Фемистокл

Дабы разрядить обстановку, слово взял Фемистокл.

Он начал с того, что, покуда они тут спорят о главенстве, персы наверняка уже подошли к Фермопилам, где стоит небольшое эллинское войско во главе с царём Леонидом без всякого прикрытия с моря.

–  Афиняне уступают главенство над флотом Спарте, дабы Адимант и ему подобные не попрекали меня и Ксантиппа чрезмерным честолюбием, - сказал Фемистокл.
– Пусть Еврибиад проявит себя и окажет помощь царю Леониду, который, несомненно, эту помощь ждёт.

В войске Леонида помимо трёхсот спартанцев были также отряды из других городов Пелопоннеса, в том числе из Коринфа.

Союзники оценили благородство Фемистокла и стали торопить Еврибиада с отплытием флота к северной оконечности Эвбеи.

Эта часть называлась Гистиеотидой, поскольку там находился город Гистиея.

Побережье Гистиеотиды, густо покрытое лесом, и гористый берег полуострова Магнесия образовывали Эвбейский пролив, ведущий к Фермопилам и во внутренние воды Эллады. Полуостров Магнесия являлся частью Фессалии, это был гористый и довольно неприветливый край. Эллинский флот встал на якорь у мыса Артемисий, что на северном побережье Эвбеи. Отсюда в любую погоду был прекрасно виден остров Скиаф, лежавший у входа в пролив. Чтобы попасть в Эвбейский пролив, персидскому флоту неминуемо пришлось бы огибать остров Скиаф либо со стороны фессалийского берега, либо со стороны Эвбеи.

На этом и строился замысел греческих навархов, которые собирались навязать персам морское сражение в тот момент, когда головной отряд персидских кораблей, минуя Скиаф, окажется перед мысом Артемисий. В узком проливе персы не могли задействовать в битве большое число кораблей. К тому же эллины намеревались заманить персидских моряков, не знающих здешних вод и течений, к подводным скалам и рифам.

Чтобы вовремя узнать о приближении вражеского флота, Еврибиад, по совету Адиманта, отирании к Скиафу три сторожевых корабля. Один корабли был из города Трезена, другой - с Эгины, третий из Афин.

Сторожевой корабль афинян назывался «Гнафена». Его владельцем был мебельщик Филокл, жене которого Фемистокл в своё время помог обрести афинское гражданство. Триера, построенная Филоклом, была очень быстроходна. Вдобавок на ней были опытные гребцы и матросы, которых набирал брат Филокла, с юных лет ходивший кормчим на торговых судах.

К Фермопилам была отправлена афинская пентеконтера [114] , чтобы в случае бедственного положения царь Леонид мог вызвать на помощь эллинский флот. Командиром пентеконтеры был Аброник, сын Лисикла.

[114] Пентеконтера– лёгкое 50-весельное судно.

Фемистокл, полагавший, что самым заносчивым из лакедемонян является царь Леотихид, изменил своё мнение после общения с Еврибиадом, сыном Евриклида. Если высокое самомнение Леотихида было результатом его привилегированного воспитания, какое получали в Спарте сыновья из царских родов, то Еврибиад ставил себя выше всех прочих эллинов только потому, что он - гражданин Спарты. Бесцеремонность, с какой спартанцы держали себя перед своими пелопоннесскими союзниками, сквозила во всех поступках Еврибиада.

Афинян и эвбейцев возмущали тиранические замашки спартанца, который повсюду ходил с палкой и самолично наказывал ею всякого провинившегося, будь то простой воин или военачальник. При случае Еврибиад без раздумий пускал в ход и свои крепкие кулаки. Он был необычайно ловок и силен, как и прочие граждане Лакедемона, прошедшие суровую школу агоге [115] .

Спартанцы, находившиеся в небольшой свите Еврибиада, все как один носили длинные волосы, не завивали бороды и брили усы. Носить усы считалось в Лакедемоне варварским обычаем. В свиту Еврибиада входили зрелые немногословные мужи. Рядом с ними тридцатипятилетний Еврибиад казался юнцом.

[115] Агоге– система воспитания мальчиков и юношей в Спарте с упором на развитие выносливости, бесстрашия и ловкости.

Фемистокл, пожелавший узнать, почему спартанские власти доверили главенство над эллинским флотом такому молодому военачальнику, был поставлен в известность, что Еврибиад покрыл себя беспримерной отвагой во многих битвах. Отец его, павший в сражении, был не менее храбрым воином, а дед помимо храбрости на полях сражений прославился ещё и победами на Олимпийских играх.

В Лакедемоне воинская отвага являлась главным мерилом для всякого мужчины. По мнению спартанских эфоров, Еврибиад вполне заслужил честь командовать эллинским флотом, а то, что он не разбирался в тонкостях войны на море, их мало заботило. Спартанцы отводили флоту второстепенную роль в войне с Ксерксом и не скрывали этого.

Дальнейшие события показали всю неспособность Еврибиада к руководству.

Около полудня к Скиафу были отправлены три сторожевых корабля. Вечером этого же дня дозорные на Эвбее, расположившиеся на прибрежных высотах, заметили сигналы в виде огней на Скиафе. Греческие сигнальщики сообщали о захвате персами трёх эллинских сторожевых судов. Также сообщалось, что передовой отряд вражеских кораблей вошёл в пролив между Скиафом и фессалийским берегом.

Когда это стало известно Еврибиаду, то он немедленно собрал военачальников на военный совет. На совете прозвучал приказ: поднимать якоря и всему флоту, кроме грузовых судов, двигаться навстречу варварам.

Большинство союзников выслушали распоряжение Еврибиада без каких-либо возражений.

Однако Фемистокл позволил себе не согласиться.

–  Надвигается ночь, - сказал он.
– Покуда наш флот доберётся до Скиафа, совсем стемнеет. В темноте мы не сможем разобрать, где свои, где чужие. Глупо затевать сражение в таких условиях.

–  По-твоему, нужно дать возможность персидскому флоту войти в пролив и расположиться на ночлег на фессалийском берегу?
– рассердился Еврибиад.

Приученный действовать стремительно и храбро, он не считал сгущавшиеся сумерки препятствием для сражения.

–  Если мы атакуем немедленно, то сумеем разбить головной отряд персидских кораблей ещё до наступления полной темноты.

–  Даже если нам удастся разбить персов до наступления ночи, это не спасёт наш флот от другого более опасного врага - надвигающегося шторма, - заметил Фемистокл.
– Об этом явственно говорит сменившийся ветер.

Афинянина поддержал один из эвбейских военачальников.

–  В этих краях всегда так: если задул Борей [116] , значит, жди шторма!

[116] Борей– бог северного ветра.

Еврибиад может и продолжал бы настаивать на своём, если бы его верные сторонники Адимант и Поликрит не согласились с Фемистоклом. Оба заявили, что надвигающаяся непогода наверняка принесёт сильнейший ураган, поэтому эллинскому флоту лучше вообще уйти от мыса Артемисий, пока не поздно.

–  У Артемисия нет укромных бухт, а береговая полоса сплошь покрыта скалами, - молвил Адимант.
– Ураган разобьёт наши корабли об эти скалы.

–  Надо уходить отсюда, - согласился Поликрит.
– Борей шутить не любит!