Формула счастья

Она открыла глаза. Зрачки были настолько большими, что глаза казались бездонными, как темная и влажная южная ночь.

— Антуан! — В интонации ее голоса отразилось удивление, желание, призыв. Он наклонился к ней и ласково поцеловал в губы:

— Не бойся, милая девочка.

— Я хочу тебя, — нерешительно, почти умоляюще прошептала она.

Он лег рядом с ней и, тесно прижавшись, ощутил теплоту ее тела, провел пальцами по ее шее, плечам, груди; потом его пальцы соскользнули на ее живот и ниже, нежно поглаживая самое чувствительное место. Она тихо застонала от этой сладкой пытки. Ее тело реагировало на каждую его ласку, на каждое движение рук, губ, языка. Лихорадка несдерживаемого более желания захлестнула ее.

— Я хочу тебя, — уже требовательно выдохнула она, устремись всем телом вперед, призывая его к более решительным действиям. У нее перехватило дыхание, и она замерла, ощущая, как он входит в нее. Какое наслаждение! Ничего, кроме наслаждения, сильного, как боль.

Антуан был несколько удивлен, с какой страстью принимает его ласки это юное существо. Он, как гитарист-виртуоз, исполняющий темпераментную джазовую композицию, сначала еще контролировал свои действия, но постепенно, аккорд за аккордом, мелодия чувственности захватила и его. Чувство восторга разрасталось в нем с такой силой, что, казалось, он сейчас взорвется. И этот взрыв, потрясший его тело, произошел. Светлана, застонав, сильно сжала руками его плечи и отпустила только тогда, когда прошли последние судороги исступленного освобождения. Она отвернулась, поджав под себя ноги, и зарыдала, не выдержав силы нахлынувших чувств, стыдливо прикрывая лицо руками. Антуан привстал на локте и нежно провел рукой по ее спутанным волосам. Только когда рыдания прекратились, он нежно повернул ее к себе и, отстранив руки от лица, поцеловал в веки, чувствуя влагу ее слез.

— Тебе было хорошо?

Она ничего не сказала, только, виновато пряча глаза, кивнула:

— Мне так стыдно… Я была такой развратной…

— Глупая, ты самая лучшая. И я благодарен тебе. Мне давно не было так хорошо. А теперь спи, моя Златовласка.

Сердце Светланы сжалось от этих слов. «Милая мама, знала бы ты, как я сейчас счастлива», — подумала она, и невольные слезы опять набежали на глаза.

— Я обязательно тебе позвоню, — прощаясь утром, пообещал Антуан. — У меня будет сегодня трудный день, но я постараюсь освободиться пораньше.

Когда за ним захлопнулась дверь, Светлана опять забралась в постель и, уткнувшись в подушку, вдохнула его терпкий, немного с горчинкой, запах. Она закрыла глаза, стараясь сохранить ощущение блаженства. Невольно она опять задремала.

Долго нежиться в постели ей не пришлось. Стелла стащила с нее одеяло, напоминая о себе, а внизу у лифта Света столкнулась с Татьяной: та принесла ей халтурку, нужно было к вечеру перевести из французского журнала небольшую статью о новой коллекции «Шанель». Работа была нетрудной, но заняла почти весь день. Так что, когда прозвенел звонок входной двери, на часах было без четверти шесть. Светлана радостно бросилась в прихожую, но, открыв, застыла на пороге. В проеме двери стоял Павел, из-за плеча которого выглядывала Татьяна.

— Светлана, мы к тебе в гости, — звонко заговорила она и, не спрашивая хозяйку, пригласила: — Проходите, ребята.

Она растерянно посторонилась, пропуская гостей. Сначала вошел Павел с громоздкой сумкой в руке, затем еще двое парней внесли какой-то большой ящик. Стелла недовольно залаяла.

— Убери зверя! — испуганно воскликнула Татьяна.

Света взяла Стеллу за ошейник и отвела на кухню. Вытащив из кастрюли куриное крылышко, дала собаке и только потом закрыла за собой дверь.

