Феникс. Служение
Шрифт:
О чем, о чем… Эта идиотка наслушалась всякого дерьма, сбежав из под папенькиного крыла, и где-то на побережье нашла себе возлюбленного и по совместительству — просвещенного, знающего о Вечном Великом Владыке Сущего, которого взбунтовавшиеся недруги посадили в клетку между миров.
О, я это где-то слышала. Типичная провопить суртопоклонников.
Именно.
Так, подожди. Ты намекаешь, что принцессе Селена, дочь герцога — суртопоклонница?
Не намекаю, а говорю прямым текстом. И не просто любительница Черного
Быть не может.
Самое мерзкое, последнее таинство. За убийствами, за испитием крови и поеданием плоти. За подчинением воли, за нечестивыми воззваниями.
Перерождение. Предложение Черному Дракону войти в тело.
Да, клетка надежно держит Сурта-Разрушителя. Но есть отвратительнейший способ, финалом которого является добровольное призвание сути Черного Огня в живое тело его Служителя.
Тело Служителя…
Если все проходит верно, то слуга, раб, теряет навсегда свою душу — но взамен получает черную силу. Способность менять сам мир по своей воле. Искажать все вокруг так, как хочется Сурту, или, как говорят те, кто идет за Черным Пламенем — так, как есть истинно. Они ведь верят, что именно Черный Дракон — отец всего сущего, и мы все — его дети. Верят, что Перерождение — это миг, в котором ты впускаешь в душу истинную суть мира.
Черный хрусталь, найденный на месте поднятия нежити в лесной башне заиграл совсем другими красками.
Чтобы провести Перерождение нужно было выбрать несколько точек или в местах, где темная сила была сильна сама по себе, вроде башни, в которой некогда были неупокоенные души, или в местах, которые колдовское присутствие оскверняло само по себе — вроде Круга фронде.
Подходили так же и места, где просто происходило что-то очень дурное.
Третья точка прорыва — в подвале дома с мечами?
Ага. Знаешь как прекрасно сидеть в кретинской каменюке, иметь из собеседников тринадцатилетнего мальчишку, чьего наставника «несчастный случай» унес, и понимать, что скоро в городе начнется?
Перерожденный изменяет все. Все вокруг. Изменяет. Искажает.
Если он появляется где-то, где есть люди — то начинается настоящий ад.
К тому же я в такой форме Двери закрыть не могу. Так что решил усыпить эту наивную идиотку, вместе со своим братцем верящую во все, что ей говорят, и тьму в тело призвавшую. Потом рассчитывал получить хоть какое-то сносное тело и дальше со всем разобраться. И что же? Один очень активный полоумный Феникс все испортил! Вот все! Ритуал мне сорвала, мальчонку едва не угробила, друзья твои в городе бучу подняли, в дом прихвостней принца забравшись… Теперь не удивлюсь если и принц выкинет что-нибудь поганое, устав ждать пока его сестренка и по совместительству владетель мозга, который у них явно один на двоих, проснется. А она проснется, мои-то чары Перерождение вечно не будут сдерживать, даже если часть Дверей и закрылась. Часть!
Для древнего мага ты слишком истеричен, — заметила я. — Особенно для древнего злого мага.
Злого… — кажется, или в речи духа появилась грусть? — мы никогда ничего не желали для себя. Хотели сделать мир лучше. Потом хотели спасти этот же мир от собственных открытий. И в итоге ничего из этого так и не сделали.
И что случилось?
Это длинная история, Феникс. И я расскажу ее. Когда мою магию перестанет подтачивать южанин, а недоперерожденная перестанет питаться Черным Огнем.
Я запомню.
Глава 22
Гослар. Рубин
— Ты что за ритуал проводил-то? — поинтересовался Витор после завтрака у пришедшего в себя Саввы.
Молодой маг был худ и бледен. Он занял одну из гостевых спален Берта, и, хотя уже не напоминал умирающего, все равно пока с постели не вставал.
В комнате парня сейчас были магики — и я. Берт, ведомый хорошим воспитанием и не вмешивающийся в происходящее, тренировался на заднем дворе с Арджаном. Судя по тому, что было видно в окно, рыцарь с оруженосцем пытались одолеть вдвоем савра. Пока — безуспешно.
Юный маг явно не был рад нашей компании, но на вопрос ответил:
— Какая разница? — насупился он. — Все равно же не получилось ничего. И все сгорело.
Утром горничная Берта, она же его кухарка и садовница, принесла новость: башня мага выгорела из-за ночного пожара. Пожар, надо признать, был весьма компактным — ничего не обрушилось, да и огонь потух сам собой. Поговаривали всякое. И что ученик волшебника с магией напортачил, и что дух старого мага обрушился на принца, решившего его ученика силой на свою сторону перетащить. Хотя по большей части в народе уверяли, что повинен во всем тот же, кто проклял их принцессу. Некоторые, самые прозорливые, даже были готовы биться о заклад, что пожар был вызван тем, что у юного доблестного волшебника получилось что-то узнать, и недруг атаковал его, опасаясь раскрытия своих планов.
О судьбе самого ученика мага ходили разные толки. Кто-то говорил, что он сгорел, кто-то что спрятался, кто-то и вовсе упоминал о похищении. Последние были в чем-то правы, да и предпоследние тоже.
Не знаю, мог ли с Саввой кинжал общаться как-то, и если да, то что сказал, но в любом случае молодой волшебник не пытался завести разговор ни об истинном ритуале, ни о духе, ни еще о чем-то.
Прознал колдун, тварь такая, что тот, кто усыпил принцессу, в башне бывает, — донеслись до меня мысли духа. — Решил что там якорь моих чар и что огонь все разрушит. Ты знаешь какой огонь.
А на самом деле?
О «якорях» магии я знала немного. Колдуны применяли их для того чтобы подкидывать суртову волю, разрушающее все Черное Пламя, к недругам. Возьмет человек такую вещь — и злобный огонь его изнутри жжет, сил лишает… Но вроде как такие якоря для поддержания площадных чар и маги делать могли. Как камни рунические, где заклинание само поддерживалось, без магика.
Я что — дурак оставлять якорь в месте, где его черное пламя сжечь может?
И где он?
Где, где… В храме конечно.
И ты…
Что — я? Богам, думаешь, нравится, когда из их творений врата для Черного Огня делают?
И с чего ты решил вообще вмешаться?
А надо было ждать? Я вообще-то рассчитываю когда-нибудь перестать быть болтающей каменюкой. И этому Прорыв и утонувший в крови и смертях город мало способствуют.