридж привыкла выступать перед взрослыми, способными концентрировать внимание на скучных вещах и ловить спрятанные среди канцеляризмов намёки. Сейчас её старания не оценили. Народ перешептывался, посмеивался, занимался своими делами. Исключение составлял разве что стол Слизерина, да и там девушки сидели, обсуждая какой-то журнал.
В общем, видя, что бенефис провалился, Амбридж быстро закруглилась. Сменивший её Дамблдор ничем не демонстрировал своего довольства от провала министерской ищейки, мгновенно вернувшись к теме квиддича. Беспроигрышный ход.
— Я не понял, чего хотела эта зануда, — с кислым видом признался Артур. – Показать власть?
— Скорее всего. На вечеринку идём?
— Конечно. Вдруг мы чего-то не знаем о том, как наши сокурсники провели лето!
— Вот не надо издеваться, — я хмуро взглянул на подставщицу, повисшую на шее новой игрушки. Луна сделала вид, будто не видит моего недовольства. – В комнате поговорим.