Феникс

Вздрагиваю. Я так и не решила, как к этому относиться. Если Энни объяснила ребенку, что я Феникс, то, может быть, она не держала на меня зла за смерть мужа? Хотя, как такое возможно?

Непроизвольно делаю шаг назад, но натыкаюсь на Пита, стоящего слишком близко. Спиной ощущаю его тепло и не двигаюсь. Он чуть наклоняет голову, вдыхает запах моих волос и обнимает.

Я так соскучилась по нему! Сердце учащенно бьется, ладошки сами собой ложатся поверх его рук.

– Все хорошо, Китнисс, – шепчет Пит мне на ухо. Киваю.

Мальчик заинтересованно разглядывает нас и улыбается.

– Мы собираемся пройтись. Составишь компанию?

Неловко молчу. Имею ли я право?

– Если Тэм не против, – внезапно говорю я.

Вероятно, Пит немного растерян, но быстро находится с ответом.

– Ну что, Тэм, возьмем Китнисс с собой?

Мальчик согласно кивает, и я чувствую себя немного свободнее.

Пит опускается на колени перед малышом и не спеша одевает его.

Такая милая картина, что сердце щемит в груди. У них все так слажено выходит, а я не знаю, куда себя деть в это время.

– Китнисс? – произносит мое имя Тэм, и я сразу обращаюсь в слух.

Ему еще сложно составлять целые предложения, поэтому он просто машет мне ладошкой, прося подойти. Взволнованно присаживаюсь рядом с Питом.

– Что, малыш? – спрашиваю я.

Ребенок с минуту роется в своем кармане, а потом достает небольшой белый кубик и протягивает его мне на крошечной ладошке.

– Хочешь сахар, Китнисс? – говорит он, картавя.

Я не успеваю даже подумать, как слезы начинают литься из глаз, и Пит сразу обнимает меня. Почему я плачу? Сейчас это не чувство вины. Это безмерная печаль по ушедшему другу, по потерянному прошлому…

Натянуто улыбаюсь, чтобы не пугать Тэма. Пит одобрительно кивает.

– Готовы? – спрашивает он.

Через час мы уже бредем по пустынной дороге. Гуляем.

Я чувствую удивительное спокойствие. Пит держит меня за руку, а Тэм топает чуть впереди.

– Знаешь, – говорю я Питу, – меня пугает, что он так похож на Финника… После всего, что я сделала…

Рука Пита крепче сжимает мою.

– Может быть, это наш шанс? – предлагает он. Я не понимаю. – Когда-то ты говорила про долги. Я не сразу понял, что это значит, а сейчас осознаю. Если Тэм – это наш шанс отдать долг Финнику и Энни?

Задумываюсь. Что, если Пит прав?

Энни дала мне надежду, когда я сходила с ума в Тринадцатом…

Финник отдал мне свою жизнь в туннеле, когда я все-таки сошла с ума…

Остался только Тэм…

Долг должен быть уплачен…

Я ничего не отвечаю Питу, но он понимает без слов, что я согласилась с ним.

Он так близко, моя рука в его руке. Долгожданный покой и умиротворение струятся по моим венам. Чуть подвигаюсь к Питу и кладу голову ему на плечо.

Чувствую, как он усмехается и притягивает меня ближе, по-хозяйски оставив руку на талии.

Тэм бегает впереди, радостно здороваясь с каждым встречающимся кустиком или деревцем. Улыбаюсь. Со стороны мы наверняка похожи на счастливую семью.

Может быть, мы и правда смогли бы стать такой?

отзывы?

====== Глава 8-2 ======

POV Пит

Китнисс беспокойно ворочается во сне. Протягиваю руку и легко касаюсь ее плеча. Она почти сразу успокаивается и придвигается ближе.

Улыбаюсь.

В полумраке комнаты различаю детскую кроватку в углу. Тэм спит, высунув руку между перилами, и сладко посапывает.

Мне кажется, сейчас я счастлив.

Очевидно, я задремал, потому что просыпаюсь от того, что Китнисс толкает меня в плечо. Успеваю открыть глаза, когда слышу плач ребенка.

– Тэм давно так делает, – сообщает мне Китнисс.

Она сидит на кровати, подогнув ноги к груди, и не делает попыток подойти к малышу.

Встаю сам и, дойдя до кроватки, беру Тэма на руки. Он обхватывает мою шею и, всхлипывая, зовет маму. Жмурюсь, отгоняя остатки сна.

– Тссс…, – говорю я, стараясь его успокоить. – Тэм, помнишь, я рассказывал тебе про ангелов на небесах?

Он едва заметно кивает, продолжая всхлипывать. Моя майка возле шеи быстро становится мокрой от его слез.

– Это добрые ангелы, и твоя мама с ними, – продолжаю я. – Она наблюдает за нами.

– Почему? – спрашивает Тэм.

– Почему наблюдает? Твоя мама любит тебя и беспокоится. Наверняка, сейчас она тоже будет плакать, потому что плачешь ты.

– А папа?

– Он с мамой. Ты ведь помнишь, как мама любила его? – спрашиваю я, и мальчик снова кивает. – Они вместе и расстраиваются, когда ты грустишь.

Тэм утыкается носом в мою ключицу, и постепенно его рыдания затихают.

– Я не хочу расстраивать маму с папой, – неуверенно произносит он.

Теперь киваю я.

Этот диалог повторяется уже не первый раз. Большую часть времени Тэм увлечен изучением окружающего мира и не скучает по Энни, но бывают минуты, когда он плачет навзрыд. Тогда я снова и снова начинаю рассказывать ему про небеса, ангелов, маму и папу…

Это грустно. Но я обещал себе, что не буду врать малышу.

– Хочешь спать со мной и Фениксом? – предлагаю я Тэму, переводя в это время взгляд на Китнисс.

Она упрямо качает головой, запрещая мне, но я все равно ложусь обратно в кровать и укладываю Тэма между нами. Мне больно видеть, как Китнисс отодвигается на самый край, будто боясь прикосновения ребенка.

Некоторое время мальчик ворочается, но все-таки засыпает, не выпуская из своих ладошек мою руку.

– Почему? – спрашиваю я у Китнисс, когда дыхание Тэма становится ровным.

Она смотрит на меня. Напряжена до предела. Зрачки расширены. Это чем-то похоже на ее старый приступ, но сейчас она не кричит и не убегает.

В моем одном вопросе заключено с десяток других.

Не понимаю, почему при том, что ей вроде нравится Тэм, она до сих пор ни разу к нему не прикоснулась сама и не позволяет ему. Отстраняется, уходит, злится.

Китнисс молчит, так что снова повторяю свой вопрос.

Мне кажется, она смотрит на меня целую вечность, пока, наконец, не произносит так тихо, что я почти не слышу.

– Я боюсь.

Так просто и одновременно так сложно.

Тяжелый вздох вырывается из моей груди.