"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— У немцев, конечно, была причина для нелюдимости. Ты, кстати, по-прежнему считаешь, что графиня была вампиршей? Смотри, не проговорись об этом графу.
— Смейся, смейся, — хмуро отозвалась Глория. — Посмотрим, кто…
В этот момент за дверью раздались шаги, и ей пришлось замолчать.
Вошёл граф. Он был высокого роста, худощав, с прекрасной осанкой и широкими плечами. Лицо его, аристократически-утончённое, печальное и немного бледное, выражало долю любезности. Должно быть, Генбах надеялся, что мы уйдём как можно быстрее, но старался этого не показывать.
Одетый в тёмный костюм, более всего походивший
Несмотря на то, что обстановка отличалась вкусом и изяществом, она не была роскошной в полном смысле этого слова. Кроме того, походила на любую другую — те же диваны, стулья, столы, светильники и прочее, что можно встретить в каждом богатом доме. Я решил, что семейство Генбахов, вероятнее всего, весьма состоятельно, однако предпочитает не сорить деньгами.
Граф отпер дверь кабинета и посторонился, пропуская нас. Мы оказались в просторной квадратной комнате, по стенам которой располагались книжные полки и шкафы, а в центре стоял дубовый, покрытый зелёным сукном письменный стол. Бронзовая лампа в виде вставшего на задние лапы льва освещала его и лежавшие на нём листки — видимо, граф что-то писал, когда дворецкий сообщил о нашем приходе. И счёл необходимым запереть кабинет, выходя на несколько минут. Интересно, кому он не доверял в собственном доме? Слугам?
— Прошу вас, — проговорил граф, указав нам с Глорией на пару глубоких роскошных кресел. — Я так понимаю, вы расследуете дело об убийстве моей супруги.
Сам он сел за стол. Абажур отбрасывал на его бледное лицо зеленоватый отсвет.
Я наклонил голову в знак согласия и одновременно сочувствия. Глория же просто ответила утвердительно.
Граф извлёк из стоявшей на столе шкатулки тонкую сигару, обрезал кончик золотой гильотиной и молча принялся её разминать пальцами. Тем временем я успел рассмотреть его более внимательно.
Он был светловолос, тёмные глаза смотрели спокойно и внимательно, однако едва заметные морщинки вокруг носа и рта выдавали упорный и раздражительный характер. Граф показался мне человеком довольно сильным и наверняка выносливым, хотя
такой тип людей можно назвать скорее жилистым, чем атлетическим.
Генбах чиркнул лучиной о коробок, дал серной головке полностью прогореть и прикурил. Выпустив облачко дыма, взглянул сначала на Глорию, а затем на меня.
— Я вас слушаю и, разумеется, готов оказать любую посильную помощь, — проговорил он почти без акцента. — До сих пор местная полиция ничего не сделала, чтобы арестовать убийцу. Сомневаюсь, что она вообще на это способна. Надеюсь, хотя бы вам это удастся, — Генбах выпустил облако дыма. — У вас уже есть какие-нибудь успехи?
— Пока я занимаюсь опросом свидетелей, — ответила Глория. — Хочу лично познакомиться с участниками событий.
Граф кивнул.
— Понимаю. Но вам удалось найти хоть одну… как это у вас называется… зацепку?
— Я не могу говорить об этом, Ваше Сиятельство, но определённые факты проверяются и версии отрабатываются.
Немец кивнул.
— Ясно. Значит,
надежда есть?— Мне бы очень хотелось успешно завершить это дело. Так что сделаю всё от меня зависящее.
— Вашими бы устами… — вздохнул граф, кладя локти на стол и вперяясь в Глорию внимательным взглядом.
— Успех будет зависеть от фактов, которые мне удастся узнать, — сказала девушка. — А теперь, с вашего позволения, предлагаю перейти к непосредственной цели нашего визита.
— Хорошо, — кивнул граф, откидываясь на спинку кресла. — Что вы хотите знать, лейтенант?
— Расскажите, что произошло утром семнадцатого июля этого года.
— Моя жена умерла. Вернее, её убили, — по лицу Генбаха скользнула едва уловимая тень.
Впрочем, возможно, это отсвет зелёного абажура сыграл шутку.
Граф впился зубами в сигару, на его скулах жёстко обрисовались желваки.
— Это мы знаем, — сказала Глория.
— Тогда что вы хотите услышать?
— Не могли бы вы подробно описать, что вы делали, видели или слышали тем утром? Или, быть может, накануне.
Генбах вздохнул.
— Утром я проснулся и, не обнаружив жены, нашёл горничную, чтобы спросить, не видела ли она Матильду. Хельга ответила, что сама встала недавно.
— В котором часу это было?
— Точно не скажу. Но уже рассвело. Мне нужно было встать рано, чтобы просмотреть бумаги, а потом ехать по делам, связанным с покупкой кое-какой недвижимости.
— Хорошо, — кивнула Глория, — продолжайте. Итак, вы не нашли жену дома.
— Да. Нигде не обнаружив Матильду, я забеспокоился и вышел на улицу. Минут десять ходил по саду и звал её. Она, как вы понимаете, не отвечала, — Генбах сделал паузу, словно собираясь с силами. — Тогда я отправился в дом, чтобы собрать слуг и вместе с ними отправиться на поиски, хотя даже не предполагал, куда моя жена могла отправиться одна и в столь ранний час. И тут появилась Хельга. Она была в истерике, но сквозь её рыдания мне удалось разобрать несколько фраз, из которых я понял, что мою жену обнаружили мёртвой. Не желая верить ушам, я бросился в указанном ею направлении и нашёл Матильду… — тут граф на мгновение запнулся, — убитой.
— Её нашёл егерь? — спросил я.
— Да, кажется, его зовут Броуд, — голос у немца стал глухим. — Мы здесь недавно, но его фамилия, естественно, отложилось у меня в памяти. Когда я выбежал за ворота, меня догнали слуги, явившиеся на крики Хельги. Они спросили, отнести ли Матильду в дом, но я ответил отрицательно, поскольку было ясно, что она мертва, и что совершено преступление. А значит, трогать было ничего нельзя.
— Почему вы так решили? — спросил я.
— Когда у человека пробито сердце, очевидно, что он не сам это сделал, — скривившись, как от зубной боли, ответил граф.
— Но почему вы были уверены, что ваша жена именно мертва, а не ранена?
— Я служил в армии и знаю, какие удары смертельны. Тем более что, когда я пришёл, кровь уже свернулась.
— Понятно. Простите, что перебил, Ваше Сиятельство.
Генбах перевёл взгляд на Глорию, ожидая продолжения допроса. Сигара в его руке погасла — граф во время разговора забывал затягиваться.
— Последний вопрос, — сказал девушка. — Я слышала, будто вы собирались купить землю, на которой когда-то располагалось имение князей Зальмов. Это правда?