Феникс

– Ты как? – сам понимаю, что глупый вопрос.

– Жить буду, – улыбается она и подмигивает мне.

Удивительная женщина! Нет, чтобы просто признать свою слабость и попросить помощи – она строит из себя героя. Но это ее право, и я не буду спорить.

Так мы и сидим, пока нас не находят солдаты Пэйлор. Несколько мужчин поднимают Джоанну на руки и уносят. Я провожу рукой по волосам и смотрю им в след. Меня окликает голос Боггса.

– Ты в порядке, Мелларк?

– Нормально, – отвечаю я. – Почему они напали на нас?

– А сам как думаешь?

Я думаю, потому что идет Война.

Как-то раньше, размышляя о Восстании, Революции и прочем, меня интересовал вопрос личной мести Сноу и его окружению. Будто на поле боя нас двое: я и он. Сейчас вижу, что ошибался. Это не наше личное. Это бомбы и кровь, крики и боль. Гибель людей.

Сегодня, кажется, обошлось без жертв, но что будет завтра? Сколько уже погибло и погибнет еще в борьбе за свою свободу?

И почему я решил, что это игра: читать тексты, выступать с агитацией, разгуливать в новехонькой военной форме, изображая из себя солдата? Я выполняю соглашение с Койн: вдохновляю людей… Заставляю их идти на смерть.

Будто мало мне призраков тех, чей смерти я коснулся, участвуя в Голодных играх. Теперь меня будут преследовать еще и те, кто умирает на этой войне из-за моих призывов не сдаваться.

Но что будет, если мы сложим оружие? Сноу не позволит нам жить в любом случае!

Дистрикт Двенадцать уничтожен только за то, что я и Китнисс проявили непокорность воле Капитолия.

Целый дистрикт погиб из-за горстки ягод.

Нет! Сдаться сейчас – только позволить Сноу убить нас, пока мы спим.

– Пойдем, Пит, – зовет меня Боггс. – Капитолий сам организовал для нас съемочную площадку – самое время поработать.

Мы сняли ролик прямо там, на дороге. Потом был еще один, когда остатки нашей команды добрались до первоначальной цели.

Я больше не играю на камеру. Слова идут от сердца. Оператору это нравится, и мы управляемся за пару дублей.

К середине следующего дня я нахожусь в больнице, куда привезли Джоанну после нападения. Со мной Боггс и командующая Пэйлор.

– Мейсон понадобится пара дней на восстановление, – говорит она, – но рана не опасна. Она будет ходить.

– Мы можем чем-то помочь, пока ждем? – спрашивает ее Боггс.

Ее карие глаза изучающе смотрят на меня. После чего она кивает.

– Думаю, нашим солдатам пошла бы на пользу встреча с кем-то вроде тебя, Мелларк. Ты отлично проявил себя в боевой обстановке.

Я киваю, и тогда она зовет своего помощника.

– Том вам все покажет, а у меня дела, требующие моего присутствия. Удачи вам! – Пэйлор машет нам рукой и уходит. Ее голос не кажется мне больше таким уж жестким.

На третьи сутки мы, наконец, возвращаемся в Тринадцатый. Наш полет прошел без осложнений. Первой выходит съемочная группа и спешит показать Плутарху заснятые кадры.

Я и Джоанна покидаем планолет последними. Ее нога еще болит, и я поддерживаю ее под руку. В какой-то момент я случайно касаюсь ее груди и, кажется, краснею, чем вызываю взрыв смеха.

– Добро пожаловать домой! – кричит нам приближающийся Хеймитч. – У нас добрые вести: Сойка собирается покинуть свою клетку.

Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))

====== Глава 2-8 ======

POV Китнисс

Вечно со мной так: сначала скажу, а потом думаю, как я это сделаю?

Утром доктор Аврелий обещал, что сегодня я увижу Прим. Я сама попросила. А теперь мне страшно так, что я не могу усидеть на одном месте. Наматываю круги по периметру палаты.

Здесь даже окон нет! Который сейчас час?

Ночью, когда я размышляла о возможности того, что мои воспоминания могут быть ошибочны, казалось, в этом есть хоть какая-то логика. Но за те часы, пока я ожидаю назначенной встречи, я уже дважды сорвалась. Память словно старается доказать, что все в ней настоящее. И у меня перед глазами вновь и вновь всплывают страшные картинки…

– Да когда же уже! – нетерпеливо вырывается у меня.

И именно в этот момент дверь открывается. На пороге стоит Энни. Она одна.

Я облегченно выдыхаю. И мне тут же становится стыдно за это.

– Как ты, Китнисс? – спрашивает Энни.

Я игнорирую ее вопрос, подхожу к своей кровати и забираюсь на нее с ногами. У меня противоречивые чувства. Заветное слово «вдруг» не оправдало надежд. А я так хотела этому поверить…

Наконец, я поднимаю глаза на Рыжую и говорю.

– Никакой Прим нет, ведь так?

Глаза Энни добрые, в них забота.

– Есть, Китнисс, она ждет в коридоре. Я просто хотела сначала проверить как ты…

На меня словно вылили ведро ледяной воды. Я опять боюсь! Медленно встаю и, держась обеими руками за спинку кровати, отвечаю.

– Энни… Ты… уверена, что это Прим?

Она подходит ко мне и обнимает за плечи. Моя спина не прогибается ни на сантиметр. Я будто оцепенела.

– Все в порядке, Китнисс. Я уверена, что это настоящая Прим!

– Хорошо, – говорю я машинально.

Все не хорошо! У меня паника!

Я слышала, как моя сестра кричала! Я видела, как из ее раны текла кровь! Я знаю, что она перестала дышать на моих руках!

Кто бы ни вошел сейчас в эту дверь, это не Прим! Не мой утенок!

Это невозможно!

Энни возвращается к двери, приоткрывает ее и приглашает кого-то войти.

Это не может быть Прим!

Что я ожидаю увидеть? Двухголового монстра? Полупрозрачное привидение? Злобного карлика?

Когда она заходит, я молча смотрю на нее во все глаза. Я уверена, что она видит в них ужас.

Потому что ничего другого во мне сейчас просто нет.

Ее шаги неуверенные, она замерла в паре метров от двери и не решается пройти дальше.

Я сейчас закричу! Это переродок!

Это снова та девочка, которую я уже видела. Те же волосы, те же глаза…

Глаза! Я видела, какие бывают глаза переродка…

Но у нее глаза моей сестры…

Девочка мнется с ноги на ногу, а потом бросается ко мне!

Я вскидываю руки и начинаю истошно кричать, когда она обхватывает меня.