Фиговый листочек от кутюр

Не снижая скорости, я влетела во двор, боднула бампером бордюр и поспешила в гостиную. Ну, держитесь, милые домочадцы, мало вам не покажется.

Глава 14

В глубоких креслах у телевизора восседали Роза Константиновна и Галина Михайловна. Кара, совершенно бледная, лежала на диване и упорно делала вид, что поглощена книгой. Честно говоря, мне было ее жаль. Симбиоз мама плюс свекровь может выдержать далеко не каждая. Одна задушит в объятиях любви, другая раздавит утюгом ненависти, но результат-то один – живой не выбраться.

– Что мы смотрим? – возмущалась Роза Константиновна.

– «Итоги», – ответила Галина Михайловна.

– Дорогая, они идут вечером, в воскресенье.

– Сегодня оно и есть.

– Нет, сегодня вторник.

– С утра был выходной!

– Вторник!

– Воскресенье!

– Сегодня понедельник, – подала голос с дивана Кара.

Я мысленно зааплодировала ей. Молодец, встать на чью-либо сторону в данном споре чревато для здоровья.

Бабушки на секунду примолкли, но потом возобновили пикировку.

– Так что мы смотрим? – не успокаивалась Роза Константиновна. – А, этот, ну, как его… забыла… Познер!

– Нет, – возразила Галина Михайловна, – сейчас реклама.

– Сама вижу, но до нее был Познер.

– Нет, Масляков.

– Кто?

– Ведущий КВН.

– Какой КВН? Мы смотрели «Круглый стол» об экологии.

– КВН!

– «Круглый стол»!!!

Кара вздохнула, но вмешиваться не стала. Пощелкав еще раз искусственными зубами, девица, рекламировавшая жвачку, исчезла, на экране появился Дибров. Хитро улыбаясь, он завел:

– Итак, у вас есть помощь зала.

– Ну я же говорила, Познер! – удовлетворенно заявила Роза Константиновна.

– С ума сойти, наденьте очки, это Масляков!

– Зачем мне они, я прекрасно вижу Познера.

– Если натянете очки, то так же изумительно обнаружите там Маслякова!

– Это Дибров, – информировала их Кара. – Ведущий идиотской программы, где задают кретинские вопросы типа «Репин – это писатель, художник, кетчуп или сорт лука?».

Старушки вновь примолкли. Потом Галина Михайловна, сказав: «Хочется чаю», исчезла за дверью.

– Воду хлебают одни старики, – ехидно известила всех Роза Константиновна. – Я предпочитаю кофе. Пойду выпью чашечку.

Мы с Карой остались одни.

– Кажется, Роза Константиновна еще не осознает до конца тот факт, что Ефим погиб, – пробормотала я.

Кара отложила книгу.

– Ты так считаешь?

– Конечно, она такая же, как всегда.

Кара скорчила гримасу:

– Роза Константиновна всю жизнь прожила для себя.

– Кем она работала?

Кара усмехнулась:

– Никем и никогда. Давным-давно, еще до замужества, окончила педагогическое училище, но так и не перешагнула порога школы в качестве преподавателя. Затем на ней женился Глеб Лукич. Он в советские времена тоже хорошо зарабатывал, конечно, не столько, сколько сейчас, но денежки водились, причем немалые.

– А кем он был?

– Сначала заведовал секцией, потом директорствовал в одном из крупных гастрономов.

Я прищелкнула языком. Хозяин продуктового магазина! По коммунистическим временам это было круто. В годы тотального дефицита и полного отсутствия на прилавках масла, сыра, мяса, колбасы, чая и кофе тот, кто мог предоставить «заказик», считался лучшим другом. Кушать, знаете ли, хочется всем: актерам, писателям, художникам, милиционерам и учителям.

– Они прожили вместе довольно долго, – продолжала Кара. – Разошлись, когда Ефиму исполнилось двадцать. Сама понимаешь, Розе Константиновне не пришлось в жизни работать. Кстати, Глеб Лукич ушел от нее почти голый, все оставил, как он говорил, сыну: квартиру, машину, дачу… По-моему, это было в 80-м году, ну да, точно, потому что потом он получил квартиру в Олимпийской деревне, женился, но та жена очень быстро скончалась… Ну а уж затем появилась Рада.

– Погоди, погоди, а как же Тина?

Кара сморщилась:

– Очень шумная девочка, от нее никакого покоя, целый день орет… Еще эти кретинские розыгрыши. Представляешь, что она однажды отчебучила? К Глебу Лукичу пришли гости, ну, поели, выпили и перешли в другие комнаты. Входим в гостиную, а в центре ковра лежит кучка дерьма. Ну народ захихикал. Глеб Лукич говорит:

– Извините, собачка еще маленькая, горничная уберет.

Тут Тина выскакивает:

– Сейчас, сейчас!

И начинает руками класть экскременты на салфетку, а потом облизывает пальцы и сообщает:

– Ничего, очень даже вкусно.

Я засмеялась:

– Небось положила на ковер баклажановую икру.

– Кабачковую, – вздохнула Кара, – меня чуть наизнанку не вывернуло. Потом долго не могла ее есть, хоть и люблю «заморскую». Но самое отвратительное, что Рада была в курсе дела и хохотала как ненормальная. Тина родилась в результате романа Глеба Лукича и Ольги. Уж как последнюю угораздило родить ребенка, совершенно непонятно. Она целиком и полностью принадлежит телевидению, замуж никогда не собиралась, да и зачем ей супруг? Зарабатывает столько, что потратить не успевает, а характер какой! Не дай бог с ней поругаться, любого за пояс заткнет и не поморщится. Впрочем, Тину следует пожалеть. У ребенка неплохие задатки, но с кого ей брать пример? До пяти лет девочкой занимались наемные няньки, а потом Глеб Лукич обзавелся Радой и забрал Тину. В общем, считай, получил двух дочек! Рада-то, насколько понимаю, даже школу не закончила, по характеру она совершенное дитя, образования нет… Вот они с Тиной и ведут себя, как две подружки. Иногда смешно смотреть, иногда противно. Спрашивается, что же получится из девочки, если у нее перед глазами придурковатая мачеха?

– А Ольга не приезжает?

– Практически нет, – фыркнула Кара. – Бросила ребенка и довольна.

– Что станет с Тиной теперь, после смерти Глеба Лукича?

Кара пожала плечами:

– Извини, мне это все равно, сейчас, как видишь, все в подвешенном состоянии находятся.

– Почему?

Кара села и вытащила сигареты.

– Господи, это же так понятно! Завещание составлено в пользу Рады, если она вступит в права, то мы будем зависеть от ее расположения. Мне, например, ничего не светит, я часто с ней цапалась, теперь «мамочка» точно отомстит. А вот если выяснится, что все-таки она убийца, тогда иное дело. Возьмут прежнее завещание, составленное пять лет тому назад.

– А в нем что, знаешь?

– Да, Глеб Лукич ничего не скрывал, составил бумагу и прочел всем. Раде доставалось больше всех, Ефиму и Тине чуть меньше, мне какие-то безделушки и драгоценности, всякая мура Розе Константиновне.

– А Ольге?

– Хватит того, что получила бы Тина, она же дочь, кстати, несовершеннолетняя.

– Макса дядя забыл?

– Нет, ему перепадала малая толика, а главное, Глеб Лукич оставил племяннику свою городскую квартиру, но с условием, прямо скажем, не слишком красивым.