Формула счастья

Сначала его деятельность в качестве исполнительного директора совместного предприятия казалась ему очень интересной; он планировал наладить производство бытовой техники в Москве, но, поняв, что это очень долгая перспектива, а деньги нужны сейчас, пустился в различные махинации. Буквально за полгода он заработал больше миллиона в свободно конвертируемой валюте. Азарт захватил его. Деньги приносили деньги. Предприятие было только ширмой для его обогащения. Но постепенно он стал привыкать к большим деньгам. Правда, пришлось вытеснить из бизнеса двух соучредителей. Одного было не жаль: лентяй и бездельник. А вот женщина, которая смогла получить крупный кредит в самом начале их деятельности и найти первые два крупных контракта, принесшие стопроцентную прибыль, чуть не сошла с ума, узнав о том, что ее отстранили от дел. Ему до сих пор было стыдно за свой поступок. Но это закон капитализма — выживает сильнейший. Чтобы справиться со своей совестью, он стал ежемесячно выплачивать ей по пять сотен баксов, помог отправить за границу дочь на обучение. Бывшая соучредительница даже прослезилась от его «щедрот». Знала бы она о его прибылях!

И теперь, спрашивал он себя, куда же исчезло это удовольствие от бизнеса? Или все, что слишком легко дается, быстро надоедает? Вот и женщины. Не было ни одной, что когда-либо ему отказала. Любая, только помани. Кстати, с кем он поедет в Грецию? От Ксюхи он избавился месяц назад, купив ей шубу из чернобурки и сережки с бриллиантами. С Татьяной будет сложнее, эта, кажется, влюбилась по-настоящему, тут трудно будет откупиться. А если взять ее с собой в Грецию — не так поймет. К тому же он уже не может сдерживать раздражения от ее слишком громкого голоса, суеты и резкого смеха.

А почему бы не взять с собой подругу Татьяны? Была в ней какая-то загадка, что завораживала его. Какие грациозные движения, никакой суеты! Благородный профиль, лучистый взгляд, волевое лицо. Но кого все же она ему напоминает?

Взгляды их встретились, и он уловил в ее красивых глазах напряженность в сочетании с осторожностью. Она чуть покусывала свои мягкие, чувственные губы, и он чувствовал во всем этом непонятную ему нервозность.

— Таня, Вика, на площадку! — позвал режиссер.

Девушки вышли в центр комнаты, в одночасье превратившейся в студию. Они выглядели потрясающе: длинные ноги, обтянутые черными колготками, были обуты в ярко-красные туфли на высоченных каблуках, пурпурные платья как вторая кожа облегали стройные тела и едва прикрывали трусики, волосы покрывали парики из переливающихся черных нитей. У них был озорной и немного вульгарный вид, как у танцовщиц кабаре.

— Девочки, вы должны под музыку двигаться так, как работают манекенщицы. Надменный вид, чувство превосходства, понятно? Сейчас рот открывать не надо, только движения. Мы снимаем крупные планы. Понятно?

Девушки закивали.

— Влад, включай кассету. Снимаем только ноги. Девочки, начали.

Новоиспеченные актрисы не обладали непринужденной грацией, что приобретается долгими тренировками, поэтому их движения на экране монитора казались неуклюжими и тяжелыми. Музыка, льющаяся из динамика, не имела ни малейшего отношения к тому, что происходило на площадке, и девушки никак не могли войти в ритм.

— Девочки, легче! Ксюха, не выбрасывай ты так далеко ноги! Ты не цапля, а фламинго! Да не скачи ты так! Пошли! — Режиссер то и дело останавливал съемку. Константин сам попытался показать, как нужно двигаться. Но у него вышло так неуклюже, что Светлана невольно рассмеялась.

— Забавляешься? Сама попробуй! Давай-давай, думаешь, это так просто? — И, слегка подталкивая, он вывел Светлану под взгляд объектива. Влад включил фонограмму, и Светлана чуть смущенно улыбнулась:

— Ребята, я не готова к съемкам…

На экране были видны ноги Светланы в мягких домашних тапочках. Оператор слегка поднял объектив, и на экране показалось лицо девушки.

