Форма жизни

— Не такая уж серьёзная потеря для города все эти людишки. А теперь придётся убить вас всех.

— Это ты, что ли, в одиночку всех нас убьёшь? — послышалось вдруг с пригорка. За спиной Хрома быстро собирались все прочие, уже человек двадцать. Певец невольно отступил, но потом одёрнул пиджак и усмехнулся:

— Ну почему же в одиночку?

Он оглянулся куда-то.

— Эрих! Эрих, скорее сюда!

Кажется, его голос дрогнул. Но потом нервничать настала пора для членов коммуны.

Из-за коричневато-серых развалин неторопливо выступил сообщник упыря. Длинный сухопарый блондин с прозрачными глазами. С поразительной лёгкостью он держал за шею громадного Рика, погрузив пальцы в его загривок до третьей фаланги, отчего Рик выглядел подвешенной на мясницких крючьях бычьей тушей.

Джейк судорожно отполз прочь, Хром быстро помог ему встать и оттащил подальше, закрывая своим телом.

Кто же они такие, эти двое? Разве могут они быть людьми?

Историями о таких тварях, о Палачах, мальчишки с Нижнего города пугали друг друга в детстве, до первой весёлой таблетки.

Палач немигающе всматривался в толпу, демонстрируя: вот моя добыча. Кто осмелится спорить?

— Вы искали его? — голос Палача был хриплым. Он приподнял массивное тело, держа на вытянутой худой руке.

— Чёрт, — выдохнул кто-то в толпе.

— Вы искали его, — прохрипел Палач уже утвердительно. Вторая ладонь его легла на лоб Рика. Внезапно полузакатившиеся глаза дрогнули, и Джейк осознал: Рик ещё жив, Палач не убивает быстро, смерть надо заслужить. — Но я нашёл его раньше.

Череп треснул с мерзким скрипом сломанного зуба. Рик несколько раз дёрнулся, судорожно вылез из перекошенного рта язык, будто байкер дразнил зрителей. Половинка черепной коробки была выброшена прочь, а в мозг погрузились скрюченные бледные пальцы.

— Вы паразитируете на городе, — пробубнил Палач, зарывая свои пальцы-крючья глубже в мозг, — а мы паразитируем на вас. Всё справедливо.

Груда мяса, когда-то звавшаяся Риком, покатилась к ногам замершей толпы. Раздробленный череп позвякивал о железо и гальку.

Палач смачно, тщательно облизал клочья мозга со своих пальцев, не сводя глаз с притихших людей. Казалось, он гипнотизировал.

Позади Джейка раздались характерные звуки: кого-то из девчонок вырвало. Это стряхнуло оцепенение.

— Чего вы ждёте?! — рявкнул Хром, вскидывая оружие. — Мочи гадов!

В доли секунды толпа ощетинилась обрезами, самодельными пулемётами, двустволками — кто чем, от выстрелов взметнулась застарелая пыль.

Юркий певец бросился прочь, схоронившись за теми самыми развалинами, из-за которых появился его жуткий приятель.

Рой пуль вспарывал тощее тело Палача. Тот дёргался от каждого нового попадания, но с места не двигался, не падал, молча принимал пули. Куски свинца пробивали плечи, шею и грудь навылет.

— Призрак, — прошептал кто-то, — он призрак! Его невозможно убить!

Выстрелы стихали. Кто-то даже бросился наутёк.

— Да сдохни ты уже! — не выдержал Хром. Он подскочил к жуткому типу вплотную, выхватил припрятанный в сапоге тесак и резанул наискось. Тёмно-серая ткань одежды легко поддалась. Открылся зигзагообразный разрез. Развороченные мышцы поблескивали густо и гнилостно, вблизи Хром почуял холодный аромат гробниц и склепов.

«Призрак» вытерпел атаку молча, только слегка прикрыл глаза. Умереть ему полагалось минуты две назад — Хром бегло насчитал около сорока дыр, да ещё глубокая рана от его клинка.

Почему он не умирает? Кто… ЧТО он такое?!

— Нельзя убить то, что мертво, — проговорил Палач и отвесил Хрому такую затрещину, что тот отлетел на пару метров.

— Кто ты, чёрт тебя задери!? — негромко выговорил байкер, пытаясь подняться.

Палач медленно растянул узкие сухие губы в улыбке и поднял руки вверх. Сквозь дыры пробивался тусклый свет, и чудилось — солнце городского дна светит из окровавленных ладоней.

— Я — Бог.

Потом он атаковал.

Хром не понял, как это произошло. Только что этот тип стоял и болтал какую-то пафосную чушь, и в него стреляли, и вот он уже — хрипы, вопли, визг. Сразу две оторванных головы плюхнулись неподалёку, взметнув песок и стекло.

— Хром! — взвизгнул Джейк.

Хром не расслышал, он присоединился к общей свалке, тщетно пытаясь добраться до убийцы.

А тот действовал с методичной резкостью хищника в толпе овец. Голыми руками вырывал ещё трепещущие сердца, проламывал, сминал грудные клетки, точно плетёные корзины, выкалывал пальцами глаза.

Дайана раскрутила над головой связку цепей, с гортанным ором налетев на Палача, но тот перехватил цепи и рванул к себе.

Сочно хрустнул плечевой сустав, из-под кожаных пластин самодельного доспеха хлынула кровь.

— Моя рука!!! — взвыла женщина, выгибаясь и оседая в грязь. Палач не стал добивать, мгновенно переключившись на всё наседающих врагов.

Две женщины кинулись на смену предводительнице. Обе тонко выдохнули, когда пальцы-крючья вонзились в мягкую брюшину, и сразу же вынырнули обратно, сжимая связку кишок. Раскрутив безропотных, двигающихся по инерции жертв, Палач отшвырнул их прочь, словно кукол, и их внутренности перепутались друг с другом точно так же, как нити марионеток.

Джейка оттеснили, кто-то нечаянно сбил его с ног, об щёку его шлёпнулся чей-то скальп. Мальчишка попятился — не вставая, не успевая встать, скользя по крови и грязь, раня ладони осколками щебня и стекла.

Страшно не было. Зрелище сродни наркотическому забвению. Слишком много, нереально много смерти.

Хрома он из виду потерял. Пыль окутала поле битвы, байкеры и панки ещё пытались атаковать, но гибли, и земля, казалось, пропитывается кровью, словно повязка на вскрытой вене.

«Палач. Его нельзя уничтожить», — отстранённо думал Джейк.

Он даже не смог заорать, когда внезапно его плеча коснулись ледяные пальцы.

— Восхитительное зрелище, не находишь? — низкий, бархатный голос. — Жаль, что не могу присоединиться — не хочу пачкать новый костюм.

Джейк вдруг опомнился и рванулся прочь, истошно завопив:

— Пусти! Пусти! — ужас наконец-то пробился сквозь пелену дурмана.

Его голос был теперь гораздо слышнее — шум битвы стихал, оставшиеся в живых удирали со всех ног, не в силах совладать со своим страхом перед существом, против которого не действенно простое оружие. Люди спотыкались на железных обломках, падали на битое стекло, но никто их не преследовал.

Пыль оседала. Земля тихо всасывала чёрно-карминовые пятна.

Палач снова остался один среди трупов. Мокрая насквозь от чужой и своей крови одежда прилипла к телу.