Флирт

Якоб позвонил в дверь, и я услышала богатый, мелодичный перезвон глубоко в недрах дома. 

— Смотрю, похищение женщин вошло у вас в привычку? — поинтересовалась я. 

— Работа есть работа, — ответил он. 

— Ну конечно, — сказала я. Мы ждали под пение птиц и далекое жужжание чьей-то мощной газонокосилки. 

— Они говорят, потому что нервничают, — продолжил он. 

— Единственный, кто здесь треплется, это ты, — указала я. 

— Я не нервничаю, — сказал он, но слишком быстро для отрицания, и в его голосе проскользнула такая нотка… 

— Лжец, — ласково сказала я. 

— Завязывай, Никки, — бросил Якоб. Он расправил плечи, и я поняла: он слышал что-то, чего мы не слышали. Через мгновение дверь открылась, и я увидела Тони Беннингтона. 

Теперь я была удивлена. 

— Сукин сын, — сказала я. Он казался мне намного более разумным, нежели Натали Зелл. Просто еще один убитый горем муж, старающийся договорится с Господом Богом чтобы получить жену обратно. Видимо, Бог не слушал, и он начал договариваться с кем попало, чуть ниже уровня рая. Когда Бог игнорирует тебя, дьявол начинает выглядеть более привлекательно. 

— Уже лучше, — прокомментировал Никки. — Ты действительно не знала. Он сказал это очень тихо, позади меня, так что я не знала, слышал ли его клиент. Мне-то было все равно. 

— Добро пожаловать в мой дом, мисс Блейк, — он и в самом деле сделал этот широкий радушный жест, приглашая нас войти. Я еле поборола желание дать ему в челюсть. 

Никки ухватил меня за локоть, мой пиджак и его перчатки не давали нам соприкоснуться голой кожей. Но его хватка была крепкой. Он наклонился ко мне и прошептал на ухо: "Драка с клиентом делу не поможет". 

— Ты увидел, что я напряглась? — прошептала я. 

— Ага. 

Я начала протестовать, что не собиралась бить Беннингтона, но и сама не верила в свои слова. Я хотела причинить ему боль, по-настоящему. Видимо, все нервы и страх, которые я не позволяла себе чувствовать, трансформировались в насилие. Отличненько, с этим я была согласна. 

Конечно же, моя львица начала ползти по метафорической траве, в которой лежала. Мне пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании. Когда я решила, что смогу смотреть на Беннингтона и не желать ему смерти, я открыла глаза. 

Он смотрел на меня, и в его серых глазах читалась неуверенность, словно он купил собаку, ничего не зная о ней, и теперь она пытается съесть кошку. 

— Я понимаю, что вы злы на меня, мисс Блейк. Мне очень жаль, что дошло до такого. 

Это было словно эхо моих слов в офисе. Я, правда, сочувствовала его потере, и сожалела, что не могла ему помочь. Эхо не помогло мне побороть гнев, который вспыхнул снова, и рука Никки снова стальной хваткой стиснула мою руку. Вот это напомнило мне о самоконтроле — единственном, что отделяло моих любовников от снайперских пуль. Мне нужно было держаться ради них. 

— Вы хотите, чтобы я подняла вашу жену из мертвых, — сказала я безэмоционально. Я начала сворачиваться внутри себя, уходя в то тихое место, куда я отправлялась, когда собиралась убить кого-то не в перестрелке, но когда я смотрела на дуло своего пистолета и нажимала на курок с пониманием, и имела время изменить свое решение. Все стихало в моей голове, когда я решала отнять жизнь, даже если была возможность спасти ее. Когда я твердо решаю, что кто-то заслуживает смерти, моя совесть остается чиста. Это был один из таких моментов, и он помог отогнать львиную нетерпеливость. Это было холодное место, место, в которое я уходила, когда убивала. 

Я представила себе Беннингтона мертвым, с моей пулей в башке, и это было приятно. Это помогло мне успокоиться и улыбнуться. 

Никки отпустил меня. 

— Она успокоилась. 

— Ага, — сказал Якоб. — Так же спокойна, как Шила бывает временами. Он внимательно изучал мое лицо, и не его метафизические способности помогли ему понять мое выражение и покой в моих глазах. 

— Ты сравнил ее с Шилой? — переспросил Никки. — Мы так глубоко в заднице? 

Я не знала, кто такой Шила, да и мне было все равно. Может, стоило поинтересоваться, но я не стала. Я заставила себя оглядеться по сторонам. В опасных ситуациях, рекогносцировка очень важна. Комната была белой: белый ковер, белая кожаная мебель, лишь слегка отличающаяся оттенком от стен. Словно они не могли выбрать цвет, так что и не выбирали. Единственным цветовым пятном в этой комнате был фотопортрет жены Беннингтона в полный рост. Она была блондинкой, красивой, и, как становилось понятно по фотографии, обладала модельной фигурой, что означало — слишком худой, на мой вкус, но никто не спрашивал моего мнения. Одетая в ярко-голубое платье, чуть длиннее колена, делающее ее глаза ярко-синими, она полулежала на ротанговой кушетке, окруженная тропическими растениями, в кроваво-красных и малиновых цветках. Это был единственное яркое пятно среди этой белизны. Он довлел в комнате, словно икона или святыня. Господи. 

Что же касается выходов, с одной стороны камина была стеклянная дверь, и еще несколько находились в задней части комнаты. Я видела коридор, ведущий внутрь дома, и огромную лестницу на второй ярус. 

Никки наклонился и прошептал: 

— Осматриваешься, Анита? 

Я даже не посмотрела на него, словно и не знала, о чем он болтает. Но меня беспокоило то, насколько оба льва были в курсе моих действий. Это ограничивало мои шансы. 

— Ваш человек уже захватил то, что нам нужно для вечера? — спросил Беннигтон у Якоба. 

— Шила сделает это. 

— Я плачу вам большие деньги, мистер Леон. 

Я решила повыпендриваться. Когда сомневаешься, это может помочь. 

— Лео-о-он, — протянула я, — это не твое настоящее имя. 

Он неприязненно посмотрел на меня своими бесцветными глазами. Я улыбнулась ему, потому что я успокаивала себя, представляя насилие. Я освободила разум настолько, чтобы обследовать комнату, и думать. Это не та техника, которой вас научат в бизнесс-школе, но она работает для меня. 

— Это мое имя на сегодня. 

— Что такого с именем Леон? — спросил Беннингтон. 

— Оно походит от греческого leo, что значит лев. Вы не думаете, что это смешно? Потому что лично я считаю это просто смехотворным. 

— Ты нравилась мне больше, когда помалкивала, — заметил Якоб. 

— Их очень мне рекомендовали, мисс Блейк. 

— Они следили за мной пару дней, еще до того, как пришли ко мне в офис. Вы наняли их еще до того, как я вам отказала, — гнев снова пытался заполонить меня, так что мне снова пришлось сосредоточиться на дыхании и пульсе. Я снова представила его мертвым, но мой гнев хотел его мертвым раньше, и это говорил мой зверь. Убей его, съешь его, зачем ждать? Животные предпочитают немедленные действия.