Февраль
Шрифт:
Аня тоже разговорилась. Юрий Алексеевич узнал, что она ещё до войны устроилась нянечкой в детский садик, который находился в другом районе города; далековато конечно от её дома, но случайная смерть отца от несчастного случая на заводе заставила её оставить последний курс до лучших времён, и пойти работать; жаль только, что эти лучшие времена всё никак не спешили наступать. А на следующий год жизнь разорвала война, потом сразу блокада города. Детский сад, где работала Анюта, один из немногих не прекратил приём ребятишек и в это отчаянное время. Сначала сотрудника по-прежнему ходили в детский садик, меняя друг друга, а кто-то зимой
Анюта в эту зиму потеряла мать. Антонина Васильевна, мама Анюты, ещё за год до войны стала чахнуть и таять, тягостно переживая утрату мужа, а с начала войны и вовсе ослабла. Она часто стала простужаться, всё время лежала с температурой, и лишь изредка тёплыми осенними днями поднималась, пытаясь что-то достать и приготовить поесть детям. А однажды Антонина Васильевна вышла из квартиры и больше уже домой не пришла. Воротясь на следующий день с работы, Анюта застала своего младшего братишку Володьку полуживого, замёрзшего, прижавшегося к перилам на лестнице около квартиры. Анюта, схватив Володьку, бросилась в детский сад, в надежде, что медсестра Лидия Павловна поможет им. Но, когда добралась сквозь вечернюю метель и огромное расстояние, мальчик уже не дышал.
– Лидия Павловна, - орала Анюта на всё здание, ползая возле неё и Володьки, - Лидия Павловна, ну что-нибудь сделайте!
Ведь вот только жизнь была в нём, Володька дышал и проплакал «Аня», только его ручка, ещё тёплая, маленькая сжимала её пальцы, и вмиг всё само собой оборвалось. Было непонятно, как жизнь могла покинуть детское ни в чём неповинное тело. Воспитательницы, Татьяна и Ольга, успокоив ребятишек, встревоженных Аниными криками, закутали Володьку в кусок белой ткани и вынесли его за забор детского сада, где уже этой зимой выросли несколько маленьких холмиков.
Анюта кинулась искать мать. Вместе с маминой подругой Капитолиной Сергеевной они обошли кажется весь город, все дома, здания и улицы. Так бесконечно долго, неделя за неделей блуждали они, пока, отчаявшись, не потеряли всякую надежду. Скоро Капитолина Сергеевна оплакивала и дочь, а Анюта осталась в этом одиноком замерзающем городе с блёклой надеждой, что мама всё-таки где-то есть.
Снег тихо продолжал падать. Аня встрепенулась, возвращаясь от рассказов в обыденность. Ей пора было уже возвращаться в детский сад; чтобы помочь с малышами и сменить другую нянечку на глажке белья.
Встал вопрос: куда идти Юрию Алексеевичу? Оставаться в квартире он наотрез отказался. Взять его с собой она тоже опасалась, мало ли что могут подумать, да и как объяснить, кто он. В детском садике часто случались проверки.
– Есть ли там какие-то веранды, домики? – Искал он выход.
– Есть кое-что…
– Я ж могу и там до утра остаться, главное я буду близко от тебя. Ну что мне здесь одному в комнате делать? Вдруг что не так, а я далеко? – Уговаривал он Анюту.
В конце концов она сдалась, и они решили пойти вместе.
Аня набрала таз снега, Юрий помог ей занести его в квартиру, и, под неодобрительный взгляд Капитолины Сергеевны, они отправились на работу вдвоём.
Здание детского сада красивое, двухэтажное, с маленькими декоративными балкончиками и лестницами с широкими перилами. Второй этаж был полностью заколочен; всё, чем
можно было истопить две буржуйки, разобрали и вынесли, лестницу на второй этаж закрыли.Анюта хотела быстренько провести Юрия Алексеевича на крытую детскую веранду, дабы ему где-то переночевать, но заведующая, Мария Николаевна, оказалась в это время во дворе и увидела их.
Мария Николаевна, высокая статная женщина, по-военному державшая осанку и стойко принимающая всё, с чем бы ей ни пришлось столкнуться, казалась не знавшим её холодной особой. Но на самом деле, все работники детского сада ценили Марию Николаевну за отзывчивость и доброту, зная, что за надменной маской лица скрывается прекрасной души человек. Она никогда не проходила мимо, если видела, что в силах помочь, особенно когда ситуации касались её непосредственной деятельности; заменить на часок рыдающую воспитательницу, успокоить родителя, вытереть нос пробегающему малышу – это всё неминуемые чёрточки должности; сплотить и воспитать коллектив не приказами и оговорками, а личным примером – вот что было главной идеей её руководства. За это стальную женщину уважали, ценили и доверяли ей все, встретившиеся с ней на пути жизни.
Мария Николаевна удивлённо приподняла брови, увидев Анюту в сопровождении мужчины. И выжидающе уставилась на них, требуя объяснений появления неожиданного гостя.
– Мария Николаевна, это Юрий Алексеевич, - сказала Анюта, судорожно в уме подбирая слова, чтобы всё выглядело как можно правдоподобнее, и чтобы пришлось как можно меньше врать, - он учитель физики…
– Где воевал? – Бесцеремонно перебила заведующая.
– Он с Синявинского. Это мой жених, вчера приехал, отпустили на чуть-чуть…- продолжала Анюта.
– А сам-то жених говорить умеет? – С иронией спросила Мария Николаевна. И тут Анюту осенило, как избежать дальнейших расспросов и объяснений, почему её жених в разгар военных действий объявился у невесты.
– Мария Николаевна, ему трудно, - Анюта врала, осознавая это и немея от собственной наглости и лжи, - он и слышать-то почти ничего не слышит…
Юрий Алексеевич благодарно взглянул на вдруг появившуюся у него невесту; потому как, что говорить, он знал ещё меньше Ани. И чтобы подыграть ей, он невпопад протянул заведующей руку и, не разжимая губ, постарался промычать «Юрий». Мария Николаевна пожала руку и в знак понимания кивнула головой.
– Мария Николаевна, Юрий побоялся отпускать меня одну, можно, пока я на смене, он на веранде побудет? – Попросила Анюта.
– Не холодно будет? – Удивилась заведующая.
– В квартире не теплее, - вздохнула Анюта, - замерзнет, домой уйдет.
– Ну хорошо, пусть в подсобке у прачечной будет, на верандах-то не советую… - согласилась Мария Николаевна, усмехнувшись, - а если нечего будет делать, заскучает вдруг жених, может нам и мелких дровишек наколет, - и указала в сторону нескольких чурок у крыльца.
– Хорошо, Мария Николаевна, я ему объясню,- обрадовалась Анюта и потащила учителя за рукав к веранде.
– Ты можешь поколоть полешки, чем тоньше, тем лучше, - тихонько говорила Анюта, - а мне пора. Я, как смогу, приду проведать тебя.
– Да понял я всё, - усмехнулся Юрий Алексеевич, - наколю и буду тебя ждать.
– Только не разговаривай ни с кем, поддерживай легенду, - предупредила Анюта, собираясь уходить.
– Аня! – Окликнул учитель, сам не зная, как вылетело вслух её имя.