Фея Лени

Тарий и сам прекрасно понимал, что кругом виноват. Его взгляд зацепился за окровавленную руку Кеи, выглядевшую так, словно её пропустили через мясорубку – на душе стало совсем мерзко.

– Чего встал как неприкаянный? – Ифэй наградила Тария строгим взглядом. – Присоединяйся! Нам нужно дезактивировать ментальную ловушку.

Тарий, успевший бегло осмотреть и опознать октаграмму на полу, коротко кивнул, проворно закатал рукава рубашки, взял из рук старухи миску с кровью – судя по консистенции и запаху, драконьей, – и принялся помогать с нанесением дополнительной разметки.

В этот момент линии октаграммы вспыхнули и словно начали пульсировать – кто-то пытался разрушить печать изнутри. Тарий внутренне подобрался и торопливо дорисовал свою часть рун, только после этого взглянув на заключённых внутри печати людей: студенты выглядели нормально, Кея же заметно побледнел, а по его боку начало расползаться кровавое пятно.

– Вытаскиваем, – не дрогнувшим голосом скомандовала Ифэй и принялась читать разрушающее ментальные оковы заклинание. Тарий с секундной заминкой присоединился к ней. Одновременно с полыхнувшими алым рунами линии октаграммы вспыхнули белым и погасли. Юноши на кроватях моментально распахнули глаза, жадно хватая ртами воздух, словно им долгое время приходилось обходиться без кислорода. Кея же остался неподвижно лежать на полу, не подавая признаков жизни.

Пробуждение

Сразу после пробуждения Титвина с Алкуром выставили вон из собственной комнаты, даже не дав толком прийти в себя.

– Посидите пока у меня, – непреклонно заявила госпожа Ину, а затем вручила Анастасу небольшой медный ключ и сказала: – Комната тридцать четыре. Проследишь, чтобы эти шустрики до утра ничего не выкинули.

Алкур открыл было рот, чтобы возмутиться, но в последний момент передумал, вспомнив, что пообещал декану вести себя прилично. К слову о декане…

– Госпожа Ину, – прежде чем перед ними захлопнулась дверь, Алкур ухватил старушку за рукав и с мольбой взглянул в светлые глаза. – С магистром ведь всё будет в порядке?

На сморщенном лице отразилось сожаление.

– Не знаю, – честно ответила та. – К утру видно будет.

Всю ночь Алкур с Титвином просидели, как на иголках – ни о каком сне не могло быть и речи. Анастас тоже искренне переживал за наставника, однако, здраво рассудив, что от пустых переживаний толку всё равно не будет, наложил на дверь и окно запирающие чары – чтобы провинившиеся студенты не вздумали сбежать, – лёг на узкую кровать прямо поверх покрывала и благополучно заснул.

Библиотекарь вернулась в свою комнату ровно в шесть утра, аккурат к подъёму по академии.

– Выживет ваш декан, – устало сообщила она, едва переступив порог и поймав направленные на себя две пары встревоженных глаз. – Так что можете выдохнуть – трупа на вашей совести точно не будет.

Титвин с Алкуром облегчённо вздохнули.

– Значит, мы можем идти? – осторожно уточнил Вэрт.

– Можете, – кивнула библиотекарь. – После того, как принесёте магическую клятву о том, что не расскажете о случившемся ни одной мёртвой или живой душе. Анастас, – женщина наградила третьего юношу, мирно сидевшего на краю постели, строгим взглядом, – тебя это тоже касается.

– Да, госпожа Ину, – склонив голову в знак уважения, покладисто согласился Анастас, приложил левую ладонь к груди и чётко проговорил: – Клянусь, никто: ни живой, ни мёртвый, – не узнает от меня о событиях последних двух дней и ночей, – и начертил правой рукой в воздухе руну правды, тут же на мгновение засветившуюся ярко-жёлтым, скрепляя клятву.

Титвин с Алкуром обменялись быстрыми взглядами, а затем по очереди принесли аналогичную клятву.

– Вот и умницы, – одобрительно кивнула женщина. – Свободны. Карать и миловать Кея вас будет сам.

Учитывая, насколько сильно декана потрепало во время их маленького приключения в мире снов, Алкур с Титвином закономерно ожидали самое суровое наказание. Однако дни шли, а магистр так и не вызвал их к себе на ковёр, что наводило на не самые весёлые мысли.

Алкур, пусть и с опозданием, взялся за ум и с полной самоотдачей занялся подготовкой к экзаменам, в чём Титвин поддерживал его всей душой. Однако помимо учёбы был ещё один вопрос, требующий немедленного прояснения.

Накануне экзамена по проклятьям Алкур стоял на крыльце перед вторым корпусом, чувствуя себя охотником в засаде. К частью, «добыча» не заставила себя долго ждать.

– Меда, подожди!

Алкур, выскочивший из-за колонны, был встречен испуганным вскриком и мощным ударом тяжёлой сумкой по голове, отчего, потеряв равновесие, неизящно плюхнулся на задницу прямо на бетон, пребольно ударившись копчиком, и теперь растеряно смотрел на старосту, с нескрываемым возмущением взиравшую на него сверху вниз.

– Хайот, ты совсем совесть потерял? – на лице девушки, равно как и в её голосе, не было и тени раскаяния или сострадания. – Тебе показалось мало весь год меня доставать словесно, так теперь решил до инфаркта довести?

– И в мыслях не было, – ощупывая висок, на котором наверняка в скором времени вскочит шишка, ответил Алкур, после чего поднялся на ноги, вытащил из нагрудного кармана пиджака небольшую коробочку известной марки шоколада и протянул её девушке. – Вот, это тебе.

– Что это? – Меда не торопилась брать подношение, с подозрением глядя на Алкура.

– Небольшой подарок в качестве извинений? – юноша улыбнулся. – Я, правда, весь год вёл себя как последний засранец и напрасно тебя доставал. Прости.

Меда несколько секунд сверлила Хайота пристальным взглядом, а затем всё же взяла коробочку.

– Извинения приняты, – чопорно проговорила староста. – Но не надейся, что это как-то изменит моё отношение к тебе! Я не стану закрывать глаза на твоё отвратительное поведение и выгораживать тебя перед преподавателями!

– Договорились, – кивнул Алкур, продолжая улыбаться.

Ещё раз бросив на парня полный подозрения взгляд, Меда положила подарок в свою сумку и поспешно спустилась с крыльца, направляясь в сторону библиотеки.

– Растёте на глазах, Хайот.

Повернувшись, Алкур увидел магистра Кею, замершего в дверях, сложив руки на набалдашник чёрной лакированной трости.

– Декан, – Алкур почтительно склонил голову, приветствуя преподавателя. – Как ваше здоровье?

– Жив, как видите, – криво усмехнувшись, ответил Кея, неторопливо приблизившись к юноше, заметно припадая на правую ногу. – Итак, вы, наконец-то, осознали невозможность произвести впечатление на понравившуюся девушку, дёргая её за метафорические косички?