Фэнтези-2005. Выпуск 2

— Конечно. Но не рано ли еще?

— В самый раз. Народ уже на работу потянулся. Откушайте с нами, а потом можно и к колдуну ехать.

— К колдуну? — переспросил курьер.

— А то как же. Помните наш вчерашний разговор?

— Помню, — кивнул курьер, хотя совершенно забыл о просьбе Поттона.

Ехать не хотелось. Настроение сразу испортилось, Сигмону отчаянно захотелось вскочить на Урагана и дать деру. Ведь он не обещал поехать! Только подумать над предложением и обсудить его с утра на свежую голову.

Староста молчал, выжидающе смотрел на гостя и ждал ответа.

Усы Поттона воинственно топорщились, а на лбу явственно проступили морщины. Отступать он не собирался.

Сигмону же вспомнился жаркий шепот Ишки — как она звала его по имени, называла храбрым и сильным. Вот ей он обещал, что поедет. И если сейчас откажется от своих слов… Курьер поморщился. Нет. Это не дело. Воины второго пехотного полка не отступают. Солдату трусить нельзя, и тем более позориться перед дамой. А хоть бы и крестьянкой. Что она запомнит? Сладкую ночь? Вовсе нет, она запомнит утреннее бегство кавалера. Никак невозможно.

Сигмон расправил плечи, набрал полную грудь воздуха и снова пожалел о том, что у него нет усов.

— Разумеется, — выдохнул он. — Сначала завтрак — потом поездка. На голодный желудок с колдунами разговаривать несподручно.

— Само собой, — подхватил Поттон и снова ухмыльнулся в усы. — Прошу, господин военный, за мной. Завтрак ждет.

4

Дорога к дому колдуна шла мимо полей, потом сворачивала в лес и превращалась в нехоженую тропу. Ураган шел ходко, и вскоре Сигмон увидел невысокий забор из камней, уходящий в заросли орешника, и большие кованые ворота, оплетенные вьюнком. За воротами виднелся сад, заросший сорной травой, а дальше — стена дома, скрытого кронами диких яблонь. Курьер тяжело вздохнул и спешился. Пора было исполнять обещание.

Ворота оказались заперты, а на его окрик никто не отозвался. Урагана пришлось оставить у входа. Убедившись, что жеребец крепко привязан к решетке ворот, курьер перелез через забор и направился к дому.

Он оказался довольно большим — два этажа, высокая остроконечная крыша и просторное крыльцо говорили о том, что на его строительство было потрачено много сил. Вот только выглядел он не лучше сада. Серые камни стен заросли по низу мхом и потемнели от воды. Окна, узкие и высокие, были забраны разноцветной мозаикой. Но она давно выгорела на солнце и покрылась грязью. По стенам вился дикий зеленый плющ, каменные ступеньки крыльца начали крошиться, а дорожка, ведущая к ним, заросла травой.

Ему вдруг захотелось развернуться и убраться подальше от этого заброшенного дома. Сказать старосте, что тут давно никто не живет, отправиться в Пасам и навсегда забыть об этой истории. Он даже остановился и взглянул на солнце, прикидывая, успеет вернуться к обеду или нет.

В этот момент деревянные створки дверей распахнулись, и на крыльцо из темного проема шагнул человек. Сигмон подался назад, положил руку на рукоять сабли и замер.

На крыльце стоял маг, в этом сомнений не было, никем иным хозяин дома и не мог быть. Правда, он больше походил на булочника: невысокий плотный старик с намечающимся брюшком. Но его глаза — темные, почти черные — смотрели так, словно готовились пронзить собеседника. Так выглядят глаза магов. Сигмон почувствовал себя неуютно и замялся, не зная, что сказать. Пауза затянулась до неприличия, и тогда хозяин первым нарушил молчание.

— Здравствуй, гость, — сказал он. — Что привело тебя ко мне?

