Флирт

— Точно. Не только ее переборчивость виновата в том, что произошло. 

— Все знают, что человек определенного возраста и располагающий средствами, должен начать подыскивать себе жену. 

— Ты процитировала "Гордость и предубеждение"? — изумился Якоб. 

— Наверное, извините. 

— Я б и не догадался, что это из книги, — сказал Никки, не очень довольный этим фактом. 

— Но я понял, что ты имеешь в виду, — сказал Якоб. — Мои волосы седеют, а у меня еще не было настоящей подруги. Я никогда не обозначал территорию, а в моем прайде одни самцы, ну кроме одной — но она не любит мужчин, так что это не проблема. 

— Мы слишком много времени в разъездах, чтобы заводить жену и детей, — сказал Никки. 

— Это то, что я постоянно себе говорю, — кивнул Якоб. — А теперь садись в машину, Анита. Работа ждет. И помни, что я просил контролировать себя. Ничего из того, что мы можем сделать, не стоит жизней твоих любовников. 

— Точно, — согласилась я. 

Он подал мне пиджак. Я перекинула его через наплечный ремень, и у меня все еще был нож на спине. Он придержал пассажирскую дверь для меня. Я не протестовала против такой любезности, хотя, исходя из обстоятельств, это выглядело еще более странно чем обычно. Никки залез в машину вслед за мной и прислонился к спинке моего сидения. 

— Хотелось бы, чтобы мы встретились не по работе, Анита. 

— Мне тоже, — сказала я, хотя вряд ли мы подразумевали одно и то же. 

Якоб сел за руль и сказал: 

— Пристегнитесь, это замедлит вас на пару секунд, если вы решите сделать что-то глупое. 

— Так все идет по плану? — спросила я, пристегиваясь. 

— Да, — подтвердил он, — ничего не изменилось. 

— То есть, вы все равно убьете людей, если я не подниму мертвяка для вашего клиента? 

— Да. 

— Да, — откликнулся Никки с заднего сидения. 

— Ясненько, — сказала я. 

Якоб завел мотор. 

— Да уж, яснее некуда. Ты убьешь нас, если будешь считать, что это не повредит твоим людям. Мы убьем тебя, если ты нас заставишь. 

— Отлично, — сказала я. — Тогда мы все знаем правила. 

— Почему ты не боишься? — прошептал Никки из-за моей спины. 

— Чем это поможет? 

— Люди ведут себя смело, но все равно можно унюхать их страх, почувствовать, как колотиться их сердца. Ничего такого я не чувствую в тебе. 

— Если я испугаюсь, или разозлюсь, тогда поднимется мой пульс, повысится давление, и трудно будет контролировать зверей. Якоб по-моему ясно дал понять, что я не могу позволить себе потерять контроль с вами, ребята. 

— То есть, все это вопрос контроля, — сказал он. — Ты хочешь контролировать, и будешь это делать. Вот так вот? 

— Вот так вот, — сказала я, наблюдая за дорогой, так чтобы если я переживу эту ночь, я могла бы натравить полицию прямо на их задницы. 

— Если бы мы знали, кто ты, мы бы отказались от работы, — бросил Якоб. 

— Это приятно слышать, но ничем мне не поможет. 

— Да уж, раз мы взяли деньги клиента, нужно сделать работенку. 

— Тогда мне не имеет значения, чувствуете ли вы вину, Якоб. На самом деле, думаю, намного хуже, что вы собираетесь поубивать людей, которых я люблю, людей, которые составляют мою стаю, и возможно меня вместе с ними, и жалость не помешает вам это сделать. В том, что твоя совесть позволяет тебе знать, что ты делаешь плохие поступки, нет ничего достойного, Якоб. 

— Это не совесть, Анита, это мое либидо, мой зверь, и он не имеет совести. 

Тут он был прав, но я же знала, что оборотни — не просто звери. В них был и человек, а у человека была совесть. Зверь обычно не считался с этим, и мог заставить делать ужасные вещи, с которыми потом было бы трудно жить, но на этот раз звери Никки и Якоба были на той же стороне, что и совесть. Это снова заставило меня почувствовать надежду, и я проклинала ее, потому что надежда помогает как жить, так и быть убитой намного худшими способами, чем все, что можно представить. Надежда — ужасная подруга когда ты попался парням с пистолетами. Но моя львица и их львы хотели друг друга. Похоти я верила. Надежда врала вам, но похоть это просто похоть, она никогда не лжет. Надежда будет заставлять меня смотреть вперед, но похоть может стать моим оружием против них. Разделяй и властвуй, эта стратегия работала на протяжении многих тысячелетий, и тому была причина.

Глава 5

Мы заехали в прекрасный пригород Сент-Луиса, где дворы большие, а дома еще больше. Некоторые из дворов поменьше имели огромные дома, словно их владельцы компенсировали одно другим. Подьездная дорога, на которую мы заехали, была длинной и красиво подводила к дому, который был огромным и имел один из самых больших дворов, из всех, что я видела. И дом, и двор профессионального ландшафтного дизайна говорили о деньгах и ухоженности, и не возникало чувства, что они что-то компенсируют. Все было настолько идеально, что становилось понятно: архитектор работал вместе с ландшафтным дизайнером для создания такой картины, которая годилась для обложки журнала в любой момент, когда фотограф решит выпрыгнуть из кустов. 

— Ты словно и не удивлена, — сказал Никки, когда мы выбрались из их арендованной машины. 

Я пожала плечами. 

Якоб преградил мне путь. Он глядел мне в лицо. 

— Ты знала адрес клиента еще до того, как мы привезли тебя? 

— Нет. 

— Ты лжешь, — заявил он. 

Я нахмурилась. 

— Нет, я понятие не имела, кто ваш клиент и не знала, что вы притащите меня в этот богатенький райончик. Но я подозревала, что это должен быть кто-то с деньгами, чтобы позволить себе вашу помощь, — когда я произносила это, я ставила на Натали Зелл. Любая женщина, которая хочет поднять своего мужа из могилы чтобы порубить его топором и похоронить куски "заживо" даже не моргнет при упоминании маленького похищения и смерти людей, которых она даже не знает. 

Я слышала, как Никки остановился за моей спиной, и еле удержалась, чтобы не отскочить. Мне не нравилось, что мои похитители берут меня в коробочку, и ужасно не любила, когда оборотни подбирались так близко, если знала, что они могут причинить мне вред. 

— Ты давишь на меня, Никки. 

— От тебя пахнет правдой, — сказал он, все еще стоя слишком близко. 

Якоб кивнул, но сказал: 

— Дай ей немного места, Никки, нам нельзя прикасаться друг к другу, даже случайно. 

Тот отступил на пару шагов, и я последовала за широкой спиной Якоба, а Никки шел за нами. Никаких больше разговоров, никаких вопросов — мы просто шли к передней двери. Как мило, что хозяин дома не заставил нас воспользоваться входом для прислуги. Хм. Интересно, особняки еще имеют входы для прислуги? 

— Никаких вопросов? — сказал Никки. 

— Нет, — ответила я. 

— Большинство людей начало бы задавать вопросы, особенно женщины. Они слишком много говорят.