Нежданные гости вели себя бесцеремонно. Один парень уже скатывал в зеркальной комнате ковер, другой распаковывал ящик, а Павел, устроившись в кресле, уже откупорил бутылку пива и шарил глазами в поисках стакана.

Татьяна, отозвав подругу в сторону, объяснила:

— Света, ты не сердись, что без спроса, ты сама знаешь, чем ты мне обязана.

Это замечание Татьяны Светлану покоробило, но это было правдой.

— Мы с ребятами снимаем клип. Паша — продюсер. Мы в основном все сняли, остались какие-то мелочи, крупные планы, проходки и прочая ерунда. Каждый час студии стоит бешеные бабки, поэтому я подумала о твоей большой пустой комнате.

— Но квартира не моя, — постаралась возразить Светлана.

— Мы не нагадим. Это работа на вечер. Все необходимое мы с собой привезли: лампы, отражатели, ткань для драпировки, монитор, ведь у тебя даже телевизора нет. Шумно не будет, звук будем записывать в студии. Так что, по рукам?

Перспектива провести весь вечер в компании Татьяниных друзей, может, еще два дня назад взбудоражила бы Светлану, но сегодня она ждала Антуана. Поэтому она не знала, что сказать, но, когда увидела, что ребята втащили в комнату еще один громоздкий ящик, поняла, что ее согласия никто и не ждет.

— Ладно, снимайте, я вам не помешаю.

— Танька! Стаканы для пива! — требовательно крикнул Павел.

— Сейчас-сейчас, — засуетилась Татьяна и устремилась к кухне, но, услышав рычание Стеллы, тут же отпрянула.

Светлану неприятно поразило поведение подруги: еще недавно веселая и независимая, она теперь полностью была в подчинении.

Татьяна умоляюще посмотрела на Светлану и попросила:

— Принеси, пожалуйста, стаканы, я собаку боюсь.

Зайдя на кухню, она успокаивающе погладила Стеллу, вымыла руки, сполоснула холодной водой лицо и взяла стаканы.

Поставив стаканы на низкий столик, Света решила опять скрыться на кухне: ей было неуютно рядом с Павлом. Она не могла понять себя, почему она испытывает волнение рядом с ним, почему она боится смотреть ему в глаза? Неужели она страшится разоблачения! Ведь так просто подойти к нему и просто сказать: «Здравствуй, это я, Светлана Коробейникова, помнишь?» И вся эта двусмысленная ситуация исчезнет. Все казалось очень просто, но почему-то она не сделала это.

— Светлана, подай скотч.

Татьяна, стоя на лестнице, какие обычно бывают в библиотеках, закрывала поверхность зеркал тканью. Светлана с облегчением включилась в общую работу. Задрапировав зеркала, Татьяна стала расставлять лампы для освещения, крепя их на специальные треноги и направляя на раскрытые белые зонты-отражатели.

— Свет, встань в центр, попросила она, — нужно отрегулировать освещение, чтобы не было теней.

Тем временем парни, которых Татьяна представила как Костика и Влада, режиссера и певца, расстелили на полу тонкий пластик и закопошились около видеокамеры.

Только Павел сидел в кресле развалясь и потягивал пиво, а девушка с жидкими, почти прозрачными волосами разложила на столике косметику и начала накладывать макияж на свое бледное от худобы лицо.

— Баланс проверил? Света хватает? — спросил Костик Влада.

— Все нормально. Сейчас начнем снимать.

— Девочки, переодеваться! — скомандовал Константин. — Влад, готовь кассету.

Павел снисходительно смотрел на всю эту суету. «Дети. С каким удовольствием они занимаются этой ерундой. Как мало им для счастья надо». Он только что провернул одну очень выгодную финансовую операцию, и на него свалилась куча денег. Почему бы немного не отстегнуть для забавы своим приятелям! Он рассчитывал, что съемки и его немного развлекут, но с горечью осознал, что ощущает только безмерную скуку.