— Здравствуй, маг. Я здесь проездом, но у меня есть к тебе разговор.

— Разговор? — Маг вскинул густые брови. — Ну что ж, в таком случае — проходи. Не часто ко мне заходят в гости с разговорами.

Отступив в сторону, маг поманил гостя рукой. Сигмон, на секунду замешкавшись, поднялся по крошащимся каменным ступеням и встал рядом с хозяином дома.

— Заходи, — пригласил тот, указывая на темный проем. — Позавтракаем. За столом разговаривается лучше всего.

От мага разило потом, луком и грязным бельем. Похоже, он не следил за собой, а позаботиться о нем было некому. Курьер нерешительно глянул на темный проем — из него несло холодом и плесенью, как из склепа, — и подумал, что в другое время он бы и близко не подошел к этому дому.

Маг, видя замешательство гостя, пожал плечами и шагнул в темноту.

— Если хочешь поговорить со мной, — тихо произнес он, — иди следом.

И он пошел вперед, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, идет за ним гость или нет. Сигмон сжал зубы и переступил порог, клянясь себе, что больше никогда не попадется в ловушку голубых глаз. Никогда и никому он не будет ничего обещать ночью, в постели. Никогда.

Маг привел его в большую комнату с высоким потолком. В центре расположился длинный дощатый стол, на котором стояли большие бронзовые подсвечники, и курьер догадался, что это столовая. Она была под стать дому: в углу зияла черная пасть потухшего камина, узкие окна занавешены тяжелыми лиловыми шторами — старыми, проеденными молью в десятке мест. Осмотревшись, курьер заметил, что на полу кое-где лежит мусор, углы затянуты паутиной, а деревянные шкафчики, расставленные вдоль стен, тронуты плесенью. Он подумал, что дом очень похож на своего хозяина — такой же грязный и запущенный. Похоже, магу все равно, как он выглядит и где живет. Наверняка проводит все свое время в библиотеке, роясь в пыльных фолиантах и составляя новые заклинания.

— Садись, — сказал маг, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший во главе стола. — Будь моим гостем.

Сигмон послушно уселся на стул. Тот жалобно скрипнул, и курьер замер, опасаясь, что древняя деревяшка рассыплется в прах. Маг достал из шкафчика бутылку вина, два старых серебряных кубка, глиняную тарелку с хлебом и чуть подсохшей ветчиной. Все это он поставил на стол перед Сигмоном, а сам сел рядом.

— Здравствуй, гость, — сказал он, откупоривая бутылку. — Меня зовут Фаомар. Я маг из Вибера, удалившийся на покой. Кто ты такой и какое дело привело тебя ко мне?

— Меня зовут Сигмон Jla Тойя, я курьер второго вентского пехотного полка. Следую в Пасам с поручением.

Представившись, как того требовали правила вежливости, Сигмон замолчал. Не хотелось ему вот так сразу, в лоб, в самом начале разговора, бросать обвинения в колдовстве.

— Служба, значит, — проговорил маг, аккуратно разливая вино по кубкам. — Ну что ж, выпьем за второй пехотный полк. — Итак, — сказал он, когда кубки опустели, — какой разговор у тебя ко мне, Сигмон Ла Тойя?

— Речь о деревне, о Холмовицах.

— Вот как? — нахмурился маг.

— Да. Крестьяне жалуются, что в последнее время вокруг деревни пошаливает нечисть.

— И, конечно, обвиняют в этом меня? Дескать, балуюсь колдовством?

— А это не так? — резко спросил Сигмон.

Маг поставил кубок на стол, поднял взгляд на курьера, и его борода воинственно встопорщилась. Он пожевал губами, причмокнул, но так ничего и не сказал. Сигмону показалось, что маг собирался ответить грубостью, но все же сдержался.

— Деревенским мужланам часто мерещится всякая дурь, — произнес наконец Фаомар. — Я этим не занимаюсь. Не мой стиль.