Фарс-мажор 2
Шрифт:
Участники встречи руководства партии «Единая Россия» с президентом Путиным лихорадочно конспектировали слова президента. Головы их склонились над столом, и в паузах между фразами господина Путина слышно было только шуршание карандашей о бумагу. Изредка отвлекался от стенографирования, по-моему, только господин Володин – главным образом для того, чтобы кивнуть президенту. Причем частота кивков усиливалась с поразительной быстротой: «Да… да… да… Да-да-да!!!»
Одна из программ «Единой России» называется «Сочи-2014». Это не понравилось Владимиру Путину.
– Почему
Борис Грызлов промолчал, так как слишком хорошо понимал, что его ответ не заинтересует Владимира Путина.
– Чем больше партий будет считать президента своим моральным лидером, – обрадованно сказал Вячеслав Володин, – тем меньше различий будет между партиями!
Очевидно, он считает, что в этом и состоит высший смысл партийной деятельности.
На Конгресс муниципальных образований съехались делегаты со всей России.
– Все ждут подачек, – слышал я вокруг себя. – Директор школы ждет телевизор в директорскую, доярка – хотя бы грамоту… И мы, честно говоря, заждались.
Антиглобалисты выглядели традиционно, то есть очень привлекательно для фото– и видеокамер, окруживших их таким же плотным кольцом, как и австралийские полицейские на белых великах с пистолетами, больно, по-моему, колотившими их о бедра, когда они по команде снимались с места и начинали такое отчаянное движение, что, казалось, участвуют в гонке преследования каких-то негодяев, нарушивших спокойствие в их городе, где по центральным улицам вместо голубей гуляют чайки, чувствующие себя хозяйками жизни на столах в ресторанах open air.
Антиглобалисты будто ждали в это утро от полицейских четких и ясных указаний, куда им следовать и каким шагом.
Зеленые кучками стояли под огромными кленами. Они стояли там, чтобы их было лучше видно, потому что клены были окружены каменной кладкой высотой где-то метр и радиусом три. Кладка была засыпана землей, в которую австралийцы высадили нежные цветы. Зеленые, чтобы их было лучше видно, и заняли место под деревьями, полагая, наверное, что это будет еще и очень символично. Это и вправду было символично: честно распустившиеся было австралийской весной бутоны оказались тут же безжалостно растоптаны.
В разгар митинга в толпу врезался юноша с оранжевыми волосами и картонкой на палочке немного выше его головы. На картонке сияла надпись «I wanna get laid!», что значило… впрочем, тем, кто тоже хочет так же сильно, как и тот парень, будет понятно и без перевода.
Антиглобалисты протестовали против такого количества несправедливостей в мире, что я, прислушиваясь, тоже поневоле начинал чувствовать себя антиглобалистом.
В центре фойе Ледового дворца спорта в Лужниках желающих раскрашивали, как хоккейных фанатов, в цвета национальных флагов. Некоторые из них были раскрашены с головы и, подозреваю, до пят. На бритом затылке одного из них я увидел надпись «Путин». Но это был не Путин.
Под песню «Комсомольцы-добровольцы» на сцену Ледового дворца спорта вышла уборщица со шваброй, и арена встретила ее появление такой овацией, что она стала тереть пол и
двигаться в такт музыке, чем заслужила просто стон зала.Форум сторонников президента должен был стартовать в полдень, но Надежда Кадышева, первая из выступавших на сцене в поддержку Владимира Путина, вышла только ближе к часу дня. «Мы с тобой, мы с тобой не собьемся с пути, потому что дороги не знаем!» – пела Надежда Кадышева, и я подумал, что репертуар у нее просто оппозиционный.
Иерархам Русской православной церкви пришлось подождать начала встречи с Владимиром Путиным. Я, правда, думал, что для них в этом смысле будет сделано исключение и что президент России придет вовремя.
Но для них было сделано другое исключение. Когда два солдата открыли наконец пятиметровой высоты дубовые двери Александровского зала Кремля, я не услышал заветных дикторских позывных под сводами: «Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин!»
Все-таки у людей, сидевших за столом, вроде бы другой непосредственный начальник, который при виде Владимира Путина встал, как и все эти 110 человек, шурша рясами, и от звука, возникшего при этом шуршании, показалось, что под купол Александровского зала взлетела стая куропаток. А от звука отодвигаемых при этом стульев появилось впечатление, что этих куропаток расстреливают из охотничьих ружей.
Точку поставил мудрый Минтимер Шаймиев, который не удержался и сказал: – Мы будем добиваться, чтобы народ в дальнейшем доверял нам править им!
Начальник Генерального штаба Юрий Балуевский делал серьезные признания. Он говорил, что армия известна прежде всего своим консерватизмом, который ей и позволил сохранить себя в новые времена. Я даже сразу не понял, что он говорит о выборах. Оказалось, именно на выборах проявляются лучшие качества армии, то есть прежде всего сознательность (военные внимательно прислушиваются к мнению вышестоящего командования) и коллективизм (явка на выборы в войсках не то что у гражданских).
Я спросил Юрия Балуевского, какую явку армия обеспечила на прошлых выборах. Господин Балуевский запросил помощи у коллеги генерала, и тот напомнил, что явка была максимальной.
– А максимальная – это сколько?
– А максимальная – это 98 процентов! – с вызовом ответил генерал.
– А еще два процента где же были в это время? – уточнил я. Генерал, по-моему, впервые крепко задумался об этом.
Один из руководителей партии Андрей Исаев, упомянув о том, что «некоторые законы и в самом деле были приняты практически единогласно», вспомнил, что особенно важен один из них, «это ваша инициатива, которая была нами оформлена, – о создании дополнительных пенсионных накоплений граждан». За этот закон, сказал он, проголосовали почти все фракции.
– Могу сказать, что проголосовали за это практически все фракции. Блок «Справедливая Россия»… – помялся, не удержавшись, Андрей Исаев, – …их не оказалось на месте, поэтому они не проголосовали… Но в душе они тоже, видимо, были «за».
Вставшие с овацией делегаты съезда «Единой России» были так непритворно счастливы и испытывали такое упоение от своей победы, что мне очень хотелось помочь им назвать вещи своими именами.
Я хотел сказать им, что это был съезд победителей.