Флэшбэк

— Я, — ответил Сандор. — Хотел убедиться, что эти уроки будут настоящими.

Миссия выполнена.

— Я… никогда не думала, что ты такой хороший художник, — сказала она, закрывая глаза, но живые радужки пугала уже врезались в ее память.

Глаза Гезена.

— Ты многого обо мне не знаешь, — сказал Сандор, положив руку ей на плечо. — Если это слишком…

— Нет! — прервала она его, — я справлюсь.

Если она не может встретиться лицом к лицу с воображаемым Гезеном, как она сможет снова встретиться с настоящим?

— Я верю, что ты знаешь свои пределы, — сказал ей Сандор, и она кивнула, благодарная, что он не собирается нянчиться с ней.

Она сделала еще один глубокий вдох и заставила себя посмотреть на манекен, пока пульс не успокоился.

— Для протокола, — сказал Сандор, наклоняясь ближе к ней, — в следующий раз, когда я его увижу, он будет моим.

Она не собиралась с этим спорить.

— Лааааадно, — сказала она, растягивая слово на успокаивающем выдохе. — С чего начнем?

— С самого основного элемента. Прежде чем я научу тебя каким-либо боевым приемам, важно, чтобы ты почувствовала, что мы на самом деле здесь делаем… что на самом деле происходит, когда ты используешь оружие.

— Ты хочешь сказать… каково это — убить кого-то, — уточнила Софи, чувствуя, как пересохло во рту, когда Сандор кивнул.

— У каждого оружия свой опыт, — сказал он ей. — Кинжалы предназначены для ближнего боя, где каждый удар сопряжен с огромным риском. Так что тебе нужно узнать, как трудно резать, и в какие места целиться, чтобы рассчитывать. Как думаешь, где идеальная точка удара?

— Сердце? — догадалась Софи, и голос ее прозвучал хрипловато.

Сандор покачал головой.

— Сердце — важно. Но самая быстрая и эффективная атака — в горло.

Мир поплыл перед глазами Софи.

— Да, это невероятно неприятно, — сказал Сандор. — Ты должна помнить, что твоей целью всегда должен быть быстрый конец. Чем дольше живет твой враг, тем больше у него шансов прикончить тебя. Так что, если у тебя только один удар, лучше прицелиться вот так.

Он протянул руку к манекену, остановившись на полпути, и продемонстрировал идеальное движение — быстрый, решительный удар.

Без колебаний.

Без раскаяния.

Потом отступил в сторону.

Ее очередь.

И стало намного труднее дышать.

Двигаться было нелегче.

Но она позволила воспоминаниям о жестоком смехе Умбры увлечь ее вперед.

— Ошибаешься, — сказал Сандор, когда она едва сделала шаг. — Ты забываешь, в какой руке оружие.

Так и было.

Даже с правой рукой на перевязи, ее мозг все еще отказывался работать.

Это оказалось гораздо труднее, чем она думала.

— Хорошо, — сказала она, расправляя плечи и крепче сжимая кинжал, когда переместила вес на другую сторону.

Тем же движением она рванула вперед, протянула руку и полоснула кинжалом.

— Вот так?

— Ты должна была ударить болванчика, — заметил Сандор.

— Ты этого не делал, — возразила она.

— Это потому, что я хочу, чтобы ты сделала первый укол. Это будет очень близко к реальности.

Когда он так выразился, она очень, очень, очень захотела этого не делать. Но это была как раз такая слабость, в которой всегда упрекали ее Невидимки.

Поэтому она сосредоточилась на нарисованных глазах, направляя свою ненависть и ярость в выпад, когда полоснула по шее манекена, чувствуя тошнотворный хлюп, когда лезвие погрузилось в ткань, сопровождаемое ужасающей вспышкой красного.

Кинжал выскользнул из ее руки, она вскрикнула и отшатнулась. Но она не могла остановить брызги, попавшие ей на руку. Лицо. Губы.

Ее желудок скрутило, и она подавилась, но где-то глубоко в подсознании рациональная часть ее кричала, что-то не сходится.

Она заколола болванчика.

Крови быть не могло.

Осознание этого помогло ей сосредоточиться, не обращая внимания на желчь, покрывающую язык, и уловить сладкий, знакомый вкус.

— ТЫ ВСЕ ПОДСТРОИЛ С ЯГОДНЫМ СОКОМ? — закричала она, когда ее зрение прояснилось настолько, что она заметила выражение лица Сандора.

Его глаза светились виной… но челюсти были решительно сжаты.

— Как я уже сказал, — сказал он ей, — я позаботился о том, чтобы эти уроки казались настоящими.

— С ЧЕГО БЫ ЭТО?..

— Потому что это не игра! — сорвался он.

— Думаешь, я этого не знаю? — Она указала на свою перевязь. — Ты думаешь, я делаю это ради забавы?

— Нет. Но думаю, ты упустила из виду то, что действительно пытаешься сделать. Ты вступаешь на неизведанную территорию, как для себя, так и для своего вида. И ты думаешь, что справишься с этим, потому что злишься. Но эмоции не берут верх над инстинктами, а поле боя… не то место, где можно обнаружить, что насилие — это слишком для тебя.

— Битва идет, хочу я сражаться или нет! — возразила Софи.

— Понимаю. Я не говорю, что ты не должна тренироваться. Но мне нужно, чтобы ты по-настоящему понимала реальность того, что пытаешься сделать, и чтобы ты относилась к этому с уважением и ответственностью, которые это требует, и чтобы ты была морально готова к уродству, связанному с тем, что изучаешь. И это был единственный способ по-настоящему достучаться до тебя.

Тарина присвистнула.

— Жестоко. Но эффективно.

Так и было.

Софи хотелось возненавидеть Сандора за это. Но… она даже не смогла удержать оружие.

Если бы она так взбесилась посреди настоящей драки, то, скорее всего, была бы мертва.

Она наклонилась, чтобы поднять крошечный кинжал, который больше не выглядел таким слабым, желая, чтобы ее рука не дрожала.

— Ты в порядке? — спросил Сандор, оглядывая ее с головы до ног.

Она попыталась решить.

Монстр проснулся… она это чувствовала. Но он не утащил ее под воду.

И с каждым глубоким вздохом она заставляла его отступать.

Может, это и хорошо — знать, что ее границы простираются довольно далеко.

— Я буду в порядке, — сказала она ему. — Мне нужна всего пара минут.

Сандор кивнул, направился к своей сумке и вернулся с чистым полотенцем. Он протянул ей белый флаг.

— Мне очень жаль. Ненавижу тебя расстраивать. Но если я не подготовлю тебя должным образом к сложностям этого нового вызова, то подведу как защитник. И я не подведу тебя снова. Даже если это заставит тебя ненавидеть меня.

— Я не ненавижу тебя, — тихо сказала она, вытирая липкую красноту с кожи, напоминая себе, что это всего лишь сок.