Фея-Крёстная желает замуж

Вот и пусть, а я пока схожу в ванну. Даже феям следует помнить о гигиене. Особенно в местах, где нельзя искупаться в лунном свете.

Разнеженная и отдохнувшая возвращаюсь в комнату с намерением сделать себе лимонад и вытянуться на тахте с книгой (люблю читать и ничего не могу с собой поделать!), но натыкаюсь на молоденькую девушку, увлечённую уборкой моей комнаты и что-то напевающую.

Везёт мне на девчонок, будто родившихся со шваброй.

Одета она в серое платье и белый передник. Отчего рыжий пушистый хвост выделяется особенно ярко.

Стоп! Хвост?!

А вон и ушки с кисточками торчат из копны рыжевато-золотых локонов.

– Так ты и есть белочка?

– Ой! – она вскрикивает, оглядывается и роняет щётку для пыли. – Простите, – пищит. Голосок у неё нежный-нежный. – Думала, успею. А вы уже въехали. Но я скоро-скоро. Поверьте, я расторопная белочка, просто мяв-кун отвлёк. Ректор Хмурус сказал, я должна его защекотать. Вот.

– Не переживай, – улыбаюсь ей и указываю на место рядом с собой. – Лучше иди сюда. Давай поговорим.

Она охотно оставляет щётку и тряпку, (видимо, хоть и старательная, а работу эту не очень любит) и послушно опускается на тахту возле меня.

– Айсель, – говорю и протягиваю руку.

– Ляна, – отвечает она и пожимает мою.

– Вот и будем знакомы. Мне кажется, ты очень славная.

– А вы – совсем не похожи на фею. Вернее, нет, вы красивая и крылышки у вас чудесные, так и искрятся. Но вы другая, вроде моей бабушки. А та была очень мудрой белкой.

«Мудрая белка» – так меня ещё никто не называл!

– Та фея, которую ты встречала, – а ты ведь уже встречала фей? – Ляна кивает: – какой она была?

– Крохотной, вот такой, – Ляна показывает размер на пальцах. – Не то, что вы. Вы – крупная фея.

К сожалению, я уже успеваю наколдовать себе лимонад и сейчас давлюсь им, кашляю и неприлично разбрызгиваю ароматную жидкость.

Ведь я – не крупнее самой Ляны, а она – хрупка и миниатюрна.

– Нет-нет, – поспешно исправляется моя собеседница, – вы очень изящная, – бурчит себе под нос: – Кажется, так это называется? – И опять ко мне: – Просто та фея была совсем крохой, а вы – как человек. Вот!

Улыбаюсь:

– Ты, наверное, встретилась с лунной или цветочной феей. Они обычно маленькие. Рождаются из бутонов. Но вредные.

– Точно, именно так! – охотно соглашается она. – Та была самая-самая вреднючая! Это она сделала меня странной!

– Наколдовала тебе хвостик и ушки?

– Что вы! – Ляна с каким-то даже суеверным страхом хватается за свои милые ушки. – Ушки и хвостик у меня были всегда. Она наколдовала мне ноги! Ну… и всё остальное, – косится на свою весьма соблазнительную грудь.

– Ты чудо, Ляна! – ставлю стакан с лимонадом на туалетный столик и треплю её по волосам.

Она млеет, а потом вздыхает:

– Хрясь тоже так говорит.

– Хрясь – тролль?

– Угу! Громадный! – но руки, почему-то, разводит в стороны, будто старается объять необъятное.

– Он выслеживал тебя, там, возле академии. Притворялся камнем.

Ляна опускает голову и вздыхает ещё тоскливее:

– Он может, – вскидываясь, с энтузиазмом и горящими глазами: – Хрясь очень хороший и меня любит. Но совсем невыносимый. Нет, я конечно пыталась. Каждый день, с утра выносить ему мозг, но ничего. Только закаменеет весь, и хоть что с ним делай. Эх! А я ведь тоже его люблю! Но пришлось уйти. Даже убежать!

Как там говорил Хмурус: это обещает быть интересным? И впрямь – белочка и тролль.

– Тебе надо пересмотреть свои взгляды и вернуться, – похлопываю её по руке. – Если бы меня кто-то так преданно ждал, я бы точно вернулась к нему.

Теперь вздыхает она.

Тут раздаётся звонок, и Ляна вскакивает:

– Ой! Мне пора. Преподаватели ушли, нужно убирать комнаты!

– Беги. В следующий раз ко мне в заходи просто так. Поболтать, – машу её след рукой: – и да – я просто Айсель! Никаких «вы», «госпожа» и прочего!

Она обещает так делать.

Как только Ляна скрывается за дверью, сажусь за учебную программу. Гоблин-кадровик сказал, что к обеду следует предоставить план проректору по обучению, поэтому стараюсь успеть.

… Да, давненько я не подпирала стену начальственного кабинета и не волновалась, как на первом собеседовании. Даже удивительно, что переживаю теперь.

Преподаватели выбегают от проректора раскрасневшиеся, а те, кто помоложе, и вовсе в слезах. На меня смотрят сочувствующе.

Недаром же на двери красуется табличка с именем – Злобинда Ши-Ворот. Такому имени нужно соответствовать!

Наконец приглашают меня, я вхожу и понимаю: соответствует. Женщина-вамп, ни дать ни взять. Сидит, ногу за ногу закинула, курит сигарету в длинном мундштуке.

– Что там у вас? – рявкает.

– Программа для факультатива по соблазнению.

– Это вам Ирмиш сказал?

– Ирмиш? А, господин Ирмиш, кадровик.

– Да, он. Гоблинская он рожа, а не кадровик, – отрезает она, впрочем, беззлобно. – Зря вы старались. У вас всего лишь факультатив, можете вести занятия по своему усмотрению. Я даже программу смотреть не стану. К вам и записалось-то всего пять человек. Как узнали, что преподаватель фея – все кривиться начали.

Да уж, совсем невежливо, зато честно.

– Корпус, где будете заниматься, внутри двора. Вид из окна – прям на Злобнолес. Не благодарите.

И машет наманикюренной рукой: свободна, не задерживай.

…К корпусу лечу, не оглядываясь. Тут-то и смотреть особенно не на что – замковый каменный мешок: стены-стены да мощёный булыжником двор. Как всегда всё в самых милых серо-чёрных тонах.

Полная энтузиазма распахиваю дверь в классную комнату и гасну.

Да уж!

Современное искусство изрядно подкорректировало образ тёмной колдуньи. И теперь в сознании людей она может быть какой угодно – злобной, бледной, одетой в тёмное, но всегда – красивой. Я, признаться, с тёмными колдуньям не очень водила отношения и, честно, была о них лучшего мнения.

Те же пятеро девушек, что записались на мой курс, являли собой феерическое (да простят мне феи употребление этого слова всуе) зрелище. Одна – толста, другая – в очках и с кривыми зубами, третья – косит, четвертая – тоща и, судя по ногам, торчащим из-под парты, длинная, как каланча. А вот пятая была бы мила и вроде бы ничего, если бы не крайне унылый вид, растрёпанные чёрные волосы, сосульками свисающие на бледное лицо, и не жуткий макияж, как будто намазала глаза и губы сажей.