Фиговый листочек от кутюр

– За что?

– Мог ведь и чихнуть, как бы мы выкручивались? Но вообще, настоящий кавалер, если к даме сердца неожиданно возвращается муж, прыгает в окно.

– Нина живет на седьмом этаже! – возмутился красавчик.

Я вспомнила бородатый анекдот и не утерпела.

– Так-то ты беспокоишься о любимой? Побоялся, что муж выглянет в окно, а ты там, на мостовой, лежишь? Да уж коли выпрыгнул, то затем отползай!

Парнишка разинул рот. Я повернулась к Нине:

– Ну а теперь вы станете со мной разговаривать?

– Да, конечно, – засуетилась Спиридонова, – все, что хотите, ты, Владик, ступай, я позвоню потом.

Благодарная Нина, желавшая сделать приятное своей спасительнице, рассказала о подруге все, что знала.

– Я очень любила Стаську, – печально говорила она, – это была моя лучшая, вернее, единственная подруга.

– Говорят, родительница баловала ее безмерно…

– Каждая мать идет на поводу у своего ребенка, – вздохнула Нина. – Софья Модестовна не исключение, ей доставляло радость исполнять любые Стаськины просьбы. Но, честно говоря, Стася для себя практически ничего не хотела, она была скромной, даже застенчивой.

– А другие сокурсники рассказывали мне, что девушка каждый день появлялась в институте в новом наряде, туфель у нее имелась целая коллекция.

– Это все Софья Модестовна, – отмахнулась Нина. – Стаська только скажет: «Ой, какой костюмчик», мать – бац! – покупает. Подруга потом стала себя за язык хватать, но матушка все равно деньги на нее тратила. Стася просила ее так не поступать, но без толку. Естественно, другие студентки не знали об этом, она дружила только со мной. Правда, сначала Стася пыталась сблизиться с сокурсниками, но те просто использовали ее, сразу начинали просить: «Пошепчись с мамой, пусть мне зачет автоматом поставят».

Стася оказывалась в очень неудобном положении. С одной стороны, Софья Модестовна ей бы никогда не отказала, с другой – Разуваева была крайне принципиальной, и дочери не хотелось загонять маму в угол. Она отказывала подружкам, те, естественно, начали обижаться, пошли разговоры о Стаськиной вредности, заносчивости… Ну она и отдалилась от основной массы. Ее начали обзывать противной и перестали приглашать в компании. Стася усиленно делала вид, что ей глубоко наплевать на всех, но я-то знала, как она переживала и плакала. Ну а потом, на свою беду, встретила Роберта.

– Она его любила?

– Безумно, я первый раз видела, чтобы вполне нормальная и умная женщина потеряла до такой степени ум. Она просто сохла по Астеру. Я только удивлялась. Парень внешне собой ничего не представлял, не москвич, приехал в свое время из Латвии поступать, и совсем даже не умен. Знаете, его очень не любили наши.

– Почему?

– Зубрила и стукач, причем стучал совершенно открыто.

– Это как?

Нина усмехнулась:

– Просто. Допустим, идет зачет или экзамен. Народ шпаргалки вытащил, и тут Роберт преспокойненько встает и заявляет: «А Иванов, Петров, Сидоров списывают». У народа просто шок приключился в первый раз, его даже побить хотели!

– Зачем же он себя так вел?

Нина печально улыбнулась:

– Перед преподами выделиться хотел, очень уж ему домой неохота было возвращаться, в аспирантуре оказаться мечтал, вот и выделывался. Да только зря, все видели, что он идиот!

– И Стася?

– Нет, – печально ответила Нина, – у той словно на глазах шоры были. Какие только глупости Роберт ни болтал, она приходила в восторг и заявляла: «Ты самый умный». У Астера-то крышу сорвало капитально. Был у нас случай, одна из девчонок еще до его романа со Стаськой прилюдно залепила ему пощечину. Роберт-то наш пару раз пытался на москвичках жениться, но обламывалось ему. Астер выбирал невест по принципу: «Скажи, где твой папа работает», вот и обратил взор на Лену Королькову. На курсе считали, что ее родители удачливые бизнесмены, а Роберт выяснил в процессе ухаживания: все не так. Есть только мама, воспитательница в детском саду, ну и слинял от Ленки, та возмутилась, надавала изменнику по щекам, обычное дело, ничего удивительного. Только на следующий день Ленка упала и сломала правую руку, жутко неудачно, в трех местах со смещением. А Роберт преспокойненько заявил: «Будет знать, как драться, это я ее наказал!»

