Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич
Шрифт:
— Ваше величество, у Британии нет больших интересов на Балканах. По крайней мере на сегодняшний день.
— Ты думаешь, что в Средиземноморье им хватит Гибралтара и Мальты?
— Вполне. Англичанам сейчас важно удержать за собой Индию. Там мятежи и бунты против британской короны.
— Хорошо. А как Париж?
— Париж один не пойдёт на поддержку султана. Не то время для Франции — диктовать своё мнение континенту. И нам в особенности.
— Значит, главнокомандующий войсками императорской гвардии за войну на Балканах?
— Да, ваше величество. Я согласен с мнением
— Значит, воевать будем. Собственно говоря, моё мнение военный министр уже знает. Теперь меня заботит другой вопрос. Касающийся прежде всего нас, Романовых.
— Какой, ваше величество?
— Кто поведёт главную русскую армию через Дунай, в болгарские земли?
— Разве нет достойной кандидатуры среди императорского генералитета? Гурко, Радецкий, Криденер, князь Шаховский, Непокойчицкий... Туркестанец Скобелев, наконец.
— Это не те фигуры. Главнокомандующим русской армии в предстоящей войне может быть только Романов.
— Тогда кто же получит такое высочайшее доверие, ваше величество?
— Великий князь Николай Николаевич-Старший. Тебе, мой брат, придётся взять на себя это бремя. А я буду рядом с тобой. Мы же Николаевичи по отцу. А перед ним до Крыма трепетала вся Европа.
— Надо вернуть почтение европейских держав к России. И уважение тамошних народов.
— То-то, что надо. Мой указ о твоём назначении будет на днях составлен, объявлен при дворе, армии и российскому народу.
— Благодарю, ваше величество, за оказанное мне доверие. Я сочту это дело за долг чести.
— Не надо, брат, в такую минуту говорить титулы. Сейчас мы с тобой здесь, в моём кабинете, Николаевичи. А за дверьми кабинеты — император и великий князь. Ты готов исполнить долг перед нашим царственным домом, перед Россией, перед Господом Богом?
— Готов. Всею жизнью готов...
Императора Александра II интересовала в первую очередь степень готовности русской армии к предстоящей войне, избежать которой уже не виделось возможности. Этот вопрос и обсуждался на одном из совещаний в Зимнем дворце. Приглашённых было немного: великие князья Константин и Николай Николаевичи, цесаревич Александр, военный министр Милютин и начальник Главного штаба Обручев. То есть в рабочем кабинете монарха собрался самый узкий круг государственных людей из числа военных.
На этом совещании должен был присутствовать и кавказский наместник великий князь Михаил Николаевич, он же главнокомандующий русскими войсками на Кавказе. Однако наместник прибыл из Тифлиса в столицу несколько позже.
Александр II попросил военного министра обрисовать состояние военной силы государства, её армии:
— Дмитрий Алексеевич, расскажите нам, с чем мы можем сегодня вступить в войну с Турцией?
— Ваше величество, военная сила России на сегодняшний день состоит по штатам мирного времени из 722 тысяч 123 человек. Такова численность императорской армии.
— Какова численность армии будет по военному времени?
— 1 миллион 474 тысячи 428 человек, ваше
величество. В армию вольются воины запаса, которые штатами определяются в 752 тысячи 305 человек.— У нас в действительности есть такое число подготовленных запасников?
— На сегодняшний день пока нет. Обученного резерва накоплено в государстве почти 518 тысяч. Недокомплект армейского запаса равняется чуть более 234 тысяч человек.
— Может ли этот недокомплект повлиять на боеспособность армии, Дмитрий Алексеевич?
— Нет, ваше величество. На Дунае и Кавказе мы способны выставить полноценные по числу людей армии.
— Если раньше, по примеру Крымской войны, мы проводили мобилизацию армии за три — шесть месяцев, то за какое время способны сделать это сегодня?
— По нашим расчётам, всего за 30-40 дней.
— Такие расчёты реальны?
— Вполне, ваше величество.
— Если это так, Дмитрий Алексеевич, то милютинскую военную реформу можно считать отечественным достижением.
— Ваше величество, реформа прошла по государевой воле. Я был только её исполнителем.
— Всё-таки реформа названа не моим, а вашим именем, Дмитрий Алексеевич. Расскажите нам о составе русской армии на сегодняшний день.
— 48 пехотных, 17 кавалерийских и 2 казачьих дивизии, 8 стрелковых бригад, 34 линейных батальона.
— Единообразие пехотных дивизий достигнуто?
— Да, ваше величество. В дивизии две бригады, четыре полка, 12 батальонов, 60 рот. В стрелковой бригаде 4 батальона. Только в линейных батальонах часть имеет по четыре, часть по пять рот.
— А кавалерия?
— Система полностью схожа. В дивизии две бригады, четыре полка. Один казачий. В полку по четыре эскадрона, в казачьем — шесть сотен.
— Все кавалерийские дивизии имеют собственную конную артиллерию?
— Точно так, ваше величество. По две конные батареи по шесть пушек в каждой.
— Как обстоят дела с артиллерией?
— Здесь у нас полный порядок. Каждая пехотная дивизия имеет собственную номерную артиллерийскую бригаду из шести батарей 8-орудийного состава.
— А те артиллерийские бригады, что мы имеем в Туркестане и Сибири? Каково сегодня их состояние?
— Их у нас на востоке три и ещё одна отдельная батарея. Но те бригады смешанного состава, с полевыми и горными батареями.
— Потребуются ли они нам на этой войне?
— Думаю, ваше величество, что нет. Хотя часть старослужащих артиллеристов мы можем вызвать в действующую армию. Если, разумеется, они потребуются из-за потерь.
— Хорошо. Сколько всего у нас в армии сегодня пушечных стволов?
— В пешей артиллерии числится 299 батарей с 2392 орудиями. Конная артиллерия состоит из 66 батарей с 416 пушками. Всего в армии штатных 365 батарей, 2808 орудий.
— Сапёрное дело отлажено? Как считает Главный штаб?
— У нас на сегодня развёрнуто пять сапёрных бригад. В них 15 батальонов сапёр, 9 военно-телеграфных парков, 6 понтонных полубатальонов, два осадных и два полевых инженерных парка.
— А как будет с железнодорожным обеспечением армии в войну?
— У нас, ваше величество, по штату армии один железнодорожный батальон. Он один в наличии.