Фиктивная жена

— Откуда мне знать? Вдруг ты решил сыграть со мной, чтобы я правдоподобнее притворялась твоей женой?

Очень стараюсь смотреть в потолок, но глаза снова и снова возвращаются к его обнаженному телу, и он это замечает. Краснею. Не хочу, но щеки горят сами собой.

— Не нужно разговаривать со мной словами Вероники! — немного грубо выдает Мирон.

— С чего ты взял, что это ее слова? — я не умею лгать и притворяться, и Мирон это понимает. Он читает меня, как открытую книгу.

— Милана… — усмехается иронично и качает головой. — В общем так, — твердо произносит, оставляя иронию, поднимается с кровати и медленно идет к шкафу, — ты моя жена! Уже не фиктивная. Советую это запомнить, принять и пережить. Планы у меня очень серьезные и на всю жизнь. Есть сомнения – не дуешься, не отмалчиваешься с обидой, не выдумываешь ничего, а приходишь ко мне, и мы обсуждаем. Терпеть не могу вот эти детские выходки и обиды за спиной, — отчитывает меня как ребенка, достает из шкафа белые спортивные штаны и белую футболку.

Молча поднимаюсь, ощущения двойственные. С одной стороны, он четко обозначил серьезность своих намерений, а с другой – поставил перед фактом, не спросив меня о моих чувствах. Нет, я люблю этого мужчину, вот так просто за то, что он есть. Мне нравится его серьезность и твердость – хорошие качества для мужчины. Но… Это все так холодно и бесчувственно. По фактам. И я растеряна. Собираю с кровати пластыри, жидкость, составляя на тумбу, краем глаза замечая, как Мирон скидывает полотенце и начинает надевать брюки. Быстро отворачиваюсь, хватаю пакет с мусором и вылетаю из комнаты.

Дышу. Спускаюсь вниз. В голове столько мыслей, что я не успеваю их переосмыслить. В коридоре сталкиваюсь с Людой, которая несет большой букет нежных пионов и красивую подарочную коробку, перевязанную розовой лентой.

— Это тебе принесли, — она вручает мне цветы и коробку, забирая пакет с мусором.

— От кого?

— Курьер не сказал, но догадаться нетрудно, — усмехается Люда и уходит в сторону кухни.

Цветы красивые. Такие свежие, нежные. Утыкаюсь в них носом, вожу по лепесткам. Приятно.

— Ого! — подлетает ко мне Алиска. Какие красивые. А что в коробочке? — сует свой любопытный нос. — Это тебе муж подарил? — Киваю, поднимаясь с ней в комнату. Вот как у него это получается? И вроде нагрубил, и одновременно так приятно.

— Давай посмотрим, что там? — сестренка крутится вокруг коробки, когда мы проходим в комнату.

— Открывай, — разрешаю я ей, а сама беру вазу со стола. Надеюсь, в нее можно ставить цветы. Набираю в ванной воды, возвращаюсь и вижу, как Алиска уплетает клубнику в шоколаде.

— Вкусно, попробуй, – предлагает она мне. Усмехаюсь, ставлю цветы в вазу, ещё раз их нюхаю и присоединяюсь к Алисе. Сажусь на кровать и рассматриваю подарок. В деревянной коробочке на красивой салфетке лежат большие ягоды клубники в белом и молочном шоколаде, посыпанные лепестками миндаля. Беру одну ягоду, пробую. Это нереально нежно и вкусно. Теперь я знаю, что люблю клубнику в шоколаде с миндалем.

— Когда я вырасту, мой муж мне тоже будет такое дарить, — заявляет сестрёнка. Качаю головой, глядя, как она уплетает ягоды и облизывает пальцы. — А где Платон? — интересуется Алиса.

— Не знаю. Зачем он тебе?

— Он мой друг. Он мне нравится.

— И чем он тебе нравится?

— Он красивый, с ним весело.

— Не приставай к нему.

— Я не пристаю, — обиженно заявляет Алиска.

Весь последующий час мы с сестрёнкой валяемся на кровати и болтаем. Потом я сажаю ее читать книжки. Впереди каникулы. Но нам нужно очень много выучить перед школой. Она обучалась совсем по другой программе и на другом языке. Ей тяжело, но Алиса старается.

Выхожу в коридор. Нужно поблагодарить Мирона за цветы и клубнику. Некрасиво не реагировать на знаки внимания.

Тихо стучу в дверь, ещё и ещё, никто не отвечает. И в голову сразу лезут нехорошие мысли. Сердце ускоряет ритм. А вдруг ему плохо?! Страшно, сразу накрывает паникой. Я ужасно за него переживаю. Открываю дверь, заглядываю в комнату. Спит.

Тихо вхожу, прикрывая за собой дверь. Рядом с ним, на кровати, открытый ноутбук и какие-то документы. Работает даже в таком состоянии. Как-то он сказал, что у главы холдинга не бывает ни праздников, ни выходных, ни больничных. Крадусь на цыпочках, потихоньку убираю ноутбук и документы на тумбу. Присаживаюсь с ним рядом, рассматривая.

Дышит спокойно, уже не такой бледный и осунувшийся, как в больнице. Тихо снимаю тапочки и ложусь рядом, на самом краю. Как так вышло, что он стал центром моей вселенной? И я, дура, готова поверить ему и идти за ним куда угодно. Как представлю, что его могли убить, сразу в холодный пот бросает.

Боже, храни его, пожалуйста!

Глубоко вдыхаю. От Мирона уже не пахнет больницей, а свежестью геля для душа и его собственным мужским запахом. Голова кружится.

Сама не замечаю, как засыпаю рядом с мужем. Так спокойно, когда он рядом, меня накрывает умиротворением, и я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от ощущения тепла на лице. Щекотно. Улыбаюсь, еще не понимая, что это не сон. Распахиваю глаза и встречаюсь с черными, как самая тёмная ночь, глазами.

— Очень красивая. Моя? — Молчу, кусая губы. Хочется ответить «да». Но что-то мешает. — Супругам положено спать в одной спальне и в одной кровати. А мы порознь, нужно это исправить. Оказывается, чертовски приятно ощущать тебя рядом. Приятно просыпаться и находить тебя под боком, сладко сопящую. Что ты здесь делаешь? — такой мягкий, спокойный, голос хриплый до мурашек. И мои сумасшедшие бабочки начинают биться, словно хотят выпорхнуть наружу.

— Я пришла сказать спасибо за цветы и клубнику, — тихо отвечаю.

— Было бы хорошо, если бы ты хотя бы намекнула, что тебе нужно, что ты любишь, о чем мечтаешь, и мне было бы проще. Да, я иногда резок и далеко не нежен. Но у меня никогда не было таких нежных девочек. Я принципиален, иногда жёсткий, властный собственник. Тяжело нам будет, — усмехается и снова гладит меня по лицу, скулам, пробираясь к губам. Шершавые подушечки пальцев ласкают губы, нажимают, вынуждая приоткрыть рот.

Вздрагиваю, когда тишину разрывает звон разбитого стекла и глухих ударов. Еще и еще, словно кто-то громит дом. Мирон пытается резко встать. Морщится, матерится от боли, но поднимается и быстро идет на выход. Страшно. Там Алиска. Соскакиваю и бегу за мужем.

Выходим в коридор. Шум идет из комнаты Арона. Снова что-то разбивается вдребезги. С круглыми глазами испуганная Алиска выбегает из комнаты и несется ко мне.

— Тварь! — словно зверь кричит Арон, настолько жутко, что мурашки разбегаются.