Фейри-убийца

Я что-то чувствовала, но не могла соединиться с ним. Я не оставляла попыток в течение нескольких минут, в отчаянии прикусив губу. Ничего. Неужели я уничтожила свою магию? Эта мысль наполнила меня странным ужасом.

Пока мы ехали, грудь снедала ужасная, невыносимая пустота. Мне стало не по себе, я заерзала на сиденье, страстно желая… сама не зная чего. Пока вдруг не почувствовала это. Справа от нас находилось то, в чем я так нуждалась, чего так хотела. Я ощутила, как оно слабыми волнами омывает кожу.

– Поверни туда, – прохрипела я.

– Что?

– Поворачивай. Сейчас же!

В отчаянии я уже была готова перехватить и выкрутить руль. Но в этом не было необходимости. Взглянув на меня с беспокойством, Габриэль направил машину к съезду с шоссе.

– Объяснишь, в чем дело?

– Это там… – Я указала через лобовое стекло на другую дорогу. – Справа! Езжай туда!

– А что там?

– Не знаю! Пожалуйста! Я так… Мне это нужно.

Габриэль опять повернул направо. Я направляла его, словно меня тянули на невидимом канате. Я с трудом различала дорогу, пока Габриэль не затормозил.

– Ладно, – сказал он. – Зачем мы приехали в больницу? Тебе нужна медицинская помощь?

Я вытаращилась на синий указатель «Общественная больница Шеппи» перед приземистым кирпичным зданием. Здесь есть кое-что, что мне нужно.

– Сейчас вернусь.

Я открыла дверцу и выбралась из машины, подчиняясь невидимому канату. Толкнула больничные двери, не обращая внимания ни на что, кроме притяжения. Уже так близко… Я пробежала по коридору с голубыми стенами и ворвалась в большое помещение, заставленное стульями. Там было полно людей с серьезными, обеспокоенными лицами. У некоторых на щеках выступили слезы. Какой-то малыш кричал, закрыв руками уши. Молодая женщина сжимала кровоточащую руку, ее одежда тоже была в крови.

Приемный покой «скорой помощи».

Энергия вибрировала вокруг, заряжая мое тело. Я сделала глубокий вдох, и меня накрыло облегчение от того, что я просто нахожусь здесь. Я почувствовала прилив сил. Банкет страха…

Люди вокруг меня беспокоились за своих близких, приходили в ужас от плохих новостей, с тревогой ждали, когда врачи объяснят им, что происходит. Мальчик с больными ушами не понимал, что с ним. Я единственная испытывала здесь наслаждение – гребаная пиявка страха, – пока магия накапливалась внутри меня.

Я хотела прекратить это и уйти, но стояла и насыщалась.

Наконец тело насытилось, опьяненное страхом. Моя магия пока не стала прежней – это только часть того, что было раньше. Заполнение колодца требует много времени. Но все же магия вернулась, и теперь я чувствовала отражения вокруг, соединялась с ними.

Я вышла на улицу. Тело снова стало целым, хотя душа надломилась. На парковке я открыла дверцу машины, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Габриэля.

Теперь я знала, кто я. Я уже никогда не буду прежней.

Глава 15

В ванной комнате Габриэля на зеркале до сих пор красовалась кровавая надпись о выкупе. Теперь она высохла и стала темно-коричневой. Мне очень хотелось стереть ее. Но, возможно, получится сделать анализ ДНК или снять отпечатки пальцев.

Я повернулась спиной к отражению, стянула грязное платье и бросила в мусорную корзину. Когда я украла его, то рассчитывала вернуть. Но я пробиралась в нем по мутной реке, потом меня вырвало чаем, и в довершение всего я несколько часов провалялась в нем в грязных доках. Так что платью конец.

Я включила душ – погорячее, чтобы кожа покраснела, – и шагнула под струи. Вокруг клубился пар, обжигающая вода стекала по телу. Что сейчас со Скарлетт? И почему голос той женщины показался чертовски знакомым?.. Я не могла вспомнить. Акцент британский, но ничего примечательного. Обычный акцент – без каких-то местных особенностей. Я намылилась с головы до ног, взбила пену с ароматом сирени и смыла.

Через несколько минут я выключила душ и вышла в заполненную паром ванную комнату. Вытерлась полотенцем, надела нижнее белье, джинсы и хлопчатобумажную футболку.

Затем встала перед зеркалом и нащупала отражение, проверяя свою магию, – как человек, который пытается наступить на вывихнутую лодыжку. Я действовала осторожно; тело напряглось, словно в ожидании боли отвержения. Но через несколько секунд все получилось: отражение соединилось с моим сознанием. Отсюда я смогла связаться с другим отражением через тостер на кухне Габриэля и наблюдать, как закипает чайник.

Я не решилась прыгнуть сквозь отражение. Пока рано. Я вспомнила, каково это – оказаться в ловушке между отражениями; по спине пробежали мурашки, и я разорвала связь с отражением на кухне.

Сквозь темно-бордовые разводы я смотрела на собственное лицо как на незнакомое. Эта женщина с розовыми взъерошенными волосами – не спецагент Кассандра Лидделл. Женщина, стоявшая передо мной, – Лилива, фертная. Пиявка страха. Та, кто питается человеческими страданиями, чьи собственные чувства – наркотик для фейри. И ее разыскивает ЦРУ.

У меня была тысяча идей о том, что делать дальше. Можно попробовать найди Роана и обсудить наш следующий шаг. Можно попытаться связаться с ФБР, которое, надеюсь, поможет мне выйти на цээрушников. Можно вызвать сюда бригаду криминалистов, чтобы они исследовали записку.

Я уставилась на себя в зеркало, задумавшись, выйдет ли похитительница на связь снова. У меня было предчувствие, что она это сделает. Было что-то… личное в том, как она обратилась ко мне в тот раз, наблюдая за мной через зеркало в ванной, и ее магия похожа на мою. Я ведь знаю ее, да? У нее знакомый голос…

Я снова соединилась с отражением, ища Скарлетт. Ничего. Как и с Роаном.

Я нахмурилась и отступила, чтобы рассмотреть послание на зеркале целиком. Выглядит как детский стишок – совсем как записка Рикса. Габриэль спрашивал меня про вероятность того, что и Рикс, и похититель общались с помощью детских стишков случайно.

Это сходство важно, или просто фейри всегда так общаются с людьми? Конечно, все мог устроить какой-нибудь приспешник Рикса, разгневанный тем, что я прикончила этого ничтожного недокороля. Но тогда зачем эта шарада от кукловода? Зачем нужно, чтобы я носилась по Лондону с тазовой костью? Почему просто не убить меня?

Нужно кое-что проверить. Я прошла в спальню за ноутбуком и вспомнила, что он остался на кухне. Во влажной от невысохших волос футболке я прошла на кухню. Ощущение чистоты после душа было восхитительным.