Формула тьмы и света
Шрифт:
– Ничего себе!
– воскликнул Сергей.
– Видали такое? Мы ему принадлежим! Ты, брат, ничего не перепутал?
Тень злобно хихикнула.
– Нет, гуманоид, я ничего не перепутал. Я - великий чародей, и мне никто не в силах противиться. И то, чем я пожелаю завладеть, становится моим.
Нэя осторожно прикоснулась к руке Сергея, резко шагнувшего по направлению к светящемуся синеватому диску с тенью в центре.
– Не надо... я боюсь...
– Да брось ты!
– отмахнулся Сергей.
– С какой стати я должен терпеть эту дурь и блажь? Мы прилетели на вполне цивилизованную планету, подписавшую
Чародей пугающе ухнул и захохотал.
– Мне нет дела до ваших нелепых законов!
– сообщил он, насмеявшись вдоволь.
– Я сам себе закон.
– Ну и наглец!
– возмутилась Марина, и совсем было собралась подробно развить эту тему, но тут в разговор вступил Клавдий. И бас, зазвучавший из почти невидимой в темноте толстой лепешки, распластавшейся на камнях, загудел, как набат.
– Итак, ты чародей, - сказал ученый негуманоид.
– И мы тебе понадобились для каких-то твоих, сугубо колдовских целей. И это связано с оранжевым цветом. Я правильно понял?
– Да, - ответила тень чародея, и в ее визгливом голосе послышалось легкое недоумение.
– А как ты догадался?
– Элементарно, Ватсон!
– небрежно бросил Клавдий.
– Меня зовут не Ват-Сон, а До-Сон, - чуть обиженно откликнулся чародей.
– Но как ты...
Однако Клатоварпоридариус не дал ему закончить.
– Значит, тебе для чего-то понадобились волосы любых оттенков красного цвета, - пробасил он.
– А у крыланов таких волос не бывает, иначе ты давно нашел бы то, что тебе требуется. И тут тебе повезло - на Димею явилась сразу целая компания с подходящими волосами. Ну, так почему бы тебе не настричь этих самых волос столько, сколько тебе понадобится, и не отпустить нас? Мне лично волос не жаль. Отрастут.
– Мне тоже, - согласилась Марина.
– Стриги хоть наголо.
– Конечно...
– прошелестела Нэя.
Сергей промолчал. Ему тем более было равно, с какой прической он выйдет из этого идиотского подвала.
– Ничего не получится, - проскрипел чародей.
– Мне нужны живые волосы. И нужны постоянно... ну, надеюсь, что...
– Он остановился, не договорив, и уточнил: - Волосы теряют нужные мне свойства уже через двадцать часов. Так что вы здесь навсегда. И не пытайтесь удрать!
– Он снова захохотал.
– Даже если вам каким-то чудом удастся выбраться за ограду, далеко вам не уйти! Вас просто-напросто высосут мои пиявки. Они тут, неподалеку! И не только они!
И тень чародея растворилась в синем безжизненном блеске круга. А потом и сам круг сжался в точку - и исчез.
Клетки пленников вновь залил рассеянный свет, сочащийся невесть откуда. Три частично пересекающихся круга, четыре пересекшиеся линии жизни...
После долгого тяжелого молчания Сергей мрачно произнес:
– Да неужели этот паршивый колдунишка всерьез думает, что его авантюра пройдет незамеченной?
– Скорее всего, так оно и будет, - на этот раз тенором откликнулся Клавдий.
– Почему?
– испуганно спросила Марина.
– Почему вы так думаете?
– Мы сидим здесь уже достаточно долго, - пояснил Клавдий.
– И если до сих пор Федеральная безопасность нас не отыскала, значит, он спрятал нас достаточно хорошо. И наверняка организовал замену.
– Что значит -
замену?– вскрикнула Нэя.
– Какую замену?
– Ну, создал фантомов, например, - спокойно пояснил ученый.
– Так что наше отсутствие могло вообще остаться незамеченным.
– Нет!
– в голосе Марины явственно слышались близкие слезы.
– Нет, этого не может быть!
– Да почему не может?
– удивился специалист по крыланам.
– Вы что, никогда с магией не сталкивались?
– Сталкивались, конечно, - огорченно сказал Сергей.
– Но нам и в голову не приходило, что магия может быть направлена против людей.
Клавдий мягко рассмеялся.
– Ну, значит, вы еще очень молоды и наивны, - весело сказал он.
– И что же нам теперь делать?
– спросила Нэя.
– Думать!
– категорически ответил Клавдий.
– Думать! Из любой ситуации можно найти выход. Надо только хорошенько поискать.
Но гуманоиды думать были просто не в состоянии. Они были слишком огорчены и расстроены. И обозлены. А потому Клавдий принялся болтать на разные нейтральные темы, чтобы дать всем троим время прийти в себя. Они почти не слушали его, но тем не менее ровное гудение мягкого баритона подействовало на них, как хорошая порция валерьянки.
Наконец Марина сказала:
– А что это мы стоим посреди клетки, как последние дураки? Давайте хотя бы за стол сядем. У меня уже ноги болят!
– И, вспомнив о том, как оборудована клетка Клавдия, неуверенно произнесла: - А вы...
– И я с вами, - сказал Клавдий.
– Я могу приспособиться к любой мебели. А то, что вы видите в моей клетке, у меня лично вызывает немалое недоумение. Я не в состоянии проследить ход мысли, изобретшей для меня подобное обиталище. Но я справлюсь и с этой задачей, - пробурчал он. Логика непобедима. И она практически одинакова во всех живых мирах.
– Если бы эта самая логика подсказала нам, как отсюда выбраться! фыркнула Марина.
– Да поскорее!
Они направились к столу, стоявшему в круге землян, и попутно обнаружили, что корзинки с едой исчезли за время их разговора с колдуном. Сергей посмотрел на часы. Ну, скоро уже и обеденное время, наверное, снова что-нибудь принесут... Он почему-то слишком быстро проголодался.
Гуманоиды уселись на стулья и с интересом посмотрели на Клавдия, шаром катившегося вслед за ними. Клавдий не преминул поразвлечь двуногих прямоходящих. Он снова неторопливо вытянулся, но стал на этот раз не огурцом, а чем-то вроде огромного головастика, покрытого нежным рыжим пушком, и преспокойно уселся на стул, обвив сразу две его ножки длинным хвостом. Потом он отрастил четыре толстые короткие ручки, каждую с двумя пальцами. Потом, немножко подумав, две руки ликвидировал, а двумя оставшимися оперся о стол. Нэя рассмеялась.
– Как у вас здорово получается!
– сказала она.
– Вы, наверное, можете принять вообще любую форму, да?
– Ну, вроде того, - согласился Клавдий.
– Хотя есть и некоторые ограничения.
– Знаете, - задумчиво сказала Нэя, - на моей планете существует множество легенд и мифов, в которых действуют похожие на вас существа. Они постоянно меняют форму... и они очень добрые.
– С чего это ты взяла, крошка, что я очень добрый?
– грозно спросил Клавдий.
– Ты меня еще не знаешь!