Флетчер Мун — частный детектив

В чем-то он был прав. Люди считали меня странным. Они и сейчас не изменили своего мнения. Но от этого истина не перестала быть истиной.

— Давайте вернемся к пропавшему мини-диску Мерседес. Мы нашли тот же странный отпечаток под ее окном. И еще было ясно, что там в земле кто-то рылся. Как будто вор что-то потерял. Но что он мог потерять?

Сотни кресел заскрипели, когда зрители подались вперед, ловя каждое мое слово.

— Я забыл наиглавнейшее правило любого расследования: самое очевидное объяснение обычно и является верным. Единственная вещь, которую вы могли потерять, была та, ради которой вы туда и пришли, — мини-диск. Мерседес о нем всем уши прожужжала.

— Домыслы! — взревел мистер Деверо. — Домыслы, и ничего больше!

Однако что-то в его напряженном взгляде подсказывало мне, что я прав.

— Вы потеряли мини-диск, когда вылезали из окна. Я видел цветочную клумбу под окном Мерседес. Она вся разрыта. Вы ничего не нашли. Оставалось одно — вернуться домой и надеяться, что мини-диск не всплывет до конкурса.

Увы, концовка этой великой речи прозвучала не как раскат грома, а как жалкое дребезжание. Вся моя теория была шита белыми нитками и грозила лопнуть по швам в любой момент. Я понимал это, и все понимали. Требовался козырь, и мистер Деверо сам предоставил мне его. Целеустремленно прошагав по проходу, он вспрыгнул на сцену, испепелил меня взглядом и вырвал из моей руки микрофон. Шарки разбежались с его пути. Ирод, правда, споткнулся о ногу мистера Деверо, на мгновение замешкался и лишь потом бросился вслед за сестрой.

— Долго еще мы будем слушать этот бред? — спросил Деверо. — Все вы хорошо знаете меня. Фрэнк, Симус — мы же вместе играем в сквош. Есть ли хоть капля смысла в том, что тут говорилось? Непонятно, с какой стати вообще я должен оправдываться… Хватит, дорогая, пошли домой.

Я сделал знак Реду, и тот бросил мне свой микрофон.

— Еще одна вещь, мистер Деверо. Мини-диск.

Деверо слетел с катушек.

— Что — мини-диск? — вспылил он. — Собираешься, как фокусник, достать его из воздуха? Уймись, урод несчастный! Разве мало ты уже причинил боли? Подумай хотя бы о своих родителях.

— Эти ваши брюки, со странными полосками на вельвете… Черные, с множеством карманов. И с большими отворотами. Специальная экипировка для тайных делишек, правильно я понимаю?

— Это рабочие штаны! — Мистер Деверо закатил глаза. — С какой стати я вообще разговариваю с тобой? Неужели никто не может заставить этого парня заткнуться?

Я подошел поближе к нему.

— Если мини-диск выпадает из чьего-то кармана, он запросто может скользнуть за отворот брюк. Вы правша, значит, и отворот правый. Если мини-диск уцелел после пребывания в стиральной машине, он все еще должен быть здесь.

Отрывистый смех мистера Деверо больше походил на предостерегающий лай цепного пса.

— Руки прочь от меня, Мун! Я не позволю тебе обыскивать себя.

Наши взгляды — мой спокойный, его неистовый — встретились.

— Чтобы отогнуть отворот, требуется одна секунда. Всего одна секунда, и все поймут, что я сумасшедший.

— Отстань от меня со своей секундой, Флетчер! И отстань со своими обвинениями! Мне уже осточертела необходимость быть вежливым с тобой, как положено взрослому человеку. Думаю, я выражу общее мнение, если скажу, что твоим родителям нужно быть с тобой построже.

Мэй подошла к отцу. Он победоносно улыбнулся и протянул ей руку, но девочка не приняла ее.

— Я покажу ему, папочка.

Она опустилась на колени и быстро нашла за отворотом правой штанины мини-диск.

— Ох, папочка… — Печаль, прозвучавшая в голосе Мэй, заставила мое сердце сжаться от боли.

Деверо был потрясен.

— Это невозможно… Что за чушь?

Я поспешил развить успех.

— Вот он, украденный диск. Объясните это, Грегор, если сможете.

Мистер Деверо дрожащей рукой взял у Мэй диск. На лице его было написано непонимание.

— Мэй, ты должна верить мне. Я… это… — Слова застряли у него в горле. Он несколько раз беззвучно открыл рот, пока наконец дар речи не вернулся к нему. — Как ты не понимаешь! Той ночью я вообще был в других брюках!

Тишину, возникшую в зале, пока все переваривали услышанное, нарушил крик Реда, торжествующе вскинувшего руки:

— Признание!

Зал словно обезумел. Мое выступление имело успех.

— Вы напали на меня! — попытался я перекричать общий шум.

Деверо в отчаянии огляделся, как будто ожидая, что кто-нибудь выступит в его защиту.

— Я напал на садового гнома! — завопил он. — А ты вдруг вынырнул из-за него! Я никому не хотел причинить вреда. Я хотел лишь разбить гнома и бросить там клюшку Реда, чтобы подозрение пало на него! Вот и все. Мэй, ты должна верить мне.

Дочь отвернулась от него, и из глаз Деверо брызнули слезы. Однако спустя мгновение его взгляд сделался ледяным. Разоблаченный преступник сделал три быстрых шага по сцене и схватил меня за плечи.

— Ты понятия не имеешь, что натворил! — прорычал он. — Мэй такая ранимая! Она все еще не пришла в себя после того, как ее мать бросила нас.

Я извивался, пытаясь вырваться, но у Деверо были сильные руки садовода. Ред среагировал первым. Метнувшись через всю сцену, он обхватил Деверо за бедра и попытался повалить. Но Реду было всего тринадцать, а при росте в метр девяносто отец Мэй обладал соответствующей силой. Шарки отлетел в сторону, словно птица, ударившаяся об оконное стекло.

— Держись от меня подальше! — предостерег Деверо Реда, поднимая меня над полом. — И вообще никто не подходите. Мне нужно подумать.

Сейчас, по прошествии времени, мне кажется, что в ту минуту рассудок Грегора Деверо слегка помутился. По-моему, отец Мэй даже не сознавал, что мои ноги болтаются над оркестровой ямой.

Тут на сцену пробился Кассиди. Полицейский поднял руки, стремясь успокоить обезумевшего преступника.

— Хватит, Деверо, — примирительно проговорил он. — Видит бог, никто из нас не питает нежных чувств к Минимуну, к этой занозе в заднице. Но поставьте-ка мальчика на пол, пока вы не уронили его.

— Секунду, Кассиди, — с каким-то отрешенным спокойствием ответил Деверо. — Я лишь пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить все Мэй. — Он поморщился. — Вот уж ее мать порадуется.

Моя жизнь висела на волоске, и винить за это я мог только себя — не надо было загонять человека в угол.

И тут по залу разнесся совершенно неожиданный звук — резкий стук металла по дереву, повторяющийся снова и снова, чем дальше, тем громче. Вскоре в нем начал проступать определенный ритм.

Деверо слегка ослабил хватку.

— Мэй… — прошептал он.

До меня наконец дошло, что это был за звук. Стук подкованных башмаков. Мэй танцевала. Слезы струились у нее по щекам, но Мэй исполняла свой номер, отвлекая отца.