Фемистокл

Геликаон ещё раз назвал Эрианфа, сына Астиоха, и его брата Прокла. Они действительно взяли персидское золото. Эрианф - на сумму в четыре таланта, Прокл - в три таланта.

Кифн предложил Фемистоклу подвергнуть насилию дочерей Геликаона, дабы тот выложил о заговорщиках всё полностью.

Фемистокл хоть и догадывался, что помимо названных есть и другие заговорщики из числа знати, желающие возвращения Писистратидов, не пошёл на эту крайность. Ему не хотелось громкого скандала, который, несомненно, доведёт афинян до братоубийственной войны. И это перед лицом варварского вторжения.

–  Нам важно отнять персидское золото у заговорщиков, - объяснил Фемистокл своим помощникам, уже покинув дом Геликаона.

– Трогать их самих и тем более ожесточать их против народа не нужно. Открыто заговорщики-эвпатриды всё равно не выступят, ибо их очень мало. Они надеются, что Ксеркс вернёт Писистратидам власть и тогда демократия в Афинах сменится на всевластие кучки эвпатридов. Только этого никогда не будет!

На это упрямый Кифн заметил, что, по его мнению, самое лучшее - это перебить всех эвпатридов, поделить их богатство среди бедняков, а жён и детей продать в рабство. Эвмел и Динарх одобрили сказанное. Первый был падок на чужое золото, а второй не скрывал того, что не прочь утолять свою похоть в постели с ухоженными гордячками вроде Хионы.

Фемистокл не пожелал продолжать этот разговор.

Тем временем Геликаон поспешил к Леоботу и рассказал ему о своей беде. Начал он с того, что его жена проболталась о золоте своему любовнику, который навёл на тайник Фемистокла.

–  Ныне моя жизнь и благополучие моей семьи в опасности!
– сокрушался Геликаон, едва сдерживая слезы.
– Фемистокл может уничтожить меня в любой момент! Он может унижать и грабить меня, может врываться в мой дом и подвергать насилию мою жену. Я не могу от него защититься! Помоги мне, Леобот. Спаси меня от этого выродка!

–  Зачем ты выдал Эрианфа и его брата?
– сурово спросил Леобот.

–  У меня не было иного выхода, - пролепетал Геликаон.
– Эти негодяи могли добраться до моих дочерей.

–  По твоей вине весь наш заговор висит на волоске, - раздражённо промолвил Леобот.
– Ты трясёшься за своих дочерей, не понимая того, что их честь и жизнь ничто по сравнению с задуманным нами делом! Фемистокл так просто не отступится. Теперь он начнёт тянуть за конец нити, пока не распутает весь клубок. Твою похотливую жену мало убить.

Чтобы хоть как-то оправдаться, Геликаон поведал про свою неудачную попытку убить самого Фемистокла.

–  И ты нанял для этого дела Кифна? Этого недоумка?
– изумился Леобот.
– Да, ты - осел. Нет, ты глупее осла!

От обиды несчастный Геликаон готов был разрыдаться. У него не было веры в людей, недавно он утратил веру во всемогущество денег. Но Геликаон считал себя неглупым и практичным. И вот Леобот, которого он уважал и побаивался, разбил и эту последнюю его иллюзию.

–  Что же делать?
– с убитым видом промямлил Геликаон.

–  Тебе, друг мой, ничего делать не нужно, - отчеканивая слова, проговорил Леобот.
– Ни во что не вмешивайся и ничего не предпринимай! Твоим несчастьем займусь я сам. Поверь мне, скоро Фемистокл оставит тебя в покое. Ступай домой и следи, чтобы твоя взбалмошная супруга не натворила новых глупостей.

Геликаон удалился с радостной надеждой в душе.

Как-то раз старший сын Фемистокла Архентол свалился с изгороди и расплакался во весь голос, получив небольшую ссадину на ноге.

Изнеженность и плаксивость сына вызывали у Фемистокла приступы сильнейшего раздражения. Ему не хотелось, чтобы первенец рос неженкой и плаксой. Фемистокл в юные годы хоть и сторонился шумных мальчишеских ватаг, но при случае всегда мог постоять за себя. Он не лил слезы из-за разбитого носа или синяка, полученного во время борьбы в палестре. Архентол же борьбу не любил, как не любил любые физические нагрузки.

В том, что мальчик рос слабосильным и слабовольным Фемистокл обычно винил жену. Она, по его мнению, старалась привить старшему сыну качества, восхваляемые в аристократической среде.

–  Мальчишке идёт тринадцатый год, а он только и умеет, что рисовать голых женщин да бренчать на кифаре!
– выговаривал супруге Фемистокл.
– От занятий в палестре его освободили педотрибы [110] . Стыд и срам! Мой старший сын растёт слабаком!

–  От палестры Архентолу один вред, - смело возражала мужу Архиппа.
– Ты забыл разве, что в прошлом году он в палестре повредил колено, а в позапрошлом году вывихнул руку при неудачном падении. Неужели ты хочешь, чтобы Архентол вырос калекой? У мальчика прекрасный музыкальный слух! Он замечательно играет не только на кифаре, но и на флейте. И рисует, кстати, не только статуи обнажённых нимф [111] и богинь. На рисунках Архентола есть и лошади, и колесницы, и храмы, и корабли… У него большие способности к рисованию. Учитель живописи говорит, что из всех его учеников Архентол самый лучший!

[110] Педотриб– учитель гимнастики и бега.

[111] Нимфа– низшее божество дикой природы, изображалась в виде юной девушки с длинными волосами и без одежд.

–  Ему лучше заниматься риторикой, а не живописью, - проворчал Фемистокл.
– Как он отстоит свою правоту в суде, как будет добиваться соискания на какую-нибудь государственную должность, если не будет знать азы красноречия? Без владения словом в Афинах ничего не добиться!

–  Ты и Архентола хочешь втянуть в политику!
– не скрыла своего негодования Архиппа.
– Хочешь, чтобы он по твоему примеру вырос недругом эвпатридов! Я не допущу этого. Я не хочу, чтобы моего сына окружали крикуны и люди, способные на подлость.

–  По-твоему, все мои друзья подлецы?
– Фемистокл взглянул на Архиппу, гневно сдвинув брови.

–  Нет, конечно, не все!
– усмехнулась Архиппа.
– Но ты ведь не станешь отрицать, что и мошенников в твоём окружении хватает. Или я не права?

Архиппа знала, чем поддеть Фемистокла, поэтому в спорах из-за старшего сына чаще всего брала верх.

Однако в последнее время Фемистокл всё чаще заговаривал о том, что намерен подыскать Архентолу педагога по борьбе или кулачному бою. Но чтобы этот педагог занимался с Архентолом не в палестре, где на фоне других подростков сын будет выглядеть слабее всех, а в каком-нибудь уединённом месте. При таких занятиях не пострадает самолюбие Архентола и будут исключены любые травмы.

Архиппа не одобряла подобный замысел мужа, но не видела, как воспрепятствовать ему. Она знала упрямство Фемистокла, как и то, что он желает вырастить Архентола хоть в чём-то похожим на себя.

И тут на помощь Архиппе неожиданно пришла её давняя подруга Феро, жена знатного афинянина Филида.

Архиппа привыкла делиться с Феро своими домашними радостями и беспокойствами, поскольку знала, что та не просто посочувствует, но может дать дельный совет. Так было и на этот раз.

Феро подсказала выход из положения: