"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Как и ноябрьский Великозаводск, Терентьева тоже имела «осенний» вид. Её разукрашенное косметикой лицо походило на пестревшие разноцветными кронами деревья. Под цвет листвы была и её оранжевая куртка. Уложенные в модную причёску волосы кланялись от ветра, как и полуобнажённые ветви кустов. В своём нынешнем «прикиде» Нина не походила на школьницу. Для меня прошлого она, бесспорно, выглядела бы малолеткой. Но малолеткой совершеннолетней. И уже слегка «помятой» жизнью. «Не из школы идёт», — подумал я. И тут же сообразил: девица меня узнала.
Понял: она узнала
Взгляд Терентьевой лучше любых слов подсказал мне, что именно девица обо мне думала. И что Нина видела прямую связь между моим появлением в её подъезде и смертью Локтевой. Я понял: Терентьева наверняка говорила обо мне милиционерам — после нашей с ней предыдущей встречи около школы. Но не представлял, как Юрий Фёдорович Каховский вынудил девицу обо мне помалкивать. Уж она-то точно не верила, что я в то воскресенье «пересаживал кактусы». Терентьева разминулась с Вовчиком (рыжий мальчишка не обратил на неё внимание). Каховская поинтересовалась причиной нашей задержки.
Я не ответил Зое. Смотрел в глаза старшекласснице. Покрытое облаками небо над головой девятиклассницы казалось серым фоном. Напомаженные губы школьницы — ярким красным пятном. Краем глаза я заметил, как крепко вцепились в лямку сумки тонкие пальцы с ногтями малинового цвета. Приметил и голые девичьи коленки, не прикрытые ни подолом юбки, ни краем короткой куртки. Зоя Каховская замолчала: заметила направление моего взгляда. Но не сказала: «Кто это?». Попросту не успела спросить. Я высвободил свою руку и шагнул в сторону — преградил Терентьевой путь. Та сблизилась со мной ещё на шаг…
Я не сказал девице ни «привет», ни «здравствуй». Не попросил её остановиться. Не попытался завязать разговор. Заметил, как Нина разомкнула губы. Но не услышал её голос. Почувствовал пряный запах её духов (порыв ветра швырнул его мне в лицо). На расстоянии вытянутой руки от своего лица рассмотрел большие чёрные пятна Нининых зрачков. Понял, что девица уже склонилась вперёд для очередного шага. Не увернулся от столкновения (и не попытался). Но и не понял, сшиблись ли наши тела. Потому что схватил рукой холодное запястье Нины Терентьевой. И увидел знакомую ослепительную разноцветную вспышку…
Надежда Сергеевна вечером не заметила «синеву» над моей губой. Всё её внимание привлекало к себе долгожданное приобретение. Сегодня мы купили цветной телевизор. Точнее, покупали его Надя и Виктор Егорович. В магазин я с ними не поехал. Прятал от Мишиной мамы признаки очередного «приступа». Да и не очень-то горел желанием
видеть в Надиной квартире новый «ящик». Находил бессмысленным тратить на его покупку почти восемьсот рублей (вот только Надежде Сергеевне об этом не говорил — не желал «разбивать» её мечту).Я наблюдал за тем, как Виктор Егорович не без труда (и с «моральной» помощью своей невесты) взгромоздил пятидесятикилограммового монстра («Рубин Ц-201») на место старенького Надиного чёрно-белого «телека» (превращённого теперь то ли в тумбу, то ли в подставку для цветов). Видел, что Павлик Солнцев смотрел на новинку с нескрываемой завистью. Мальчик не сдерживал тоскливые вздохи. Потому что в папиной квартире стоял «всего лишь» «старенький» телевизор «Рубин-714», пока исправно работавший, но купленный ещё в год Пашкиного рождения.
Надежда Сергеевна отложила работу над заказом Каховской. И весь вечер заворожено смотрела по телевизору художественный фильм «Товарищ Иннокентий» (о деятельности русского революционера Иосифа Дубровинского). Мне показалось, что Наде было без разницы, что именно показывали на новеньком цветном экране. Она смаковала сам факт того, что рассматривала не только оттенки серого цвета — видела на экране все цвета радуги. И наверняка уже представляла, как завтра похвастается перед подружками на работе своим приобретением (не в рассрочку!).
На диване рядом с Надей Ивановой и Виктором Егоровичем примостился и Павлик. Надежда Сергеевна держала мальчика за руку — того это не смущало. Папа обнимал Иванову за плечи, едва заметно улыбался (хотя по телевизору не показывали ничего смешного). Я наблюдал за этой семейной идиллией из своего любимого кресла (что стояло рядом с журнальным столиком и телефоном). Тоже изредка смотрел на экран. Но не следил за сюжетом фильма, а размышлял о видении, которое просмотрел во время сегодняшнего «припадка». И потирал ушиб на колене (встреча с Терентьевой не прошла бесследно).
Надежда Сергеевна о чём-то шепнула Виктору Егоровичу на ухо. Папа потёр близоруко сощуренные глаза (смотрел телевизор, не надев очки), кивнул головой. Он поцеловал Надину руку и осторожно встал с дивана (боялся потревожить Павлика — единственного, кто увлечённо смотрел фильм о революционере). Виктор Солнцев, не глядя, вставил ноги в тапки и, шаркая подошвами, направился к двери. На ходу подмигнул мне левым глазом — я ответил ему улыбкой. Виктор Егорович проследовал в кухню, не включая в прихожей свет. Я соскочил с кресла и поспешил за Солнцевым.
Виктор Егорович наливал в Надину кружку кипячёную воду из чайника. Он заметил меня — снова улыбнулся. Поинтересовался, нравится ли мне телевизор. Лампочка под потолком мигнула (на мгновение погрузила кухню во тьму). Виктор Солнцев взглянул вверх, на желтоватый плафон из мутного стекла (будто дожидался новых «сюрпризов»). Но тут же опустил взгляд на заполненную почти до краёв чашку. Почти бесшумно вернул чайник на плиту — лишь едва слышно звякнула крышка (или мне этот звук лишь померещился). Солнцев показал мне чашку — приподнял её на уровень моих глаз.