Формула счастья

— Ты пожалеешь об этом! — хрипло ответил он и стал быстро натягивать джинсы.

Пока он одевался, Светлана вспомнила то мгновение, когда впервые увидела лицо Павла в морозных ноябрьских сумерках. Могла ли она предполагать тогда, что эта случайная встреча принесет ей столько боли и разочарований. Но это произошло, и она чувствовала себя обманутой. Светлана скрылась в другой комнате. Быстро вернувшись, она протянула руку и разжала кулак. На ее ладони лежала смятая пятидесятидолларовая купюра.

— Мне от тебя ничего не надо. Подари на счастье кому-нибудь еще.

В недоумении он уставился на деньги. Значит, она помнила о нем, раз берегла эту купюру. Растерянно взглянув в ее ставшие холодными глаза, он машинально сунул деньги в карман и повернулся к выходу. Впервые он осознал, что, так и не приобретя, потерял что-то очень важное и ценное. И опять гнетущее чувство пустоты заполонило его душу.

Антуан лежал неподвижно, его тело было плотно стянуто белыми простынями. Он попытался пошевелить руками и не смог. Попытался встать. Ноги ему не повиновались. Нет возможности двинуться, даже пошевелиться. От ужаса и беспомощности его спина покрылась потом. Он огляделся: белый потолок, белые стены. Силуэты в белых одеяниях бесшумно скользили вокруг него, он не различал лиц, а только ощущал, как холодные, липкие руки прикасались к нему. Он попытался спросить, что с ним и как он сюда попал, но не смог даже разомкнуть губы. Его нервы были натянуты до предела. Чье-то лицо наклонилось к нему. «Узнать, надо узнать». Ему почему-то показалось, что оттого, узнает ли он это лицо или нет, зависит его жизнь.

— Нужно за все платить, — леденящим шепотом произнесла зловещая маска, и тонкие губы сложились в едкую усмешку.

— За что? — с силой разомкнув губы, еле слышно прошептал он.

— За мои страдания.

— И за мои.

— И за мои.

Он лежал неподвижно в удушливом пароксизме страха, наблюдая, как лица-маски менялись одна за другой. Вот-вот, казалось, он узнает. Это Мадлен, его бывшая жена?.. Нет! Маска расползается в ужасной гримасе, обнажая гнилые зубы. Людмила?! Нет! Рыжая шевелюра опадает клочьями, оставляя голый, желтый череп. Он в ужасе закрывает глаза, но что-то меняется вокруг него, знакомый нежный аромат заставляет его опять напрячь зрение. Он различает силуэт девичьей фигурки, склонившейся над ним. Легкими прикосновениями она разворачивает простыни. Кати! Его дочь несет ему освобождение! Он протягивает к ней руки, дотрагивается до ее груди, твердой маленькой груди юной девушки, чуть раскосые бирюзовые глаза, обрамленные темными ресницами, укоризненно смотрят на него. Нет, это не Кати, это…

«Светлана!» — Антуан, вскрикнув, проснулся в холодном поту. Несколько минут он лежал неподвижно, ослепленный ужасом сна. Он опять был в гостинице, рядом с кроватью валялся его костюм, рубашка и галстук. Вчера он был настолько пьян, что не смог повесить одежду в шкаф.

Он взглянул на часы. Пол-одиннадцатого. Головная боль пронзила виски, во рту пересохло. Эти жуткие приемы. Всегда много алкоголя, много тяжелой пищи. И скука, подобострастие, скрытая зависть. Он постепенно стал приходить в себя, вспоминая вчерашний день. Все начиналось как обычно. Официальный прием в администрации. Обильный завтрак, красная и черная икра, коньяк. На этот раз они постарались, где-то раздобыли «Хенесси». Потом знакомство с дирекцией московского предприятия, выпускающего дешевую косметику, поход по цехам. Ужин в ресторане «Прага».

Он помнил, что все время пытался позвонить Светлане и предупредить о том, что задерживается. Но позвонил ли?.. Почему он так напился? Он не мог в точности вспомнить, чем закончился день. Помнил только, что Людмила чуть ли не силой заставила его сопровождать себя на какое-то закрытое шоу «для своих», где опять был коньяк, икра и «стриптиз по-русски»: юные девушки пытались танцевать народный танец, постепенно скидывая с себя одежду. Это было наивно и вульгарно. Людмила в открытом платье. Ее тесные объятия в танце.

