Фейсконтроль на главную роль

– Но зачем такие сложности? Не легче ли было увезти Нину в США и там ее убить? За каким чертом Арине понадобилась Алла? Или она хотела честно с той поделиться? Предполагала вернуть Петлякову к жизни?

– Нет. Наоборот. Арина хотела, чтобы организатором преступления считали Эрика. Дочь, однако, боялась, что отца и Аллу начнуть искать и найдут. Поэтому решили их убить, но так, чтобы все подумали: они сбежали. Письмо Аллы – это попытка убедить правоохранительные органы в том, что профессор и любовница испугались и исчезли. Зря Арина придумала этот трюк, слишком много улик вызывает подозрение. Это как раз тот случай, когда каша портится от избытка масла. Но младшая Лаврентьева полагала, что она замечательно все придумала. Эрика убил Владимир. Лаврентьев приехал в клинику к жене, стоял и плакал в коридоре, Королев увел его в свой кабинет. Далее все было просто: укол и морг.

– Хочешь сказать, что любого человека можно легко убить в клинике? И никто не заметит?

– Если ты хорошо знаешь местные порядки, то да.

– Стой! На мертвое тело оформляют кучу бумаг.

– Это в случае, когда человека привезли официально, по «Скорой», оформили в приемном покое, отправили в палату. Эрик же пришел посмотреть на жену. Посетителей не записывают! Владимир убил профессора инъекцией.

– А куда он дел тело?

Дегтярев тяжело вздохнул.

– Студентам надо учиться, будущие медики тренируются на трупах. А откуда они берутся? Где взять мертвеца для вскрытий? Это большая проблема вузов, они буквально выпрашивают тела лиц без определенного места жительства. У бомжей нет паспортов, они идут списком. Ну, допустим: «№ 1. Женщина, возраст не определен» и так далее.

– И Владимир вписал Эрика в такой документ?

– Ну да. Все правильно оформил. Сам якобы принял ночью бомжа, констатировал его смерть. Пойми, к бродягам во многих больницах отношение, как к использованным марлевым салфеткам. Сколько их подали в операционную? Сорок штук? Сколько после окончания вмешательства оказалось в мусоре? Те же сорок штук? Количество совпало, отлично, утилизируйте. Впрочем, сравнение некорректно – салфетки учитываются, чтобы не дай бог не забыть одну внутри больного. А бомжи… Владимир отлично знал: никто не станет изучать мешки с телами бездомных, проверять, сходится ли их общее количество. Грузите и везите к студентам. Главное, чтобы совпало, сколько тел из клиники отправлено и сколько их в вуз прибыло. Эрик исчез, но никто не обеспокоился. Арина сказала тебе, что отец, очевидно, у любовницы. Домработница Валентина придерживалась того же мнения. Кстати, она невольно помогала Арине: увидела в кармане хозяина дешевый сотовый, который наивный профессор приобрел для звонков Алле, и рассказала о нем тебе. Кстати, перед отъездом в Америку Арина расплатилась с Валентиной и сказала ей:

– Знаешь, ты лучше не болтай про папину любовницу.

Убийца понимала, после этой просьбы Валя начнет усиленно молоть языком, такой уж у нее характер.

– Но почему увезли Аллу? Ее тоже можно было… к бомжам. Зачем такие сложности?

Дегтярев сложил руки на животе.

– Петляковой обещали Америку!

– Ну и обманули бы. Уколы Владимир ставит профессионально.

Александр Михайлович нахмурился.

– Без матери Арина не сумела бы выехать в США.

– Так.

– Значит, нужна больная, иначе весь план летит к черту. Но Арина не собиралась тратить деньги на содержание больной.

– Так, – кивала я, – так.

– Владимир дал любовнице шприц с «коктейлем». Во время полета Арина сидела бы около матери.

– Так.

– От остальных пассажиров каталку отгородили бы занавеской. Где-то в середине пути Арина должна была сделать Алле укол. Через сутки после него больная скончалась бы в госпитале. Королев опытный врач, знает много хитростей. Арина боялась, что не сумеет ввести смертельный коктейль родной матери. А вот с Аллой ей расправиться было легко. Странный зверь человек: Арина организовала спектакль, спокойно наблюдала, как мать пьет из склянки жуткую смесь препаратов, с ее подачи был отправлен на тот свет отец, к тому же оклеветанный ею… Но обрати внимание: склянку Нине подала Алла, укол Эрику делал Королев, он же вводил смертельную инъекцию и старшей Лаврентьевой. Арина сама родителей не убивала. И испугалась, что не сумеет справиться с собой в самолете, если там будет мать. Потому и привлекла Аллу. Арина любитель сложных коллизий. Она очень боялась оказаться разоблаченной и запутывала историю виток за витком.

– Да уж, – перебила я Александра Михайловича, – все круто замешано. Если я правильно поняла, то Арина рассчитала так: она скажет про отпечаток пальца на кнопке замка, я тут же обращусь, допустим, к тебе, специалисты определять, что звонила Софья Скавронская, и это окончательно потрясет Давиньона. Тот мигом купит рукопись. Но откуда Арина знала, что в базе данных МВД есть отпечатки пальцев Скавронской?

Александр Михайлович развел руками:

– Ну, во-первых, о такой «мелочи», что отпечаток надо с чем-то сравнивать, она вряд ли думала. Во-вторых, наивно полагала, что следа от пальца будет достаточно, дабы подтвердить придуманную историю про ведьму. В-третьих, придя за мизинцем к Сергею, устроила переполох, чтобы в случае чего он в милиции рассказал о соседке-ведьме, Софье Скавронской. Арина считала себя самой умной, отсюда все глупости и нестыковки! Не следовало столь уж все усложнять. Тебе хватило бы одного привидения! Но Арине показалось мало этих эффектов. Ей, как сценаристке и режиссеру, хотелось красоты и необычности сюжета!

Одна история с мизинцем чего стоила! Хотя вполне можно было обойтись и без него. Но я сейчас не хочу оценивать задумки Арины, важно иное: семья Лаврентьевых решила провести Грегори Давиньона и использовала в своих целях тебя. Арина же повела свою игру. Получилось как в поговорке: вор у вора дубинку украл. Кстати, мадам Аксель сказала мне, что Эрик сделал замечательную подделку. А если учесть красивую легенду, то коллекционер мог и впрямь приобрести фальшивку, хотя бы ради возможности о ней рассказывать. У Грегори много денег, он порой позволяет себе тратить их на чушь. Он бы точно купил «Летопись». Увы, Эрик не знал, что Панкрат не сбежал в Париж, а остался жить у Анфисы. Одним словом, идеальных преступлений не бывает.

– Алла жива? – спросила я.

– Она в больнице, – ответил Дегтярев. – Ее «откачивают», надеюсь, она оклемается, но пока в крайне тяжелом состоянии.

– Еще вопрос!

– Давай.

– Правда ли, что Нина украла мой кошелек?

Полковник вынул носовой платок.

– Нет. Ты в свое время рассказала ей об этой истории, и Лаврентьева очень кстати вспомнила откровения подруги. Она хотела убедить тебя в реальности происходящего, признание в воровстве убирало все сомнения. Только на краю гибели, искренне веря в заклятие Скавронской и надеясь выжить, можно признаться в подобном. Хороший психологический ход. Тебе стало легче?

– Может, тебе это и покажется глупым, но да, – тихо сказала я. – Пусть Нина хотела использовать меня в своих целях, поступила непорядочно, разыграла комедию, которая помимо ее воли превратилась в трагедию и закончилась для нее смертью, но она все-таки не обманывала меня долгие годы. Думаю, Лаврентьева искренне любила меня. Нина не всегда была такой. Она пошла на обман от усталости и разочарования в семейной жизни и никого не хотела убивать.

– Ну да, – кивнул Дегтярев, – белая и пушистая: жаба.

– Скорее, автор учебника марсианского языка, – грустно сказала я. – Конечно, я пытаюсь сейчас оправдать Нину. Но, если честно, не понимаю, как можно так водить за нос подругу, с которой была рядом долгие годы. И вспоминать произошедшее мне будет тяжело, как: как читать тот самый учебник марсианского языка, который, увы, написала Лаврентьева.

Эпилог

Лариса Матренкина скончалась (ее сердце не выдержало переживаний последних дней), и мы с Майей похоронили старуху на кладбище, где покоились ее родители. Библиотека Панкрата Варваркина теперь находится у Водкиной, Майя собирается через некоторое время выставить собрание в музее.

Алла медленно приходит в себя, и следователю пока от нее мало толку. Она путается в показаниях, страдает амнезией, ее воспоминания отрывочны, но я все же надеюсь, что рано или поздно разум к Алле вернется.

Владимир и Арина арестованы и содержатся в разных СИЗО. Тела Эрика и Нины Лаврентьевых были найдены в медвузах и хоронить их останки пришлось мне. Давний недруг Софьи Скавронской Дмитрий Сергеевич умер, а Сергей поклялся мне никогда более не торговать «волшебными мизинцами» и отдал страшный сувенир Майе. Что сделала та с пальцем, мне неведомо, эту тему мы с ученой дамой не обсуждали.