— Здорово! — выдохнул Влад. — Ты на редкость киногенична. — Костя, дай только лицо.

Действительно, на экране монитора ее лицо было восхитительным: нежное, загадочное, лукавое.

— Сделаем так, — предложил Влад. — В песне есть слова: «Много девушек, но я мечтаю об одной. Мечта, моя мечта». Света будет моей мечтой. У тебя есть вечернее платье?

— Да, маленькое, черное.

— Сойдет. Иди переодевайся и сделай, пожалуйста, макияж поярче. А мы продолжим.

Светлана подчинилась. Почему бы не попробовать! Ей это интересно.

Надев то самое платье, в котором встречала Новый год, она внимательно рассмотрела свое отражение. Потом слегка наклонилась вперед и причесала свои отливающие медью волосы, положила на веки серебристые тени, чтобы ее обычный открытый взгляд изменился на томный и глубокий, подкрасила ресницы, сделав их еще гуще и длиннее, и накрасила губы помадой цвета чайной розы, выделив блеском нижнюю губу, вспомнив слова Татьяны, что это придает лицу более соблазнительный вид. Вот, кажется, все. Ах да! Конечно, тапочки надо сменить на туфли. Ноги, зрительно удлиненные высокими, тонкими каблуками выглядели безупречно. Еще раз взглянув на себя в зеркало, Света не могла не признать, что выглядит потрясающе — оставалось надеяться, что и на экране это будет смотреться хорошо.

Когда она вышла из ванной и прошла мимо Павла, тот даже привстал. Скучающее выражение моментально улетучилось с его лица. Удивление и восторг читались в его глазах. Светлана остановилась на пороге «студии», Павел остановился рядом. Съемка продолжалась. Татьяна и Ксения двигались уже гораздо лучше: накапливающаяся усталость делала их грациознее и естественнее.

— Все, девочки, отдыхайте. Снято, — наконец сказал Константин, и девушки без сил опустились прямо на пол.

— Светлана, на площадку! — приказал режиссер. — Музыка! Пошла!

Светлана сначала несколько раз прошлась вдоль стены, задрапированной тканью. Затем стала выполнять команды режиссера.

— Голову направо, чуть наклони. Закрой глаза, теперь медленно поднимай веки. Хорошо! Голову налево, чуть ниже. Улыбнись. Так! Замечательно! Пройдись. Хорошо. Сядь на пол. Здорово!

Светлане казалось, что все, что она делает, — это просто и легко. Лукавое настроение. Дубль. Задумчивость. Дубль. Веселье. Неуемная радость. Час пролетел как минута.

Наконец Константин попросил:

— Покажи грусть, легкие слезы.

Павел с удовольствием смотрел, как она работает, выполняя задачи режиссера. Ничего лишнего, лаконичность движений. На экране монитора она казалась еще красивей, чем была в жизни, но красотой его не удивишь, в ней чувствовалось что-то настоящее, притягательное и зовущее.

Когда он увидел на ее ресницах слезы, его как будто обожгло изнутри: Татьяна сначала представила ее как Мари… А это Светлана… Светлана Коробейникова. Маленький, затравленный зверек. Как, с помощью каких сил произошло это превращение?! Павел верил и не верил своим глазам. Нет никаких сомнений — это она. И почему он сразу этого не заметил? Он обязательно узнает, что с ней произошло: не прошло и двух месяцев со дня их знакомства, и маленькая простушка превратилась в соблазнительную красавицу. Она должна принадлежать ему! Разве она сможет устоять перед ним, тем более если впереди прекрасное путешествие в Грецию?! Он решил: они посетят древние Афины, он покажет ей Крит, купит норковое манто. В Греции, говорят, норку можно купить почти задаром.

Съемка закончилась. Собрав все свое «имущество», все поспешили к выходу. Светлана открыла им дверь, но тут же вернулась в комнату, услышав телефонный звонок.

— Алло! — с волнением в голосе закричала она.

Но трубка молчала.

— Алло, алло, Антуан, тебя не слышно.

На другом конце провода слышалось только чье-то дыхание.

— Говорите, прошу вас, — чуть не плача попросила она.

— Света, это я, — растягивая гласные, проговорил женский голос. — Антуана можешь не ждать, он улетел.