"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
У королевского дворца в Реве башня оказалась лишь одна.
Именно около неё и остановился наш экипаж.
Выбрался из кареты, поправил на плече ремешок карауки (чем ещё буду себя развлекать, сидя под арестом?), запрокинул голову.
Высокая башенка. Сложенная из больших камней, с квадратным сечением и остроконечной крышей. Она резко выделялась на фоне остальной части дворца, как чужеродный элемент. Походила на маяк: должно быть из-за того, что её окна отражали солнечные лучи — блестели, подобно вкраплениям из драгоценных камней.
— Удивили, —
— Я же говорила, льера Силаева: в башне. Моя начальница сказала, что раз вы знатная особа, да ещё считаете себя мужчиной, то в Мужской башне дворца вам самое место. Апартаменты во дворце не оскорбят ни вас, ни ваш род, ни память о ваших предках.
— Ценю.
В благодарном порыве хлопнул стражницу по плечу.
Та побледнела. Но сумела выдавить из себя улыбку.
— Чтобы поглядеть на Реву с такой высоты, соглашусь даже побыть узником, — сказал я. — С удовольствием поживу здесь день-два. Так и передай своей начальнице. Всё, веди меня туда. Хочу в свою камеру. Надеюсь, в моей комнате есть окно?
— Льера Силаева, ужин принесут чуть позже. Служанки уже приготовили вам постель. На столе стоит кувшин с водой и ваза с фруктами. Уборная вон там. Если что-то понадобится — постучите в дверь. Около вашей… комнаты будет пост стражи — чтобы вас никто не беспокоил. Как только вернётся старшая дознавательница…
— Ладно-ладно, — сказал я. — Сам со всем разберусь. Ступайте уже. Оставьте меня одного.
В маленькой комнатушке, где меня заперли, оказался даже балкон.
Выставив за дверь сопровождавшую меня внутри башни улыбчивую пожилую даму (представилась королевской ликт-служанкой — знать бы ещё, что это «ликт» значит) и стражниц, я задвинул на двери засов, чтобы не беспокоили.
Балкончик показался мне хлипким и ненадёжным — почудилось, что он прогнулся под моим весом. Я взглянул вниз. До земли далеко — пока буду падать, успею спеть куплет одной из весёлых матросских песен. Потрогал деревянные перила. А вот они не вызвали сомнений в своей надёжности. Можно на таких и посидеть.
Что я и сделал.
Уселся на перила, забросил на них ноги. Прислонился спиной к тёплым камням башни, примагнитил к ним заклинанием одежду: пусть я и не жаловался на координацию, но не хотел бы, чтобы меня смахнуло вниз порывом ветра. Вдохнул свежий воздух — аромат лошадиного навоза, пропитавший город, на такую высоту не добирался.
Город, что раскинулся передо мной, утопал в зелени и лучах послеполуденного солнца. Красивый, хоть его неровные линии улиц и расходились от примыкавшей к дворцовой территории площади, подобно щупальцам осьминога. Город возводили явно не по заранее составленному плану. Но этот факт его не портил. Напротив, добавлял самобытности. Рева казалась сонной, безлюдной. Конные повозки и пешеходы прятались в тень — я их со своего балкона почти не замечал.
В прошлый раз я разглядывал подобную панораму из окна Золотой башни в Аркее.
Вот только тогда в столице Подлунного султаната подо мной не мирно шелестели листвой деревья — полыхали пожары. Кочевая орда мауглов
ворвалась сквозь открытые предателями городские ворота, собирала кровавую жатву, приносила Аркею в дар Огнебородому, своему варварскому божеству. Незабываемое зрелище: коптящие крыши домов, языки пламени над Усыпальницей Маленького пророка, вспыхивающие подобно факелам бесценные аркейские тополя, которыми так гордились жители султаната…Встряхнул головой — отогнал воспоминания.
Разрушение варварами Аркеи — не те грёзы, которым хотел сейчас придаваться.
В тот день я убил людей больше, чем за сто лет сражений со Светлой империей. Город я не спас, но обильно его полил кровью захватчиков: наследник почившего в схватке за дворец султана слишком поздно дал мне разрешение на применение в его владениях магии. Слишком поздно — для жителей столицы Подлунного султаната. А вот за пределы стен Аркеи тогда не вышел ни один маугл…
Сам не заметил, как примостил на ногах карауку и затянул тоскливую Песнь усопших.
— Эй, да прекращай уже эти пытки! — услышал я, завершив очередной из двухсот семидесяти двух (по числу глав в книге Маленького пророка) куплетов Песни.
Женщину на соседнем балконе заметил давно, но не обращал на неё внимания: пел — она молчала, слушала, изредка делала глотки из горлышка пузатой зелёной бутылки.
— Слышишь меня, эй ты! — крикнула женщина.
Размазала по лицу слёзы, шмыгнула носом.
Накрыл руками струны, повернулся к ней.
Какие яркие золотисто-зелёные глаза!
Они походили на два ильнийских королевских хризолита. Такие я видел в ожерелье принцессы Тавии и в навершии скипетра первосвященника Уллы. Давно же было и то, и другое!
Глаза стоявшей на соседнем балконе женщины блестели на солнце, подобно драгоценным камням или бутылке в её руке. Они сразу привлекали к себе моё внимание. Что странно: обычно я начинал разглядывать женщин с других частей тела.
Должно быть, из-за обилия в этом мире симпатичных женских выпуклостей, мой глаз слегка замылился. Иначе не мог объяснить, почему я начал рассматривать соседку по башне едва ли с её «души». Тут же исправил оплошность: отметил, что глаза — не единственная часть тела окликнувшей меня женщины, достойная внимания… и даже ощупывания.
— Слышу, не глухой, — ответил я. — Тебе не понравилось, как я пою?
С удивлением обнаружил, что обиделся на её слова о пытках.
Когда испытывал это чувство в прошлый раз? Теперь уже и не припомню. Какой же я стал чувствительный — настоящий представитель творческой интеллигенции.
— Нравится, — сказала зеленоглазая. — Ты молодчина. Талантище. В первый раз слышу такой обворожительный голос. И всё же… лучше бы ты пела хуже, но что-нибудь повеселее. Вот не дадут соврать! А это твоё тоскливое завывание хоть и радует слух, но разрывает мне сердце. Ни слова не поняла из того, о чём ты горланила. И, тем не менее, обревелась. Без того кошки на душе скребли… а ещё ты тут.
Она вылила в рот из бутылки последние капли, скривилась, отбросила опустевшую тару в сторону. Та стремительно полетела к основанию башни. Проследил за бутылкой взглядом, услышал приглушённый расстоянием звук разбившегося стекла.