Флетчер Мун — частный детектив

Раздался свист. Может, это был сигнал, что мне пора перелезать, а может, Реду не хотелось умирать в одиночестве.

— Ред? — зашипел я во тьму. — Ты жив? Можешь разговаривать? Медицинская помощь не требуется?

В темноте передо мной снова сверкнули белоснежные зубы.

— Слушай, заткнись, а? Ты что, не слышал, как я свистел? Дуй сюда!

Я не стал спорить и полез через ограду. Ред лицом к лицу встретился с Ларри и Адамом — и уцелел. Да, в школе его не зря считали крутым.

Я уверенно пересек двор в полной темноте, благо за долгие школьные годы успел изучить его как свои пять пальцев. Впереди слышались шаги Реда и какие-то зловещие чавкающие и хлюпающие звуки. Мне сразу вспомнились все страшные истории, которые я читал, и разыгравшееся воображение принялось рисовать картины одна другой ужаснее. Но, оказавшись рядом со зданием, я обнаружил, что зловещее плотоядное чавканье издают Ларри с Адамом, слизывая жир со сковородок.

Ред стоял на коленях рядом с псами, привязывая их к школьному масляному баку.

— Родди знает всех сторожевых псов в Локке. Они его любят. Думаю, это из-за того, что он сам носится по улицам, как дворняжка. Покажи эти сковородки любому псу в радиусе пяти миль, и он брякнется на спину, чтобы ему пощекотали живот.

— Очень хитроумно.

— Старый трюк. Мы никогда не моем эти сковородки — на случай, если понадобится отвлечь какого-нибудь пса.

Меня чуть не вывернуло наизнанку: я вспомнил, как с этих самых сковородок Джини накладывала всем сосиски. Сколько собак вылизывали их? Ох, лучше и не думать…

Мы обошли начерченные на бетоне «классики» и на цыпочках подобрались к окну директорского кабинета. Жалюзи опущены не были, и на подоконнике был отчетливо виден похожий на жука датчик сигнализации.

— Вот и все, — Я вздохнул с облегчением. Против лома нет приема, ничего не поделаешь. — Мы не сможем открыть окно.

Ред положил сумку с инструментами на наружный подоконник.

— Я и не собираюсь открывать его, — сказал он. — Тогда включится сигнализация.

Если Ред сделал это заявление только ради того, чтобы я почувствовал себя болваном, он своего добился.

Он достал из сумки плоскую стамеску и с величайшим терпением принялся отковыривать замазку сначала вдоль нижней части окна, потом вдоль боковой, верхней и вниз вдоль другой боковой, к началу.

— Тук-тук, — сказал он, осторожно постукивая по центру стекла.

Оно наклонилось и выпало из рамы. Ред подхватил его и аккуратно положил на землю.

— Датчик активируется, только когда окно открывают. А так я не разомкнул цепь.

Еще один перл семейной премудрости Шарки. Тысяча и одна вещь, которым не учат в школе.

— Я запомню.

Ред потупился.

— Не надо, не запоминай, Флетчер, — тихо попросил он. — Когда мы выпутаемся из этой истории, забудь обо всем, что мы делали. Я, во всяком случае, попытаюсь. Я все время пытаюсь.

Было темно, лицо Реда скрывал шлем, но я знал, что увидел бы в его глазах. Боль. Ему не так уж легко далось решение нарушить закон, проникнув в школу.

Сделав глубокий вдох, он ловко подтянулся, вскочил на подоконник и скрылся в темноте комнаты. Я вскарабкался следом. Получилось не столь грациозно, но, по крайней мере, мне удалось не зацепиться за раму и не нашуметь.

Ред включил маленький электрический фонарик.

— Ну и что мы ищем?

Я подошел к письменному столу. Этот кабинет заставлял меня сильно нервничать. Вдоль стен чувствовался мускусный душок доберманов, от кресла исходил запах влажной шерсти, заставляя ощущать призрачное присутствие директрисы Куинн.

— Вот. — Я вытащил из ящика гроссбух с обложкой из узорчатой бархатной бумаги, — Здесь директриса Куинн хранит уникальные записи о школьной деятельности каждого ученика. Ее картинки должны помочь нам найти последнее связующее звено.

Я обеими руками грохнул гроссбух на стол и открыл его. Ред опустил жалюзи и включил настольную лампу.

— Поторопись, Минимун.

Я почти не обратил внимания, что он опять обозвал меня, — сейчас это меня волновало меньше всего. По правде говоря, прозвище даже начало мне нравиться. Так герои гордятся боевыми шрамами, пусть и некрасивыми.

Фамилии учеников были сгруппированы по классам, а в пределах каждого класса рассортированы по алфавиту. Я полистал страницы, пока не нашел интересующие меня фамилии.

— Ну? — спросил Ред.

Сердце у меня учащенно забилось, перед глазами поплыло, руки задрожали. Конечно. Конечно. Идиот. Дубина. И ты еще называешь себя детективом?

— Заткнись, — зашипел я на Реда. — Я думаю.

Картинки объясняли все. Танцовщица. Королева караоке. Диджей. Однако следовало убедиться окончательно. Я перелистал страницы до пятого класса. Нашел Тяни-Толкая и нарисованную рядом с его фамилией балетную туфлю. Дальше, третий класс. Гретель Бэннон и неумелое изображение флейты рядом. Значит, она музыкантша. Я проверил остальные фамилии. Моя теория подтверждалась.

— Смотр талантов, — прошептал я, как будто опасаясь, что, произнесенные громко, слова разрушат заклинание и мои рассуждения рассыплются как дым. — В прошлом году все вы участвовали в смотре талантов. Мэй и Тяни-Толкай танцевали, Мерседес исполняла караоке, Джонни и Пирс были диджеями. Джулия Кеннеди и Гретель Бэннон выступали с музыкальными номерами. А ты вроде как изображал Элвиса.

— Почему это «вроде как»? — надулся Ред. — Совсем даже не «вроде как». Мне потом делали предложения. Если уж на то пошло, ты-то вообще в смотре не участвовал.

Я закрыл гроссбух.

— Не понимаешь? Мы с тобой одной веревочкой связаны. Тот, кто напал на меня, одновременно и меня устранил, и тебя сделал подозреваемым. — Я сорвал список участников смотра талантов с доски объявлений директрисы. — А теперь все жертвы не смогут участвовать в конкурсе. Единственное исключение — Мэй, этот тип сжег ее «счастливое» платье, но танцевать-то она может. Думаю, теперь он попытается добраться до нее самой.

— Тогда ему лучше поторопиться, — заметил Ред. — Смотр талантов начался двадцать минут назад.