Флэшмоб-террор

– Иные слова хуже пальца, гражданин Трохин, - возразил Ваня, - И на сегодняшний день еще далеко не все травмированные успели подать иск. Так что в одиночную камеру, которую вы почему-то упорно называете тюрьмой, вас изолировали для вашего же блага.

– Господи!
– всплеснул руками Трохин, - И это называется свободная страна?!

– Кстати, давно хотел спросить, но раз уж разговор зашел... Вы поминаете то Черта, то Бога, и я не могу понять - по вере вы сатанист будете, христианин или кто?

– Атеист, - мрачно сказал Трохин.
– Опять оскорбил всех?

– Почему же? Это ваше право на Веру, - задумчиво кивнул Ваня. Атеист... Кто б мог подумать... Но все будет хорошо! Наберитесь терпения. Мы, кстати, уже прилетели. Это пятно на горизонте - остров Пасхи, сейчас мы снизимся и увидим гигантский стадион. Он построен специально для церемонии Объединения.

* * *

Ваня умело посадил кар на площадку и повернулся к Трохину.

– Повторяю еще раз: никаких разговоров ни с кем, кроме меня. И запомните: здесь никто не должен знать, что я следователь! На худой конец, если зайдет разговор, то я - ваш близкий френд.
– с этими словами Ваня приладил к правому уху небольшую сережку.

– В каком смысле "френд"?
– насторожился Трохин.
– Если нас спросят, я должен буду ответить, что мы геи?

– Я вижу гражданин, Трохин, вы еще слишком плохо понимаете законы свободы. Ежели кто-нибудь наберется наглости подойти к нам и поинтересоваться какие наши отношения, то мы подадим иск и отсудим прекрасные бонусы!

– Ах, ну да...
– вспомнил Трохин.

– А серьга для маскировки надета, - пояснил Ваня, - Представьте: два гражданина с большой разницей в годах - не подумайте что я вас оскорбляю, но года не скроешь - появляются вдвоем в общественном месте. Кто это? Или отец с сыном - а многие смотрели вчера канал и знают, что вы прибыли из далекого века и сыновей у вас тут нет. Или же - гей-френды. Иначе, согласитесь, такая пара выглядит очень подозрительно и наводит на мысль о разных извращениях.

Трохин вздохнул и ничего не ответил. Ваня подмигнул ему, хлопнул по штурвалу и люк кара распахнулся. Трохин неуклюже задрал ноги, перекинул их через бортик кара и спрыгнул на землю, выстланную зеленым податливым пластиком. Краем глаза он увидел, что Ваня шагнул прямо сквозь борт, который распахнулся перед ним непонятным образом.

Дул приятный ветерок, пахло океаном - солью, чайками, водорослями. Впереди возвышался гигантская чаша - белая, совершенно гладкая стена. Ее верх терялся в небе, а края тянулись вдаль по обе стороны, сколько хватало глаз. Трохин оглянулся - сзади до самого горизонта тянулась пустыня, выстланная упругим пластиком, и кое-где бродили люди.

– Нравится, гражданин Трохин?
– спросил Ваня.

– Красиво, - кивнул Трохин и поспешно добавил, - Я счастлив!

– Сейчас мы пойдем внутрь стадиона и посидим на трибунах. Просто чтобы иметь представление.

– Так это остров Пасхи? А знаменитые статуи убрали?

– Насчет статуй - не скажу, не искусствовед я. Может они на старом острове? А это новый остров Пасхи.
– Ваня топнул ногой.
– Искусственный. Сто двадцать километров в диаметре! Специально построен для Объединения.

Они зашагали вперед к стадиону. Людей вокруг почти не было, и Трохина это радовало. Зеленый пластик упруго гнулся под его подошвами, далекая стена приближалась неохотно.

– А ближе нельзя было подлететь?
– спросил Трохин.

