Фернок 2

Вся эта бытовая порочность, о которой так не хотелось упоминать на работе, должна была остаться в строжайшей конфиденциальности.

– Ну, вы посмотрите на нее, выросла, называется… - сегодня Беннетту Крофтану пришлось отлучиться - покинуть рабочий кабинет, договориться с Миллером об изменениях в графике только из-за того, что жена-шлюха якобы снова увидела у дочки шприц и не смогла придумать ничего получше, кроме как позвонить мужу.

– Пап, что с тобой? – девчонка тщетно пыталась скрыть свое нездоровое увлечение, но расширенные зрачки, заплетающаяся речь, ее негодные вены и телодвижения выдавали в ней завравшуюся наркоманку, - Ты…

Почувствовав ложь сродни неуважению, Беннетт вспылил:

– Что, змея этакая, ты позволила уроду, который посадил тебя на чертову иглу, которого я лично скинул с крыши, оставить наследие?

– Пап…

– Заткнись! – отец ударил дочь, засветил кулачищем в лицо, - Кончится терпение и ты у меня сядешь, а потом я жестоко разделаюсь с твоей поганой матерью, как с тем уродом,

слышишь?

Когда наркоманка, заплакав, забилась в углу своей комнаты, он чуть приостыл.

– Прости…

– Все, не ной! Не люблю, когда пускают сопли, как же это мерзко… Вспомни, если у тебя там что осталось, я много раз предупреждал, к чему приводят наркотики…

Вдруг дотошный папаня почувствовал вибрацию сотового в джинсах и ответил на звонок:

– Беннетт слушает!

– Шеф – в трубке раздался зевающий голос Миллера, - У меня новости…

– Какие?

– Помните многозначительную историю, которую пришлось отложить в виду отсутствия необходимых оснований для заведения уголовного дела и неожиданного помещения Эсмонда Фернока в пенитенциар строгого режима?

– Ну-ну, и?

– И сейчас такие основания появились. Как мы оба знаем, субъект гуляет на свободе…

– Дальше – теряя самоконтроль, Беннетт не пытался скрыть исступление.

– На днях в полицию обратилась некая мисс Хейли, подозревающая недавно освобожденного в похищении дочери. Плюс всплыли новые факты, вероятно, способные раскрыть другие преступления, по ошибке оставшиеся в тени – Миллер медленно, но верно все ближе и ближе подходил к интеллектуальной победе над экс-комиссаром.

Но по причине накопившихся проблем шеф перестал питать интерес к поимке Фернока и возобновлению судебного следствия.

– Послушай, не упирайся рогом, надо было дать официальный ход еще тогда, когда это считалось актуальным! Для нас непрофессионально хвататься за кобуру пистолета с пустым патронником…

– А если повезет?

– Что а если? Давай, все, не будь занудой. У меня тут дела! – из-за внезапно пронзившей голову боли заместитель генерального прокурора штата временно стих…

…

Беннетт ждал жену, проводящую время с очередным одутловатым романтиком, вот уже несколько часов. И, осознавая степень запущенности ситуации, чувствовал вязкий, депрессивный и угнетающий стыд. В атмосфере ненадежной семьи можно выжить только, посвящая будние работе. Стремление к перевоспитанию непослушной дочери, испорченной из-за родительского недосмотра, и белобрысой стервы, крайне редко напоминающей супругу, со временем потухло.

А Беннетт иногда вспоминал ее первую измену, состоявшуюся спустя день после их свадьбы - необъяснимое предательство, о котором лично он узнал лишь год назад. С тех пор стерва веля себя много раскрепощеннее, уже не скрывая своих гадких “задвигов”.

Сегодня она явилась лишь к вечеру, можно сказать, пришла в изрядно “веселом” расположении духа, да еще не испытала

нужды объясниться перед мужем...

Беннетт попытался быть с ней максимально вежливым, задав вопрос практически без надрыва:

– Так, ты где шлялась? Думаешь, сваливать без предупреждения, тем самым оставляя дочь в полумертвом состоянии в квартире одну, это нормально?

Но, относясь к проблемам семьи непозволительно пофигистично и порой лицемерно, фурия не оценила его снисходительности:

– Там, где нужно. Тебя касаться не должно…

Почувствовав себя оплеванным и беспомощным, мужчина сильно сжал кулаки…

Фернок вспомнил о сообщении с вложенной фоткой, присланном Семеном, спустя час после тревожного визита надоедной миссис Хейли. Имея не самый маленький опыт в поиске людей, экс-комиссар положился на родную интуицию, которая с ним экспансивно играла. Он допускал небезосновательную теорию, что преступник мог поддаться могучему искушению и поступиться честностью для разительного облегчения поставленной нетривиальной задачи.

“А возможно ли вообще остаться честным в коррумпированном мире?”

Постирав залежавшееся в пыли шмотье, погладив одежду, кое-как приубравшись, Фернок попытался выяснить с помощью интернета адрес недовольной визитерши, чтобы показать сообщение, ну, и загладить дурацкий, по его мнению, конфликт, возникший практически на пустом месте, из-за негативного влияния информационного пространства.

“Я соберу в одну кучу все аргументы, и попытаюсь отстоять свое право участвовать в поисках Мэлори, ибо это будет очень неудобно делать без согласия ее предков. Неудобно, да и некомфортно.

По правде у меня давно сломалась боялка, в связи с чем я разучился бояться.

Дурак – не внешний опыт, а, скорее, самоощущение. Именно таким я кажусь сейчас себе. Полным дураком, над которым посмеялись”

Хейли никогда не были так известны, как Вэйны или Грины, но само семейство давно входило в список среднебогатых базовых ячеек общества Мракана. Фернок, находясь с Мэлори, не мог представить, что ее родители столь уважаемы, а факт их существования занимает двадцать первых ссылок браузера.

“У меня почти нет друзей, а врагов – тьмище. Никакой бумаги не хватит, если начать перечислять. Но, как ни странно, я живой и не похищенный, чего, увы, не скажешь про Мэлори.

А если ее похититель и убийца Джиллиан – мой давнишний ненавистник? Значит, случившееся, действительно, отчасти и моя вина. Видимо, мне нельзя находиться с кем-то слишком долго. Чтобы не навлечь неприятности. Легкомысленно было знакомиться с брюнеткой”