Флетчер Мун — частный детектив

— Да, именно это я имею в виду, Мэй.

Она сделала шаг в сторону. Блестки на платье засверкали.

— Почему ты не смотришь на меня, Флетчер? Потому что знаешь, что я невиновна?

— Невиновна? — фыркнул я. — Ничего себе невиновна! Устранила всех, кто победил тебя на конкурсе в прошлом году.

— Ну, до меня ведь тоже добрались. Сожгли мое счастливое платье.

— Но ты-то здесь, — возразил я.

Она ничего не ответила, вид у нее сделался совершенно убитый.

Я продолжал наступать. Доверие к Мэй нужно разорвать на клочки, иначе ничего не выйдет.

— Давайте подумаем все вместе. Мэй Деверо, такая же прелестная, как ее имя. Замечательная ученица и любящая дочь. Однако за этим фасадом скрывается человек, готовый на все, чтобы добиться желаемого. Жалкое восьмое место? Нет, это не для Мэй. После унижения прошлого года она месяцами вынашивала хитроумные замыслы, направленные на одно — убрать со своего пути всех, кто оказался на конкурсе выше ее.

Мэй так сильно побледнела, что казалась полупрозрачной.

— Итак, у Мерседес пропадает мини-диск. Джонни и Пирс лишаются проигрывателей. Мауру Морнейн преследует призрак шоколада. И так далее. Однако остается еще одна проблема: Ред Шарки. Мэй в отчаянии, у нее нет никаких идей. Но потом и тут все устраивается лучше некуда. В один прекрасный день ее кузина Эйприл, проворачивающая свои собственные делишки, нанимает меня, чтобы я нашел поддельный локон волос Шоны Бидербек. Вот оно, решение проблемы.

Я остановился, чтобы восстановить дыхание. Тишина стояла полная, никто даже чипсами не хрустел — вот до какой степени эта драма захватила всех. А чтобы целая толпа школьников позабыла о чипсах — это, поверьте, о многом говорит.

— Эйприл натравила меня на Реда, словно собаку-ищейку, обвиняя его в похищении локона. В результате я подвергся нападению, в котором обвинили Реда, а Мэй, естественно, осталась в стороне. Все прекрасно.

У Мэй хватило духу выйти вперед, на свет. Ее костюм засверкал еще ярче.

— Ты же знаешь, мне всего десять, Флетчер. — Голос у нее дрожал, но теперь в нем слышались решительные нотки. — И ты ничего не сможешь доказать.

Доказательства. Вот она, прореха в логической цепи моих рассуждений. Очень важная прореха. Но и она была частью моего плана.

— Я не нуждаюсь в доказательствах, потому что все в этом зале понимают, что я прав. Твоя жизнь обожаемой всеми принцессы окончена.

Какая жестокость с моей стороны! Ужасно. Я ненавидел себя. Если бы существовал другой способ закрыть это дело!

Мой последний выпад совершенно огорошил Мэй. Судя по движению губ, она пыталась произнести мое имя, но не сумела издать ни звука.

— Ты имеешь больше многих других, Мэй, но тебе все мало. Ты жаждала заполучить и корону победительницы на смотре талантов, пусть даже путь к ней будет вымощен телами школьных товарищей. С некоторыми своими жертвами ты дружила с детского сада. Как ты могла?

— Она не делала этого! — послышался голос из зала.

Вот он, переломный момент, о котором я молился! Эти простые слова прозвучали для меня как победный туш. Я знал, ни мгновения не сомневался, что моя теория верна. И теперь она подтвердилась — будто призрак обрел плоть и явил себя миру.

— Да, — сказал я, повернувшись к человеку с покрасневшим лицом, который поднялся со своего места и сейчас стоял в проходе. — Она не делала этого. Это сделали вы. Разве не так, мистер Деверо?

Отец Мэй, Грегор Деверо, оглянулся на свое кресло, как будто удивляясь, с какой стати он его покинул. Потом наши взгляды встретились, и, заглянув ему в глаза, я окончательно уверился в своей правоте. Последний фрагмент пазла встал на свое место — и подошел с точностью до долей миллиметра. Правда восторжествовала, и это заставило меня трепетать от восторга. На мгновение мир перестал существовать для меня, осталась только истина.

