Федеральный закон для Ушастых
Шрифт:
– Тихо, тихо, – отступаю на шаг и вытаскиваю из кармана раздавленный фрукт, не найдя глазами урну, откидываю в сторону.
Саму немного потряхивает, не каждый раз от телеги уворачиваешься. Редзир делает облегченный вздох и опускает глаза, обнимает, слегка прижимая к себе, и тут же отпускает.
– Меня кто-то толкнул, – осматриваюсь и понимаю, что для местных ситуация обыденная, каждый уже занимается своими делами, не обращая внимания на меня. – Может, есть свидетели.
К нам подъезжает повозка, та самая, под которую чуть не попала. За рулем, вернее, за поводьями пегого единорога, весьма хилого,
– Домине сильно не ушиблись, подвода долго останавливается.
Ицатамеец обращается ко мне, однако Редзир перехватывает инициативу.
– А может, тебе голову отрубить?
Со всем свои ехидством Великий смотрит на водителя кобылы, вернее, единорога. Я машу приветливо руками.
– Мой друг шутит так! Уважаемые, я претензий не имею и считаю произошедшее своим личным делом, однако вы не видели, кто меня толкнул?
Я приближаюсь к повозке, брюнет следует за мной. Тоже мне, защитник нашелся.
– Домине, все произошло слишком быстро, я увидел только фигуру в сером плаще!
Негусто, в серых плащах больше половины рынка ходит, да ещё и капюшоны надевают. Кстати, мой спал, и парень рассматривает мои уши. Они, наверно, здесь считаются эталоном красоты. В этот момент Великий накидывает капюшон мне на голову. Надо как-нибудь спросить, для чего эти накладки, по мне, неудобная вещь.
– А что у тебя в мешках?
– Ролская пшеница, моя деревня закупается впрок, только опоздал, цена уже поднялась, – парень огорченно опускает взгляд. Работяга, сразу видно, мне даже жаль стало его.
– Так, а почему запасаетесь впрок?
– Как же, западный путь перекрыт, останемся без хлеба. Когда восстановят, неизвестно, король только вернулся, ему не до этого, вокруг него одни враги, которые хотят свергнуть. Когда добьются, будет неразбериха, а мы, простой народ, без хлеба останемся. О нас никто не думает.
– А как же Мудрый, не заботится о вас? – что мне Инстам там задвигал о светлом будущем, у него под носом творится беззаконие. Люди выживают, как могут, я не хочу сказать, у нас тоже есть проблемы, но есть соцпакет, оплачиваемый больничный и пенсия. Да, небольшая, однако есть. Свои права мы можем отстоять.
У меня складывается впечатление, что первым делом нужно нести просвещение в массы и нужны законы, оберегающие граждан.
– Уважаемый, а почему вы не хотите использовать талскую пшеницу?
Итак, снова взгляд как на умалишенную, я уже привыкла. Задавать вопросы – моя работа. Хотя застает его врасплох.
– Домине, ролская – это символ королевства.
– Хм-м-м, а по вкусовым качествам?
Парень закатывает глаза, обдумывая мои слова.
– Странные твои слова, не знаю, что сказать.
– А если хлеб из талской пшеницы с соусом попробовать или с орехами запечь?
Водитель единорога задумывается, но конструктивности мышления ему не хватает, у него четкий приказ на покупку именно ролской пшеницы.
– Мне сказали купить такое.
– Насчет Мудрого, вы политически его не поддерживаете?
У паренька делается испуганным взгляд, он оглядывается по сторонам, внимательно смотрит на Редзира, а затем отпускает поводья и начинает удаляться прочь.
– Постой, – хочу
его остановить, только уже безуспешно, остается махнуть рукой. – Чего он так напугался, ушел по-английски.Поворачиваюсь к Редзиру и встречаюсь с его напряженным взглядом.
– Может, он тебя испугался?
– Или тебя, чужестранка, – черты лица его смягчаются, и он улыбается. Не поняла, брюнет что, со мной заигрывает. Хотя нет, это мое воображение разыгралось.
– Ты куда уходил, все хотела спросить? – быстро перевожу разговор, отвожу взгляд от напарника.
– Да вот, – Великий берет мою руку и вкладывает в ладонь хрустальный кулон на кожаной нити в виде головы птицы.
– Спасибо за сувенир. Не обязательно было делать.
– Возвращаемся, – командует напарник, явно удивленный моими словами. – Обратно поедем на единорогах.
Мы направляемся на пост охраны, подарок я несу в руке. Поравнявшись с чоповцами, Редзир поднимает свой перстень, от которого служивые склоняют головы. Интересно, чье кольцо круче.
– Двух единорогов, потом их приведут к вам.
Без лишних усилий и слов нам приводят волшебных созданий. Что характерно, они оседланы – как в нашем мире. Единороги черные с блестящими рогами, достаточно большими, я понимаю, что у меня опыта ездить на лошадях, а тем более на единорогах нет.
– А кроме служебных единорогов, может, дежурные телеги или повозки есть?
– Стражница, ты верхом когда-нибудь ездила? – Великого, видимо, вся ситуация забавляет, глаза довольные.
– Да, как-то брала конную экскурсию в Геленджике. Там лошадка маленькая и смирная была.
– Не бойся, я поеду рядом, только надень амулет, – он кивает на мою руку, совсем забыла.
Вообще отношусь крайне осторожно ко всякому виду бижутерий, тем более подаренных посторонними людьми. Люблю минимализм в стиле. Массивные украшения идут только преклонного вида дамам, с треугольными ногтями, окрашенными в кошачий глаз. Хочу убрать в карман, однако слышу сдавленный голос напарника:
– Прошу, надень!
– Редзирчик, давай в другой раз, он к моему имиджу не подходит. Тем более к этому прекрасному красному пятну на плаще, – мы улыбаемся друг другу, и я убираю кулон в карман.
Теперь мне предстоит взгромоздиться на единорога, что для меня целая проблема. Стремя высоко от земли, для моего среднего роста непростая задача. Это не зайти в автобус или сесть в машину. Вид у животного совсем не дружелюбный. Взяв узды, пытаюсь дотянуться ногой до стремени, однако оступаюсь; как раньше люди вообще без стремян ездили. Ладно, об этом подумаю позже.
– Тебе помочь, – раздается насмешливое сверху, брюнет уже восседает на служебном единороге.
– Сама справлюсь, – вспоминаю, что на экскурсии нам предлагали стремянки. Поискав глазами, вижу вполне приличную лавочку, с которой легко можно взобраться в седло. Я веду единорога к ней.
– Ладно, поедем на одном, иди сюда, – командует напарник, однако мне эта идея не нравится.
Единорог спокойно идет за мной, оно и понятно – служебный же, запрыгиваю на лавочку – и я в седле, довольно улыбаюсь разочарованному Редзиру. Вот только управлять лошадью я не умею, тем более единорогом. Мое замешательство замечает брюнет, ухмыльнувшись, подбирает мои поводья, управляет моим единорогом.