Фармацевт

Светлов, в мастерской был не один, у верстака, накрытого газетами и стоявшей на ней бутылке и лежащей закуске, сидел наш дворник дядя Яша.

– Добрый вечер, Яков Николаевич, – поздоровался я.

– Какой он добрый! – раздраженно воскликнул дворник. – Я из-за твоего стука в дверь рюмку водки разлил.

– Чего ты нервный сегодня, Николаич, – усмехнулся Григорий Иванович. – Беры пример с меня, когда Витька постучал, у меня рюмка даже не шелохнулась.

Глядя на парочку выпивох, я не смог удержаться от подколки.

– Григорий Иванович, а полковнику можно водку пить с рядовым? Что я о подобном раньше не слышал.

– Салагам слова не давали, – заявил дядя Яша. – Сходи сначала отслужи, а потом взрослым дядям предъявы кидай. Я между прочим, капитан запаса, усек, сынок?

– Да, Витя, что-то ты не по делу разговорился, – поддержал дворника Светлов. – Лучше присядь вон к тому столу и подумай, что тебе надо вписать в заявку. А мы пока с Яшей обсудим положение рабочего класса в капиталистических странах, в частности в Гватемале и Гондурасе.

– Черт меня дернул сюда придти, – обругал я сам себя и, усевшись на табурет, стал составлять заявку на краски кисти и прочие материалы на серой плотной бумаге, положенной на стол именно для этой цели.

Записав свои требования, я выбрался из-за стола и по-тихому выскользнул из кабинета. Бывшие вояки, увлеченные разговором, не обратили на это никакого внимания.

– Хоть эти ни с чем ко мне не приставали, ни микстуру сделать, ни в квартире что-нибудь отпраздновать, – думал я, шагая по цементному полу подвального коридора. – Конечно, все новости до мужиков доходят с опозданием в неделю, а то и две. Это женщины узнают все с первой космической скоростью.

После прохлады подвала на улице показалось жарко и душно.

– Пойду домой пешком – решил я. – Иначе в автобусе задохнусь.

Сегодня я решил идти домой, а то мама меня совсем потеряет. С неё станется на ночь, глядя, заявиться ко мне. Ночевать в квартире уже не обязательно. Замок в двери поменян, а Тамара вряд ли начнет её ломать. Так, что заночую сегодня в своей комнате, тем более, что Косте к нам путь пока заказан, поэтому никому не помешаю. И маме дам возможность проявить заботу. Придется выслушать все её ценные указания.

– Ты, почему вчера домой не явился? – такими словами встретила меня мама.

– Мешать вам не хотел, – буркнул я в ответ.

Мама слегка порозовела.

– Кому это нам?

– Ой, ладно притворяться, да вам, тебе и Косте.

– Мы вчера с Маркеловым поссорились. Больше он сюда не заявится, – сухо ответила она.

– Ну и зря, напрасно человека выгнала, прицепилась к ерунде.

– Как это зря, ты, сынок, не заговаривайся. Не тем человеком Костя оказался, – вздохнула мама. – Слабохарактерный он мужик. Дочь им вертит, как хочет.

– Не скажи, – продолжил я беседу. – Костя очень переживает ссору. Вчера после двенадцати ночи приперся ко мне домой, в жутком расстройстве, так, что пришлось его два часа успокаивать. Даже не предполагал, как ты можешь довести человека.

Наверно, не нужно было мне сразу рассказывать о Костином визите. Мама даже забыла, что сына следует вначале накормить.

Дальнейший разговор протекал примерно так:

– А что он тебе сказал? А что ты ему ответил. А он сильно переживал? Моих ответов мама не ждала и сразу задавала следующий вопрос.

Но все когда-нибудь заканчивается. Закончились и мамины вопросы. После припоздавшего ужина я, наконец, добрался до своей комнаты и смог заняться очередным исследованием своих способностей, а заодно поэкспериментировать над мазью от псориаза. Иллюзий особых не строил, но исходя из предыдущего опыта, надеялся, что что-нибудь приличное у меня получится. Хотя как проверить эффективность лекарства? Только применением. Утешало одно, от череды, зверобоя и крапивы еще никто не умирал. Выкинув сомнения из головы, ядостал фарфоровую ступку из ящика и начал методично растирать смесь трав до порошкообразного состояния…

Глава 22

Торопиться в этом деле не следовало. Поэтому закончил я с изготовлением мази почти в одиннадцать часов.

В небольшой плошке получилось около ста грамм тягучей зеленоватой мази. И сейчас наступил самый ответственный момент, я должен был представить в уме исчезающие у больной псориатические бляшки. Если моя мазь соответствует требованиям, то я сразу это пойму.

Как обычно, я чувствовал некоторую неловкость, водружая свои руки над лекарством, хотя за мной вроде никто не наблюдал. Через пару месяцев будет уже год, как я обнаружил в себе способность усиливать действие лекарственных препаратов, но так и не мог понять, как работает этот механизм.

На этот разснадобье у меня получилось что надо. И даже без алхимического котла, хе-хе. На долю секунды кисти полыхнули жаром, и мне показалось, что между ними и мазью даже проскочила вытянутая искра.

– Колдун, блин, – скептически подумал я. – Ни хрена не понимаешь, что делаешь, а главное, даже рассказывать об этом никому нельзя. Вмиг очутишься в психиатрической больнице, вспомни, скольких ты таких «лекарей» лечил в прошлой жизни.

– Не сказать, что много, – ответил я сам себе, – Но пара пациентов точно имелась. Поэтому не буду умножать сущности.

Переложив мазь в баночку из-под крема, убрал её в холодильник, быстро привел в порядок стол и улегся спать.

Утром, когда я жарил омлет с луком, на кухню неожиданно вышла мама.

Увидев мой вопросительный взгляд, пояснила:

– Не спится мне. Как проснулась в пять утра, так и не могу заснуть. А все из-за тебя. Не надо было мне вчера ничего рассказывать.

– Да ладно мам, не переживай, ничего ведь страшного не случилось, – я начал её успокаивать. – Ну, поругались с Костей, бывает такое. Зато теперь есть повод помириться. Садись лучше за стол. Чай я заварил. Омлет уже готов. Сейчас позавтракаем. Я на учебу пойду, а ты можешь снова лечь в кровать. Куда тебе торопиться? Кстати, Костя сегодня придет к тебе мириться, Поэтому меня домой не жди. И вообще, надо мне переезжать в квартиру, окончательно, по-настоящему.

– Как это так, даже и не думай! – возмутилась мама. – У тебя еще нос не дорос жить самостоятельно.

– Очень даже дорос, – заявил я. – Зато в мою комнату можно будет Катюху поселить.

– Звукоизоляция там нынче неплохая, – добавил я на всякий случай.

Услышав о Кате, мама явно посмурнела. Но что тут можно поделать? Бочка меда без ложки дегтя редко бывает. Не оставлять же четырнадцатилетнюю соплюху жить одну в бараке. Буду надеяться, что мама найдет общий язык с падчерицей.