– Как же ближе, если это режимная зона?
– удивился Ваня, - Через три дня здесь соберутся самые высокобонусные граждане мира! А остальные, кто захочет, будут толпиться здесь, на площадке перед входом. Поэтому режим, все оцеплено. Здесь под настилом, - Ваня на ходу подпрыгнул и топнул сразу обеими ногами, - сидят тысячи робокопов. Если что - вылезут. А сейчас мы подойдем ближе и увидим настоящие войска ООЦ... Ни слова им не говорите!

Действительно, вскоре Трохин разглядел под стеной парадную арку, а рядом - толпу людей в странных доспехах, закрывавших все тело, и даже щеки. Рисунки на груди у них тоже были странные - у кого крест, у кого череп, у кого зеленый лист.

– Церковные войска, - пояснил Ваня.
– Международные, всех конфессий.

Трохин внимательно разглядывал самого пузатого стражника, преграждающего путь ко входу - рослого, с золотым крестом на выпуклом пузе и белой сверкающей дубинкой в руке.

– У него в лицевой щиток встроена хаба-хаба?
– шепотом спросил Трохин.

– Нет, просто броня на правой щеке толще на сантиметр, - так же шепотом ответил Ваня, - В бою, на случай удара, устав велит подставить именно правую щеку. Традиция. Никто не помнит откуда она пошла, видимо норма физиологии.

Ворота приближались. Ваня и Трохин спокойно подошли к ним и прошли сквозь строй, а пузатый стражник, хоть и глядел насупленно, в последний момент отступил в сторону, пропуская их к турникетам. Ваня поднял ладонь, и турникеты распахнулись.

Сразу же ковровая дорожка рванулась вперед из-под ног, и Трохин бы упал, если б Ваня не схватил его за руку. Ковровая дорожка вынесла их на открытое пространство и стремительно взмыла вверх, так, что у Трохина екнуло внутри, как бывало в детстве на качелях. Быть может, Ваня как-то управлял дорожкой, а может она сама знала куда их нести, но вскоре они оказались посередине пустого и чистого сектора. Вокруг сверкали тысячи одинаковых кресел из ярко-белой искусственной кожи, они чем-то напоминали стройные ряды унитазов. Ваня сел, Трохин сел рядом. Пустые трибуны стадиона убегали вдаль, и теперь было понятно, что он совершенно гигантских размеров. Сотни рядов ниспадали вниз, сбегая к зеленому ковру сцены, который простирался до самого горизонта. Трохин обернулся. Еще сотня бесконечных рядов поднималась вверх, упираясь в ослепительно синее небо. Справа и слева полукруг стадиона уходил вдаль, и неясно было, смыкаются трибуны впереди за полем или там просто темная полоска горизонта. Стадион был пуст, но, приглядевшись, Трохин увидел кое-где крошечные точки. Несколько точек маячило далеко внизу, где начиналась сцена.

– Потрясающе!
– сказал Трохин.
– Но отсюда почти не видно людей? Кто будет на сцене?

– Здесь, перед нами, - Ваня протянул руку, - Будет гигантская голограмма деятелей и ведущих церемонии. А, кроме того, - Ваня хлопнул по спинке переднего кресла, и она засветилась, - Здесь можно будет увидеть любой участок стадиона.

Ваня быстро поводил руками, на экране стремительно мелькнули белые ряды, резко приблизились, и вдруг Трохин увидел крупным планом свое лицо, будто в зеркале.

– Потрясающе!
– сказал он.

– То же самое может видеть любой гражданин из своего дома по сети. Вполне возможно, что на нас сейчас кто-то смотрит - предупреждаю сразу.

– Ясно, - сказал Трохин и сел прямее.
– А нас прослушивают?

– Нет. Но когда захотите сообщить мне что-то приватное, заслоните губы ладонью и говорите сквозь зубы чтоб не читалось, - махнув рукой, Ваня отключил экран кресла и весело продолжил, - Вот таким вот образом, гражданин Трохин! Нашей планете давно не хватало такого стадиона!