Фея-Крёстная желает замуж

– Откуда вы вообще здесь взялись, ваше кры… королевское величество?

Сажусь на тахту, указываю ему на стул и готовлюсь слушать.

Он мнётся, пухлые щёки заливает густой румянец, прямо едва ли не под цвет мантии. Только теперь замечаю, что белый королевский мундирчик весьма-таки потрёпан и в пятнах.

– Понимаете ли, – он сдвигает корону набекрень и даже удивительно, как та не падает, – в общем… тут такое дело… одним словом… меня сюда завезли… с мукой.

Он облизывает губы, сцепляет пальцы и, уставляясь в пространство невидящим взглядом, начинает рассказывать:

– Познакомился я, значит, с одной мельничихой-вдовой, стали мы вместе жить-поживать. Огонь, а не женщина. Дородна, румян, ну просто булочка! А уж хохотушка и затейница… – тут он смущается, краснеет, должно быть, вспомнив какую-нибудь особенно веселую затею мельничихи. – Но скоро пресытился. Но не знал, что она – ведьма. Когда она пронюхала, что бросить её собрался, так плеснула на меня какой-то дрянью, и я стал крысой. Тогда она котяру своего натравила, – коситься на Мурчелло, тот ухмыляется и продолжает умываться, но глазами радужными посверкивает хищно. – В общем, загнал меня кот в амбар. Пришлось нырнуть в мешок с мукой. Утром за мукой приехали из академии. Так я сюда и попал. Через три дня с меня флёр-то слетел, и я опять королём стал. Но зато время уже понял, где и кто тут главный. С тех пор вот и прячусь по пустым комнатам, а в полную луну становлюсь вновь крысой. Сегодня, как раз, – полная. Ночью будет. Но днём я впервые перекинулся…

– Как долго вы здесь?

– Около года, – разводит руками король.

– И что же, за это время ректор вас не обнаружил?

– Нет, я хорошо прячусь. Многому тут за год научился. Во всяком случае, заклинанию невидимости – уж точно.

– Как же там ваше королевство без вас?

Он грустно усмехается:

– Да я же ненастоящий король.

– Что значит – ненастоящий?

– Моей страной парламент правит, а я так, украшение. Был.

– Конституционная монархия?

– Ага, – соглашается он и грустно вздыхает.

Понятно теперь, почему его не было в реестре принцев-королей-герцогов, который я уже давно выучила наизусть. Ненастоящих королей туда не вносили. Зачем же в нежных головках девиц на выданье смуту сеять?

– Как бы там ни было, но я должна отвести вас, господин… – и понимаю, что не спросила его имя.

– …Галет, – смущённо подсказывает он. – Хотели Гамлет, в честь Принца Датского, но писарь торопился и пропустил одну букву. И теперь я король Галет Первый Ягардский.

На этот титул Мурчелло вновь делает стойку.

– Ягаррррррдецсссссссс! – рычит-шипит он, взъерошив яркую шерсть. – Из тех, кто построил лаборатории, где создали мяв-нас.

– Мурчелло, успокойся, вряд ли Галет имеет к появлению твоей расы на свет хоть какое-то отношение.

Мяв-кун соглашается, успокаивается, снова укладывается прямо на воздух. Набок и спиной к нам. Чтобы видели, как он недоволен. Но я-то знаю, что он отходчивый и хороший.

– А нам с вами, ваше величество, – говорю Галету, – нужно всё же показаться ректору.

Он тихо скулит, но я непреклонна.

– Пожалуйста, добрая фея, не губите. Он меня точно с потрохами сожрёт. А я этой же ночью стану крысой и убегу отсюда…

Не выношу, когда мужики вот так вот канючат, поэтому ускоряю процесс превращения в грызуна. Затем хватаю крыса за хвост и направляюсь в кабинет ректора.

На мой решительный стук Хмурус открывает сразу, но как всегда непечатно ругаясь.

– Взгляните! – швыряю к его ногам беднягу Галета. – Полюбуйтесь, что у вас тут водится! Безобразие!

Хмурус ухмыляется, складывает руки на груди.

Галет на полу ёжится и закрывается передними лапками.

– Это ещё мелочи, – наконец говорит он. – Тут у нас и не такое водится. А про то, что обитает в этих стенах, вам лучше не знать. Но я приму меры.

Он поднимает Галета за хвост, бедняга трескуче верещит и извивается. В глазах ужас и мольба.

Маленькая коронка со звоном падает на каменный пол, и я будто просыпаюсь.

Что это я? Наверное, разозлилась на весь мужской род. Галет же мне ничего дурного не сделал. А Хмурус, судя по выражению зелёной рожи, сейчас беднягу в котёл с каким-нибудь зельем кинет.

Нет уж, король Галет, конечно, дурак и мельничиху зря обидел, но такая участь для него была бы слишком жестокой.

Неужели здесь всё настолько пропитано тьмой, что даже я начинаю темнеть?

– Ладно, – говорю, – отдайте его мне.

Забираю у Хмуруса, глажу, Галет смотрит с благодарностью и, кажется, плачет.

А он даже милый, этот крысокороль.

– Будет другом Мурчелло.

Хмурус поднимает бровь.

– Мурчелло? Этого пройдохи? Ну-ну, посмотрим, как долго продержится эта крыса на позиции между другом и обедом.

– Пфф! – обдаю ледяным, надо полагать, взглядом и направляюсь к себе.

В голову лезут странные мысли: а зачем, собственно, я ходила к Хмурусу? Хотела его увидеть? Да ну, бред какой-то.

Отпускаю Галета, и он тут же шмыгает в какую-то щель. А я лечу дальше, погружённая в невесёлые мысли.

И, конечно, не замечаю, как врезаюсь во что-то чёрное, бархатистое, что на поверку оно оказывается бархатным пелиссоном⁵, на короляе Ландара. Мой нос упирается в толстую золотую цепью. Её обладатель смотрит на меня сверху вниз и самодовольно ухмыляется.

– О, наша мадам «не-смотрю-куда-иду», которая тому же учит и юных девушек?

Умеет этот тип взбесить!

А откуда это он сам идёт? Не с женской ли половины? Судя по всему, свидание с Марикой состоялось и прошло успешно.

– Это вас надо спросить, ваше величество, почему вы разгуливаете в женской части академии, да ещё и в такой час?

– Я – куратор, – гордо заявляет он. – Должен же я посмотреть, как живут мои подопечные.

– Да-да, – говорю, – особенно, некоторые. Златокудрые. Вон, волосы у вас на плече.

Он фыркает, отряхивается. А потом – зло и яростно смотрит на меня.

– Фея! – цедит он сквозь зубы. – Ненавижу фей!

С этими словами он буквально впечатывает меня в стену, одной рукой стискивает моё запястье, второй – описывает контуры моей фигуры.

– Они такие нежные, сладкие, пахнут цветами…

Его дыхание обжигает мне шею, а колено давит между ног. Несколько секунд он осоловело смотрит на меня в упор. Потом обхватывает мою голову ладонями и впивается в губы горячим и страстным поцелуем.