Феникс

Ложечки отыскались в обеденном комплекте, и даже салфетки не забыли рачительные хозяева судна. Или о еде позаботилась фирма "Переселение, Inc."? В таком случае она могла бы раскошелиться на что-нибудь более существенное, учитывая те огромные деньги, которые фирма получила с переселяющихся. А кстати, на чьих счетах осели эти бабки? Кто ими воспользуется, если все сотрудники фирмы меченные и тоже переселились в мир иной? А вот все ли? Возможно, сплавили шестерок, а тузы, такие как Марго, оставлены для более важной работы на Земле. Может быть, в них заложена другая программа. Марго - резидент джентри, космическая Мата Хари, усмехнулся Георгий, прислушиваясь к вкусовым ощущениям пищи богов. На вкус "йогурт" очень напоминал аналогичный же продукт земного производства, только менее сладкий. И еще чувствовалось, что белая масса была до предела насыщена витаминами и микроэлементами, необходимыми человеку. Сила так и вливалась в тело с каждой ложкой этого чудесного концентрата. Масса пахла неведомыми травами...

Выскребая остатки питательной смеси со стенок стаканчика, Георгий. с любопытством взглянул на Владлена. Тот без претензий уплетал "йогурт" и даже вылизал остатки языком, оставив на верхней губе белую полоску "усов".

– Ну, как тебе космическая пища?
– осторожно спросил Георгий у напарника.

– Классный нектар!
– довольным тоном ответил Влад, утирая рот и пальцы рук салфеткой.

Покончив с первым блюдом, они открыли баночки с водопадом на этикетке. Внутри оказалась желеобразная масса, совершенно прозрачная. Когда Георгий зачерпнул ложечкой немного этого желе и положил в рот, то чуть не захлебнулся от большого количества воды. Излишек воды попал в дыхалку, он закашлялся, кое-как проглотил ледяную ключевую воду.

– Фу, черт! С этим надо осторожно, - предупредил он напарника, - это какая-то сгущенная вода. Хотя это абсурд - вода несжимаема.

– А вот они могут сжимать значит, - сказал Владлен, зачерпывая ложечкой понемногу и отправляя желеобразную воду в рот. Во рту, возможно под действием тепла, небольшой кусочек желе превращался в здоровенный глоток воды. Таким образом, маленькая пятидесятиграммовая баночка вмещала в себя до полулитра воды.

Вот таким был обед: скромным и питательным. Георгий почувствовал, что сыт по горло, а желудок между тем совершенно не обременен. Очень полезное качество такой пищи. Пригодилась бы и в быту, не только в полете. Язвенникам, например... Да мало ли кому. Кришнаиты были бы в восторге. Но Георгий не кришнаит и очень скоро ему захочется обычного мяса, пусть не столь полезного, зато вкусного.

Он распростерся на мягкой лежанке и стал думать о потерянной любимой. Потерянной ли? Может быть, она жива? И вдруг к нему пришла какая-то твердая уверенность: конечно, жива! Эта уверенность ничем не объяснима, но она возникла и не желала исчезать. Может, это свойства чудесной пищи, которая не только насыщала тело, но и укрепляла дух. Пусть так, главное, поскорее вернуться домой и убедиться в своей правоте.

Однако, тут-то как раз и заключалась трудность, если не безнадёга.

– Слушай, Владлен, - сказал Георгий, лежа на своем диване и глядя в потолок, где под прозрачными плитками пластика теплился мягкий янтарный свет, как раз для отдыха.
– А ты знаешь, сколько времени понадобится, чтобы долететь хотя бы до ближайшей звезды?

– Понятия не имею...
– ответил тот, уткнувшись носом в стенку, потом перевернулся на спину и с шоферской смекалкой сказал: - А вообще-то, смотря с какой скоростью лететь.

– Если лететь со скоростью света, - сказал Георгий, приподнимаясь на локте, - что невозможно из-за увеличения до бесконечности всех величин корабля, то до ближайшей звезды - Альфы Центавра - мы доберемся примерно за четыре года по земному времени, то есть на Земле пройдет четыре года. На корабле, согласно релятивистскому эффекту, этот срок значительно сократится, не знаю на сколько, но, думаю, что ненамного. Вряд ли эта баржа сможет развить субсветовую скорость. Если только это не замаскированный дворец Цирцеи, где время течет медленно - день за год. Я не знаю, сколько парсеков составляет расстояние от Земли до Беты Водолея, но, по-видимому, лететь нам придется очень и очень долго. Всю нашу оставшуюся жизнь.

– Не может этого быть, - сказал Владлен, ворочаясь на своем диване. Мне четко сообщили - прибудем к утру. Они еще особо подчеркнули, что важно прибыть на место к раннему утру, когда только занимается заря. Заря новой жизни, сказал джентри. Это, говорит, явится своеобразным символом для переселенцев...

– Что?!
– Георгий вскочил и сел.
– К какому еще утру? К утру по корабельному времени или к утру на планете? Ты что, разве не понимаешь разницы!

– Тьфу, черт!
– тоже приподнялся Владлен с совершенно обалделым видом.
– Как это я не подумал. Утро и утро... Но все-таки у меня сложилось впечатление, что речь идет о быстром прибытии. Я это чувствовал. Он же со мной не языком говорил, а картинки показывал. Как в кино.

– Хорошенькое будет кино, если мы в этом склепе проведем всю жизнь.
– Георгий медленно улегся и постарался уснуть.

Напарник тоже долго лежал молча, потом спросил с надеждой в голосе:

– Георгий, может, ты ошибаешься? Ты все-таки художник, а не этот... астроном. Откуда ты знаешь про все эти суп... световые скорости и всякие там эффекты?

– Откуда?
– отозвался художник.
– Хм! Моей настольной книгой с раннего, чуть ли не ползункового возраста была книга Перельмана "Занимательная астрономия". Видишь ли, если бы не моя полная неспособность к математике, я, наверное бы, пошел в астрономы. Этим увлечением я обязан своему папане. Он любил астрономию, даже пятерку по ней имел в аттестате, я, кстати, тоже...

Наступившую паузу прервали подозрительные звуки.

– Ты что?
– спросил Георгий, услышав, как зарыдал его спутник.

– Деток жа-алко-о-о!
– ответил сквозь рев Владлен и стал сморкаться в салфетку.
– Как они там без меня?!

Георгий хотел было спросить, чьих, собственно, детей воспитывал его товарищ по несчастью - своих, от первого брака (если он был) или взял с готовым "приданным". Скорее, последнее. Потом передумал. Не нужны ему чужие заботы, так никаких нервов не хватит. У него своих проблем хватает...