«Хорошо, что я проснулся один, — с облегчением подумал Антуан. — Сейчас приму душ и позвоню Светлане. На сегодня — никаких дел. Куплю ей цветы и красивую куклу». — С этими мыслями он пошел в ванную.

После трех чашечек кофе в буфете он вернулся в номер, расположился в кресле и, опустив руку в карман, достал портмоне. В специальном отделении лежали визитки. Перебрав все, похолодел: он точно помнил, что положил сюда клочок бумажки, где Светлана записала свой телефон. Вскочив, он выложил на кровать все содержимое портмоне. Мелкие монеты, денежные купюры, визитки, фотография дочери. С ужасом он подумал, что потерял телефон Светланы. В рисках бешено стучала кровь. Он должен вспомнить номер телефона, обязательно должен вспомнить…

В дверь постучали.

— Вас внизу ждет машина.

Антуан опомнился. Похоже, это его спасение. Людмила наверняка знает, где живет девушка. Быстро одевшись, он спустился вниз.

Людмила ждала его в машине. Ее тщательный макияж не мог скрыть темные круги под глазами и немного припухшие веки — следы вчерашних излишеств.

— Милая, — обращаясь к ней, начал Антуан, — мне нужно заехать к Светлане. И где здесь продают розы?

— Мы не можем, — резко оборвала Людмила. — На двенадцать назначена встреча у министра. Будет и посол Франции.

— Тогда дай мне ее телефон, — потребовал Антуан.

Людмила недовольно сощурила глаза. Она вчера вытащила из портмоне записку этой маленькой шлюшки, надеясь, что за вечер, проведенный на стриптизе, сможет соблазнить француза. Пока ей это не удалось, но своих позиций она так просто не сдаст. Поняв по решительному лицу Антуана, что тот ради своей прихоти может сорвать очень важную встречу, Людмила наспех нацарапала на листке блокнота семь цифр. Это был еще не подключенный номер телефона нового магазина. Она вырвала листок и протянула его капризному французу. Антуан радостно улыбнулся и, сосредоточившись, напряженно впился глазами в бумажку. Только после того, как уверился, что запомнил комбинацию цифр, он свернул вчетверо листок, спрятал во внутренний карман пиджака и весело воскликнул:

— Я готов! Поехали!

При первой же возможности он позвонил, телефон ответил ему длинными гудками. «Наверное, гуляет с собакой, — подумал он, — позвоню позднее». Но и во второй, и в третий раз к телефону никто не подходил.

День прошел по-деловому результативно: встреча с министром была приятной, он почувствовал, что у русских есть заинтересованность в сотрудничестве. Поэтому, когда министр пригласил его вечером посетить Большой театр, Антуан не посмел отказаться и предупредил, что будет со спутницей: он решил пригласить с собой Светлану. Но телефон лишь протяжно гудел.

— Может, ты ошиблась? — спросил Антуан Людмилу. — Проверь, к телефону никто не подходит.

— Она, вероятно, уехала в Суздаль. Я слышала, что ей предложили сопровождать группу иностранных туристов. А она всегда не прочь подшабашить, — ехидно заметила Людмила, и ее глаза злобно сверкнули.

Но Антуан этого не заметил. Людмила явно ошибается. Светлана должна ждать его, ведь он обещал позвонить. И чувство стыда кольнуло его: вчера он не сдержал обещание, но сегодня они обязательно должны встретиться.

После приема он долгое время провел в здании будущего магазина, просматривая эскизы интерьера, беседуя с ответственным исполнителем. Пришлось вносить некоторые изменения — помещение оказалось чуть меньше, чем предполагалось вначале. Время пролетело так быстро, что перекусить пришлось в буфете театра, куда он прибыл в сопровождении Людмилы: до Светланы он так и не сумел дозвониться. От духоты в зале, терпких духов Людмилы, а главное — от жгучего чувства одиночества среди этой многоликой толпы он стал задыхаться. Еле сдерживая дурноту, он вышел из театра.