Формула порока

Владимиру вновь захотелось пить.

– Надо думать, что сможет, если его найти.

– Знаете, где работает мама?

– В какой-то маленькой фирме, едет каждое утро на троллейбусе, да ещё с пересадкой, – слукавил Владимир совершенно спокойным голосом.

Что-то определённо насторожило его, когда речь зашла о финансовых возможностях предков. Он отлично знал, в каком известном всероссийском банке трудится мать и что её с работы и на работу, за редким исключением, возили на престижном автомобиле.

– У вас имеются ещё родственники или вы проживаете только с мамой?

– Родных у меня, получается, только мать с отцом, а живу я один в коммунальной квартире, потому что у матери своя новая семья уже года два.

– Каковы ваши взаимоотношения с новым супругом вашей мамы?

– С ним у меня получаются трения.

– Вы ревнуете, – заинтересовалась заведующая, чуть прищурив глаза, – или какие-то его личные качества вызывают у вас антипатию?

– Я его мало знаю, мы с ним редко встречались, – ответил Владимир.

– Расскажите о соседях по коммунальной квартире.

– Муж да жена, молодые, надо думать, ему уже за тридцать, и он часто уходит в море на гражданском судне. Вполне приличные люди.

Владимиру начали надоедать бесконечные вопросы, и он устремил утомлённый взгляд себе под ноги в дореволюционный паркет – рассохшийся, истёртый ногами медперсонала и многочисленных хронических алкоголиков.

– Пожалуйста, Владимир, поймите меня правильно. То, что я пытаюсь выяснить, имеет большое значение, – тоном удава Каа произнесла Зоя Степановна, уловив излишнюю формальность в ответах пациента. – Дело в том, что на возникновение и протекание заболевания, именуемого алкоголизмом, значительное влияние оказывает социальное окружение. В первую очередь это семья, близкие родственники, соседи, сослуживцы. Как у вас на работе относятся к употреблению алкоголя?

– Отрицательно.

– Бывают ли случаи употребления спиртных напитков вами и вашими сослуживцами на работе в рабочее время?

– Только после окончания рабочей смены. Даже праздники и дни рождения у нас категорически предписывается справлять дома или в кафе, – встал на защиту родного предприятия грузчик.

– Но после смены случаются употребления спиртного на работе?

– Если две смены подряд работаю, мне разрешено употребить горькую после второго дня, чтоб исключить прогул во второй день. У нас в магазине с этим крайне строго.

Владимир улыбнулся витиеватости своей правдивой фразы, которая в то же время помогла уйти от конкретного положительного ответа.

– Теперь я понимаю, почему терапевту медицинской комиссии райвоенкомата вы сказали, что четыре или пять дней в неделю употребляете спиртосодержащие изделия.

Настала очередь удивляться Владимиру, и сухость во рту как рукой сняло, утомлённости и след простыл. Со слов заведующей выходило, что то, о чём он говорил на медкомиссии менее часа назад, уже известно заведующей отделением наркологического диспансера.

«Странно, быстро же работает система оповещения. Получается, я под колпаком у Мюллера!» – думал изумлённый Владимир.

Его слух обострился. Чуть опустив плечи, он принялся вспоминать, что ещё мог наговорить медикам военкомата.

– Значит, после второй рабочей смены и по выходным дням вы употребляете спиртное?

– В основном, – ответил сокрушённо Владимир.

– Что же вы предпочитаете пить?

– Пиво.

Раздался телефонный звонок, и Зоя Степановна, медленно снимая бежевую трубку, торопливо закончила беседу:

– Давайте считать, что наше с вами знакомство состоялось. Вашим лечащим доктором назначается Татьяна Павловна, а сейчас обратитесь к сёстрам, они укажут вашу койку.

Заведующая лечебным отделением кивнула Владимиру и повернулась к одному из двух телефонов:

– Алло, слушаю вас внимательно.

Из кабинета его проводила улыбка Аллы Пугачёвой, наблюдавшей за допросом с крупногабаритного цветастого рекламного плаката, прикреплённого скотчем к стене рядом с новой, изящной, сверкающей белизной дверью.

Владимир присел на кровать с панцирной пружинной сеткой, и она тут же прогнулась, приняв форму гамака.

«Этим инвентарём только позвоночники калечить», – возмущённо успел подумать новоиспечённый обитатель второй палаты.

Сразу же он услышал металлический женский голос:

– В отделении обед.

Дважды повторялось объявление, и как оказалось впоследствии, все сообщения в отделении повторялись репродукторами дважды.

Один из обитателей палаты с пасмурным лицом любезно предложил показать дорогу в общепит. Но Владимир предварительно зашёл в сестринскую комнату – узнать, имеет ли он право идти со всеми вместе на обед. Ведь при расчёте количества пайков его скромную персону учесть могли лишь опытные предсказатели. Владимир получил исчерпывающий ответ: он и должен идти на обед вместе со всеми в целях соблюдения режима учреждения.

Он размышлял: «Только высший разум мог предвидеть моё появление здесь, и получается, все это угодно провидению. Высшие силы ведут меня по судьбе!».

В старой гнутой алюминиевой миске бултыхалась баланда, состав которой определить смогла бы только самая тщательная химическая экспертиза. Под почти прозрачной жидкостью на дне миски обнаруживался ил жёлто-коричневого цвета, однако у жидкости было существенное преимущество: она ощущалась горячей. От супа, а это оказался именно он, пахло паром. Владимир влил в себя дюжину ложек горячей поверхностной жижи, но воздержался от риска употребить осадок, прилипший вскоре ко дну миски.

Следующим номером изысканного обеда являлась традиционная английская овсянка, и она тоже оказалась огнедышащей. По запаху Владимир предположил, что вкус ему вряд ли понравится. Кашу он даже ложкой потрогать воздержался. Просто посидел рядом с остывающей тарелкой, и под его тяжёлым пристальным взглядом при естественном остывании горячая каша перевоплотилась в холодный блин. Почему-то вспомнился ветеран-алкоголик в приёмном покое, который безгранично расточал чистосердечные похвалы и благодарности персоналу бесплатного чудодейственного учреждения.

«Лихая им досталась доля», – думал Владимир о прежних поколениях.

То, что в меню назвалось чаем, оказалось жидкостью тоже высокотемпературной. Владимир почувствовал облегчение после горячего наваристого бульона, поэтому и чаю суждено было отправиться в засыхающий, как пустыня Сахара, желудок. Этот орган пылал и просил воды даже настойчивее, чем когда-то батальоны просили огня.

Он вернулся на койку после обильной трапезы и вспомнил насыщенный вчерашний вечер, астролога Оксану. Обдумывал, что произойдёт, если дальнейшие события пойдут худшим вариантом, предрекаемым строгим седым районным военкомом.