"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19

– У меня ощущение, что вы битый час разыгрываете передо мной спектакль, – нахмурился Энграф. – Причем свое либретто из каких-то соображений пытаетесь искусно выдать за мое!

– Да нет же, – возразил Лерман. – То есть отдельные ваши указания я предвидел и просто хотел убедиться в их разумности. Но тактику концентрического поиска я не предусмотрел.

– За каким чертом я сюда летел… – буркнул Григорий Матвеевич.

– Я могу начать действовать? – сдержанно осведомился Сидящий Бык.

– Да, разумеется… коллега, – промолвил Энграф и, выждав, когда тот удалился, спросил: – Как вы с ним обходитесь? Должно быть, непросто иметь в составе миссии такого… э-э… союзника?

– А как вы срабатываетесь с коллегами по Галактическому Братству? – полюбопытствовал Лерман. – Те и вовсе не люди, ни по естеству, ни по психологии.

– Не знаю, не знаю, – Энграф с сомнением покачал головой. – Не человек. Но и не робот. А Бог весть что…

– Скорее, человек, – уверенно заявил Лерман. – И даже с чувством юмора. Правда, оно у него весьма своеобразное, и, в отличие от нас, так сказать – людей-1, он принципиально избегает оттачивать его на окружающих. И вообще почитает юмор за низшую компоненту своего интеллекта. Может быть, не без оснований?

– М-да… – Григорий Матвеевич поежился. – Мы с вами здесь ведем дискуссии о человеческой природе, а Костя Кратов сгинул в безвестности.

– Это я виноват, – помрачнел Лерман. – Нужно было убедить его никуда не отлучаться с корабля.

– Не убивайтесь, коллега. Вы ничего бы не достигли, поставив перед собой эту нереальную задачу, – Энграф на мгновение вновь погрузился в воспоминания. – Он никогда и никому не уступал права на собственный поступок.

3

В кают-компании, куда они вернулись погреться, царило деловитое возбуждение. Энграф, давно уже не окунавшийся в суматошную атмосферу ксенологических миссий, с плохо скрытым любопытством прислушивался к отрывистым переговорам на бегу между бойкими юнцами, что не вылетали еще высокого ценза, но работу свою знали на совесть. Несколько раз его вежливо, но настойчиво отодвигали. «Чей это дедушка?» – услышал он за спиной малопочтительный шепоток. «Говорят, патриарх четвертой разумной расы…» – «Нет, серьезно! Я где-то видел этого Николу-угодника». – «Скорее, Гэндальфа Серого…» Григорий Матвеевич вскинулся было с негодованием, но сдержался: во-первых, по его представлениям Гэндальф был обладателем солидной бороды. А во-вторых, эти сопляки вряд ли могли знать, как зовут козла в Парадизе.

«Я работаю на Сфазисе скоро тридцать лет, а Костя Кратов – два года, – с грустью думал Энграф. – Но его узнают в любом уголке Галактики. Вокруг него мгновенно образуется вакуум известности. Поначалу ему нравилось, хотя он и стыдился в том сознаться. Потом ему надоело, а еще позже стало угнетать. Как надоело однажды мне… Меня тоже узнавали, а теперь забыли и толкают локтями. Хорошо, хоть извиняются при этом…»

Все внимание было нацелено на квадрат местности неподалеку от поселения Земляных Людей, куда сейчас неспешной раскачивающейся походкой двигался Сидящий Бык.

– Чертовщина, – промолвил Энграф. – У него даже осанка кратовская!

– Готовили специалисты, – со значением сказал Лерман. – В деталях, вплоть до старых ожогов. Что было, наверное, лишним. Там это быстро… – Не оборачиваясь, он спросил у дежурного наблюдателя: – Мониторы?

– В воздухе.

– Дайте максимум на сопки.

Черные, с подмерзшей утоптанной грязью вокруг, лазы, что вели к подземному болоту, наплывом увеличились во весь экран.

– Тишина, – пробормотал Лерман сердито.

– По-моему, там что-то копошится, – с сомнением заметил Энграф.

– Просто нам очень хочется, чтобы там что-то копошилось… Пойдемте пить чай, Григорий Матвеевич. Если возникнет что-нибудь интересное, нам сообщат.

Они успели дойти только до дверей.

– Здесь Сидящий Бык, – разнеслось по кораблю. – Я у цели. Земляные Люди появились из потайного хода за пределами обзора с мониторов и приближаются ко мне. Впереди, по всей вероятности, вождь. Он вооружен дубиной и каменным ножом, но настроен мирно. Эмо-фон, как и ожидалось, не сканируется… Если хотите полюбоваться, переместите мониторы к северу. Следующий сеанс через полчаса.

– Похоже, ваш план работает, – сказал Лерман.

– Не морочьте мне голову, – отмахнулся Григорий Матвеевич и кивнул на соседний экран.

Там видна была четкая шеренга еще со вчерашнего вечера готовых к взлету новеньких четырехместных гравитров.

4

– Здесь паршиво, – сказал Бубб, почесывая грязным когтистым пальцем между лопаток. – Жрать нечего. Днем холодно, шерсть в такие сосульки смерзается, что с подстилки не встанешь. Завшивели с ног до макушек. Ты бог, ты и сделай так, чтобы нам было хорошо. А мы на тебя молиться будем.

– Какой я бог, – устало отмахнулся Кратов. – Ты и сам прекрасно знаешь. Ты же с головой самец.

– С головой, – согласился Бубб. – Со вшивой.

Тут он растворил жуткую пасть и заржал так, что в темном углу зашевелились полусонные самки и тоненько заскулил, запричитал детеныш.

– Цыц! – рявкнул Бубб, и шевеление испуганно улеглось. – Так и живем, – продолжал он, развернувшись к Кратову всем корпусом. Шеи у него не было, круглая голова прочно вросла в мощные плечевые мышцы. – В грязи, без радостей, без удобств. Одни страхи… Что скажешь, бог?

– Еще раз назовешь меня богом, получишь по рогам, – пообещал Кратов. – Понятно тебе, вождь трепаный?

Бубб снова хохотнул. Это он понимал. Что-что, а силу здесь все понимали безоговорочно. К тому же, он имел повод оценить боевые качества Кратова при первом же знакомстве. Вместе с двумя следопытами он крался за ним до самого Огненного Капища. А потом оттащил подальше от растревоженных молний и, склонившись над ним, полумертвым от боли и страха, спросил не без ехидства: «Ну что, раздолбай? Получил свое, дурень?» А в ответ заработал жестокий удар под ребра и угодил в мертвый удушающий захват, и лишь подоспевшие на подмогу следопыты уберегли его от серьезных увечий. И долго еще не могли подступиться к сопротивлявшемуся в беспамятстве Кратову, пока тот не сомлел окончательно.

– Ты сильный, – сказал Бубб уважительно. – Ты странный. Кто ты? Леший тебя разберет…

В полумраке под вонючими шкурами сердито забормотали, забубнили заговоры от дурного глаза, от злой силы, от леших и упырей. Бубб собрался с духом и презрительно плюнул на просочившийся сквозь хворостяные завалы тусклый солнечный зайчик.

– Срал я на леших! – объявил он, храбрясь. – Пусть только сунутся. Я тоже сильный!

– Сильный Бубб, сильный… – угодливо зашелестели по углам сидевшие истуканами молодые самцы. – Бубб срал и на леших, и на упырей… Бубб на всех срал… Бубб умный, хитрый…