Нина, услыхавшая эту фразу, удивилась:

– Как же ты умудрился? Ты весь день сидел в аудитории, а Королькова решила прогулять вторую лекцию, побежала к метро и там шлепнулась. Когда ты успел ее толкнуть?

Роберт фыркнул:

– Тебе не понять.

– Расскажи, – пристала к нему любопытная Нина, – жутко интересно!

– Направил на нее луч своей психической энергии и велел упасть, – на полном серьезе заявил Астер. – Я гениальный экстрасенс с огромным потенциалом, и тому, кто меня обидит, не поздоровится!

Нина разинула рот. Да Роберт еще глупее, чем она предполагала!

Но Стася верила в «психическую энергию» и исключительность избранника.

– Роберт обратил на нее внимание тогда, когда понял, что аспирантура окончательно проплывает мимо носа, – пояснила Нина. – Он смекнул, как влюблена в него дочь Разуваевой, и решил использовать мою глупую подружку на все сто.

Стася не подвела. Астер получил все: аспирантуру, диссертацию, прописку, хорошее место работы…

– Софья Модестовна бы расшиблась в лепешку, но сделала из Роберта и доктора наук, – рассказывала Нина, – но не успела, умерла. Понятное дело, что Стаська сразу стала ему не нужна, он ей об этом прямо заявил: мол, извини, дорогая, прошла любовь, сирень опала.

Но Стасю было трудно вышибить из седла.

– Ничего, милый, – ответила она, – моей любви хватит на двоих.

У молодой пары начались проблемы с деньгами. Роберт не собирался, как другие мужчины, бегать по приработкам, нет, он хотел заниматься наукой, конструировал какие-то дикие, идиотские приборы. Стася же, пока не имевшая диплома, могла рассчитывать лишь на копейки. Она стала закладывать свои вещи, украшения… Роберт молчал, его вполне устраивало, что супруга бегает в ломбард, главное, чтобы его не трогали. Единственное, к чему он не разрешил прикоснуться, была машина. Астер предпочитал ездить в «Жигулях», от метро его крючило и колбасило.

– В конце концов он убил мою подружку, – сказала Нина, и по ее щеке поползла одна светлая прозрачная слезинка, похожая на крохотный кусочек льда.

– Ты думаешь, он нарочно подстроил аварию?

Нина вытерла глаза рукавом.

– Да какая разница! Нарочно он вломился в бетон или нет… хотя думаю, что аварию он не подстраивал. Я видела машину, жуть, ее словно сквозь мясорубку пропустили! Если бы Стаська ехала одна, то, может, тогда бы он и подрезал ей какой-нибудь шланг для тормозной жидкости. Но он-то ведь сам сидел в «Жигулях». Нет, собой этот мерзавец ни за что рисковать не стал бы. Просто, когда увидел, что на него бетон несется, мигом вывернул руль, себя хотел спасти, о Стасе и не подумал… Вот и нету моей подружки! И теперь это омерзительное, рыжее, тупое чучело живет, а от Стаси осталась горстка пепла. Да на похоронах гроб закрытый стоял, так она изуродовалась! Знаете, какая Стаська была хорошенькая! Погодите, сейчас покажу.

Нина легко встала, вытащила альбом, перелистала страницы и ткнула пальцем в одно фото.

– Вот у нас на даче снимали.

Я глянула на снимок и с трудом удержалась от крика. С глянцевой фотографии мне весело улыбалась абсолютно счастливая, радостная, на самом деле замечательно симпатичная… Анжелика.

Глава 22

В Алябьево я заявилась со вставшими дыбом мыслями. Можно, конечно, представить себе, что Стася и Лика двойники, безумно похожие друг на друга девушки. Но Нина, показывая фото, спросила: