Фермер: перерождение

— Видишь? — Петрович постучал пальцем по металлу. — Без замены всего блока не обойтись. А блок нам раньше осени не привезут, если вообще найдут.

Я осмотрел трещину, мысленно прокручивая варианты решения. Перед глазами всплывали страницы учебника по ремонту двигателей внутреннего сгорания, который я читал еще в прошлой жизни. Фотографическая память услужливо подсунула нужную информацию.

— Холодная сварка здесь не поможет, — задумчиво произнес я. — Нужна специальная технология… И эпоксидная смола с металлическим наполнителем.

— Что за смола такая? — нахмурился Петрович. — У нас ее нет.

— А химическая лаборатория в школе есть?

— Есть, но что…

— И автомастерская в райцентре?

— Конечно, но…

— Тогда можно попробовать, — я выпрямился. — Мне нужны эпоксидная смола, порошок алюминия или меди, ацетон и несколько специальных инструментов. К утру все подготовлю.

В глазах Петровича читалось недоверие, но также и проблеск надежды.

— Михал Михалыч сказал дать тебе шанс, — он пожал плечами. — Попробуй, агроном. Хуже уже не сделаешь.

Следующие полчаса я провел, разрабатывая подробный план ремонта. Сначала нужно расширить трещину в форме буквы V, затем обезжирить поверхность, создать промежуточный слой из специальной смеси и наконец произвести саморасширяющуюся заделку.

С чертежами в руках отправился к учительнице химии, немолодой женщине с властным взглядом и поседевшей косой, уложенной вокруг головы. К счастью, она оказалась на месте, засиделась допоздна.

— Виктор Алексеевич, вы сегодня уже второй раз, — удивилась она, увидев меня на пороге класса. — Что еще нужно для ваших экспериментов?

— Инна Викторовна, это для совхозного трактора, — я показал свои чертежи. — Срочное дело.

Взглянув на мои расчеты, она уважительно кивнула:

— Серьезный подход. У нас есть эпоксидка, правда, для школьных опытов… И немного алюминиевой пыли. А вот с ацетоном сложнее, его под замком держим.

— Это дело государственной важности, — улыбнулся я. — Без трактора весь посевной план под угрозой.

Получив необходимые химикаты, я заехал в районную автомастерскую, где поднял дежурного рабочего, раздобыл специальные сверла и развертки. К ночи все материалы были собраны.

В гараж вернулся около десяти вечера. К моему удивлению, там уже собралось несколько человек: смуглый сварщик с обожженными руками, двое молодых механиков и сам Петрович.

— Решили помочь, — смущенно объяснил бригадир. — Да и интересно, что ты тут наворотишь.

Я разложил инструменты и материалы на верстаке, словно хирург перед операцией. Мы включили дополнительную лампу, подвесив ее прямо над двигателем.

— Для начала нужно расширить и обработать трещину, — объяснил я. — Затем создадим композитный состав, который заполнит полость и схватится намертво.

— А давление выдержит? — спросил сварщик. — Я пробовал заваривать, но металл хрупкий.

— Выдержит, если все сделаем правильно.

Следующие три часа мы работали не покладая рук. Я просверлил небольшие отверстия по краям трещины, чтобы остановить ее дальнейшее распространение. Затем особым образом расширил в форме буквы V всю длину повреждения.

Пока один из молодых механиков обезжиривал поверхность, я смешивал специальный состав — эпоксидную смолу с алюминиевой пудрой и добавками, которые обеспечивали теплостойкость и эластичность.

— Откуда ты знаешь такие технологии? — поинтересовался Петрович, наблюдая за процессом. — В Тимирязевке этому не учат.

— Читал специальную литературу, — уклончиво ответил я, вспоминая статьи из журналов 2020-х годов о ремонтах раритетной техники. — К счастью, память хорошая.

Ближе к рассвету началась финальная стадия. Мы установили специальные зажимы, чтобы стянуть края трещины, и залили нашу смесь в подготовленные каналы. Затем включили электрообогреватель, создавая нужный температурный режим для полимеризации.

К шести утра компаунд затвердел. Я провел рукой по поверхности. Гладкая, без единого намека на прежнюю трещину.

— Теперь нужно собрать двигатель и проверить, — сказал я, вытирая руки ветошью.

Механики, заинтригованные необычным методом ремонта, работали с энтузиазмом. К семи часам двигатель был собран.

Настал момент истины. Петрович сел в кабину, повернул ключ зажигания. Стартер закрутился, двигатель чихнул раз, другой… и завелся! Ровное глухое урчание наполнило гараж.

— Давай на полные обороты! — крикнул я, прислушиваясь к работе мотора.

Петрович увеличил обороты, двигатель взревел, но работал ровно, без каких-либо признаков неисправности. Масло не сочилось, температура поднималась нормально.

— Чудеса! — Петрович заглушил мотор и спрыгнул с сиденья. — Как тебе это удалось?

— Наука, — усмехнулся я. — И немного смекалки.

К восьми часам новость о «воскрешении» трактора облетела весь совхоз. У гаража собрались любопытные: доярки, идущие со смены, тракторист, подвозивший молоко, даже несколько старушек, ковылявших в магазин за хлебом.

— Так вы не только агроном, но и механик? — удивлялись люди.

— Просто знаю некоторые современные методы, — скромно отвечал я.

Громов приехал около девяти, хмурый и озабоченный. Увидев работающий трактор, он сначала не поверил своим глазам.

— За ночь починили? — он обошел машину кругом, словно опасаясь подвоха. — Без запчастей?

— Виктор Алексеевич сам придумал, как залатать трещину, — с гордостью, будто это была его заслуга, сообщил Петрович. — Какую-то особую смесь сделал, проверенный технический метод.

Громов пристально посмотрел на меня:

— И долго это продержится?

— До капремонта точно, — ответил я. — А это два-три года минимум.

— Любопытно, — председатель задумчиво почесал подбородок. — Очень любопытно. Зайди ко мне в контору после обеда, Виктор Алексеевич. Есть разговор.

После нескольких часов сна я явился в контору совхоза. Громов ждал меня, просматривая какие-то документы.

— Садись, — он указал на стул. — Чай будешь?

— Не откажусь.

Председатель налил чай в граненый стакан с подстаканником, подвинул вазочку с карамельками.