Деверо ткнул в меня пальцем.

— Просто… просто оставь мою девочку в… Просто заткнись, маленький…

— Незаконченные предложения, — заметил я, — несомненный признак вины.

Никто не двигался. Никто не говорил. Матери прикрывали рты младенцев руками.

— Мне понадобилось немало времени, чтобы понять это. — Я подошел к самому краю сцены. — Как я мог быть так слеп! Это сделали вы, и никто другой, мистер Деверо.

— Зови меня Грегор, — машинально сказал отец Мэй.

— Все указывало на Мэй, поскольку именно она оказывалась в выигрыше. Но если зловещие происшествия — не ее рук дело, а я ни секунды не верил в это, кто еще мог желать, чтобы она оказалась в выигрыше? Кто? Конечно, ее отец.

Грегор Деверо попытался рассмеяться, но безуспешно.

— Флетчер, ты не в себе. Это всем известно. Да к тому же еще и сбежал от полиции!

Сказано было, в целом, совершенно справедливо, но прозвучало неубедительно.

Я нацелил на мистера Деверо палец.

— Вы украли иглы. Вы послали цветы с «подарком». Вы подбрасывали шоколад. Это все ваши козни. Крестовый поход с целью доказать покинувшей вас жене, что вы в состоянии самостоятельно вырастить Мэй. Отец, вопреки всякой логике отказывающийся смириться с тем фактом, что его дочь не может танцевать.

— Она может танцевать! — взорвался Деверо. — Может! Не хуже, чем ее мать! Ее нужно лишь немного приободрить, дать ей веру в себя…

— Папочка? — Стоя в центре сцены, Мэй смотрела на него широко распахнутыми, полными слез глазами. — Скажи им, что это неправда. Скажи мне.

Деверо внезапно понял, что признание едва не сорвалось с его губ. Собираясь с духом, он на мгновение закрыл глаза. Когда он снова открыл их, его взгляд был открыт и почти беззаботен.

— Ну конечно, это неправда. — Грегор Деверо уверенно, как и полагается отцу, улыбнулся Мэй. — Да, я забочусь о том, чтобы ты научилась танцевать, принцесса. Но это все. Ничего другого я никогда не делал. Я никому не причинил вреда.

Для Мэй этого было достаточно. Еще бы! Он же ее папочка.

— Вот. — Она повернулась ко мне. — Я ненавижу тебя, Флетчер.

Сердце у меня дрогнуло, но я взял себя в руки и продолжал наступать.

— Мэй имела мотив и возможности, но некоторые фрагменты головоломки никак не вставали на место, пока мой радар не нащупал вас, мистер Деверо.

— Ах, так у тебя еще и радар есть! — попытался пошутить Деверо, но никто не засмеялся.

— Прежде всего, этот странный след, оставленный в нашем саду тем, кто напал на меня. Прямо великанский след. Потом до меня дошло, что это отпечаток не только подошвы, но и наколенника. Такой след мог бы оставить взрослый, который притворялся, что он ребенок, стоя на коленях. А для этого понадобились наколенники для работы в саду. Я вижу на ваших брюках еле заметные полоски, Грегор. Вы что, и в ту ночь были в этих брюках?

— Чушь! — фыркнул мистер Деверо.

— Может быть. Однако мой отец применяет в нашем саду удобрения домашнего изготовления. У них совершенно уникальный состав. Уверен, в полицейской лаборатории смогут доказать, что почва на подошвах ваших ботинок содержит в себе удобрения из нашего сада.

От волнения Деверо обливался потом. Челка упала ему на глаза, и он откинул ее. Пригладил волосы.

— Все это ерунда, — сказал он, обращаясь к залу. — Совершенно ничего не значит. Мало ли что примерещится странноватому парнишке. Всем ведь давно известно, что малыш Минимун не в себе, верно? Ему всегда нравилось играть в расследования. Вот он и доигрался.